Самые громкие выстрелы в истории и знаменитые террористы - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 22

Георгий Карлович Граф, морской офицер, который в эмиграции стал начальником канцелярии великого князя Кирилла Владимировича, оставил воспоминания «На службе императорскому дому России. 1917–1941».

«Никому не известный Адольф Гитлер, – рассказывал Георгий Граф, – выступал в разных городах Баварии с зажигательными речами и возбуждал население против демократического правительства Веймарской республики. Ходили слушать Гитлера и русские эмигранты. Винберг и Шабельский увлекались его речами и были уверены, что Гитлер подготовляет возвращение к монархии. Как-то они уговорили и меня пойти послушать Гитлера. Сам он мне не понравился, но его речи возбуждали и захватывали. Стремление же Гитлера свалить все беды на евреев и масонов казалось несерьезным. Что касается генерала Бискупского, то он считал, что национально-социалистическое движение жизненно и будет иметь успех».

Таборицкий и Шабельский-Борк решили подкрепить слова делами – убить Павла Николаевича Милюкова, историка и либерально настроенного политика, лидера кадетов в Государственной Думе и министра иностранных дел во Временном правительстве. Таборицкий и Шабельский-Борк считали его одним из виновников падения царского режима. Милюкова монархисты возненавидели за его речь в ноябре 1916 года в Думе, когда он обвинил императрицу в германофильских симпатиях и антироссийской политике.

В тот день в Берлинской филармонии Павел Милюков читал лекцию «Америка и восстановление России». Послушать его пришло больше тысячи человек. Когда он закончил, сидевший в третьем ряду Шабельский-Борк вскочил и начал стрелять со словами:

– Это месть за царицу, месть за царскую семью!

Он выпустил полный барабан, ранил несколько человек. Но в Милюкова не попал. Шабельский-Борк выхватил из другого кармана второй пистолет и вылез на трибуну с криком:

– Я мщу за царскую семью!

Владимир Дмитриевич Набоков, один из редакторов эмигрантской газеты «Руль», ударил его по руке, в которой был пистолет. В дореволюционной России Владимир Набоков был одним из лидеров кадетской партии, депутатом первой Государственной думы. И тогда Таборицкий выстрелил Набокову в спину. Выстрел оказался смертельным – пуля попала прямо в сердце.

В зале присутствовали несколько полицейских в штатском. Единственное, что они смогли сделать, – арестовали обоих террористов. Шабельского-Борка и Таборицкого судили в июле 1922 года в берлинском уголовном суде. Эмигрантская газета «Общее дело» процитировала данные медицинского обследования подсудимых. Немецкие врачи обнаружили у Шабельского-Борка «ярко выраженные признаки дегенератства и психическую ненормальность». Убийцы постоянно принимали наркотики.

Шабельского-Борка суд присяжных приговорил к четырнадцати годам тюрьмы за покушение на убийство Милюкова. Таборицкого – к двенадцати годам за убийство Набокова. В марте 1927 года обоих помиловали, и они вышли на свободу. Веймарская Германия была на редкость милосердна со своими врагами.

Пока они отбывали срок, Шойбнер-Рихтер убеждал Гитлера, что боевые отряды националистов готовы взять власть. Он сильно переоценивал возможности и боевой дух боевых групп нацистов, ему это будет стоить жизни. Во время пивного путча в Мюнхене 9 ноября 1923 года – Шойбнер-Рихтер был убит полицейскими. Шойбнер-Рихтер был единственным из погибших в Мюнхене, чью потерю Гитлер считал невосполнимой…

Многие белые эмигранты предпочли перебраться во Францию. Остались те, кто восторгался Гитлером и рассчитывал на сотрудничество с нацистами. Но нацисты брали русских националистов только на подсобные роли. Пригодились профессиональные антисемиты. Бывшего председателя главного совета Союза русского народа и депутата Государственной Думы Николая Евгеньевича Маркова-второго взяли в гестапо консультантом.

Генерала Бискупского в 1937 году поставили во главе управления по делам русской эмиграцииe. Бюрократическое нацистское государство всех строило и расставляло по местам. Раз есть эмигранты из России (а их насчитывалось примерно сто двадцать пять тысяч), значит, кто-то должен за ними присматривать. Это была не политическая, а полицейская должность. Все проживавшие в Германии русские (не имевшие гражданства) должны были зарегистрироваться у Бискупского. Без выданного им удостоверения ни один русский не только не получал работы, но и запросто мог угодить в гестапо как эмигрант-нелегал.

Бискупский взял к себе помощником Петра Шабельского-Борка и Сергея Таборицкого, ставшего одновременно осведомителем гестапо.

Назначение Таборицкого сильно подействовало на Владимира Владимировича Набокова. Он уже стал знаменитым писателем, хотя «Лолита» еще не была написана. Когда убийца его отца стал одним из руководителей русской эмиграции, Набоков-младший понял, что из Германии надо бежать. С семьей уехал в Париж, оттуда в Соединенные Штаты. Его старшего брата в Германии убили, младшего посадили. Он ненавидел нацистскую Германию и «тех негодяев, которые убивали и мучили невинных и беззащитных».

Иначе оценивали нацистов другие эмигранты. Среди них нашлось немало радикалов, которые легко брались за оружие.

Будущий генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев не освоил даже грамоты, даже простые слова писал с грубыми ошибками. Хотя пробовал сам сочинять. Сохранилось стихотворение, написанное им как отклик на потрясшее его событие. Оно называется «На смерть Воровского». Леонид Ильич подарил его другу юности. Через полвека тот переслал бесценную реликвию в ЦК партии. Там не знали, как быть с этим малограмотным творением:

10 мая 1923 года в швейцарском городе Лозанна застрелили советского дипломата Вацлава Вацлавовича Воровского. Эти выстрелы очень громко отозвались в Советской России, укрепили советских людей в представлении о враждебности Запада.