По обе стороны горизонта - читать онлайн книгу. Автор: Генрих Аванесов cтр.№ 77

Заговорив по-русски, я сразу дал понять, что мы признали доводы полковника вескими.

Но он сразу прервал меня.

– Нет, господа-товарищи, – радостно потирая руки, сказал он, – теперь я буду допрашивать вас по отдельности.

Если бы он знал, до какой степени нам было это безразлично. Меня увели обратно в камеру, и я принял участие в допросе Сереги, лежа на своей койке, на которой за время моего отсутствия появился матрас, подушка и комплект на вид чистого белья. «Интересно, признают нас за своих или нет», – подумал я, но тут же переключился на участие в допросе Сереги.

Полковник попросил Серегу рассказать основные факты его биографии. Он начал излагать их со свойственной ему обстоятельностью с самого детства, не забывая обо мне. Пока Серега говорил о своих школьных годах, службе в армии, институте и работе после его окончания, полковник не перебивал его. Он оживился только тогда, когда Серега начал рассказывать о том, как начались его контакты с КГБ. Он дотошно расспрашивал его, где и с кем он встречался до того, как встретился с Генералом, а потом и о нем самом. Очень скоро стало ясно, что при безусловном интересе к нашим персонам его больше всего занимала фигура самого Генерала. Серега сказал, что никогда не знал его имени, отчества, фамилии, должности и звания. Что за все годы нашей работы в их ведомстве у нас было всего несколько встреч с ним и только по его инициативе. Все это было чистой правдой. Потом Серега рассказал, как нас неожиданно отправили за рубеж на конференцию, а оттуда насильно вывезли в ЮАР. То, что он рассказывал о жизни там, уже не было чистой правдой. Серега не сказал ничего о втором пришествии Генерала, о нашей работе и достигнутых результатах и о семьях. Он сказал лишь, что мы сами нашли себе работу, жили неплохо и все эти годы ждали, что нас найдут и скажут, зачем сюда привезли. Когда же в Советском Союзе начались бурные перестроечные процессы, мы сочли, что ждать уже больше нечего, и приехали сюда только для того, чтобы выяснить судьбу своих родителей.

Допрос окончился. Серегу увели в камеру. Там у него тоже появились скромные элементы комфорта. Улучшилась и еда. Во всяком случае, ужин в этот день был существенно вкуснее и разнообразнее, чем в предыдущие. Это обнадеживало, позволяло надеяться, что нас воспримут как своих забытых героев. Но, что это нам могло дать в перспективе? О возвращении в Англию, к нашим семьям не могло быть и речи. Во-первых, не выпустят из страны, а если и выпустят, то мы, наши жены и дети все равно в большей или меньшей степени останемся у них под колпаком. Только Бог или черт знает, что им может взбрести в голову. Нет, второй раз продавать душу тому же самому дьяволу, но в ином обличий, мы не будем. Я вспоминал годы, когда познакомился с Джессикой. Она понравилась мне сразу, с первой нашей встречи в клинике доктора Бернарда. Ее имя звучало очень мягко, создавая идеальный для меня образ. Она казалась мне очень цельным человеком, не способным на ложь и предательство. Все наши дальнейшие встречи, а потом и совместная работа только укрепили мои представления о ней и мои чувства. Но я боролся с собой, опасаясь, что мое прошлое может оказаться губительным для близких мне людей. С годами это опасение ослабло, и, когда Джессика вдруг собралась уезжать, я бросился за ней, очертя голову. Ну что же, годы, прожитые вместе, были счастливыми. Но поймет ли она меня, если я вдруг исчезну.

Ход моих мыслей прервался лязгом ключа в двери. Меня повели на допрос. Обстановка в кабинете полковника оставалась прежней. И вопросы, которые он мне задавал, были теми же, что ставились перед Серегой. Теперь я про себя начал называть его прежним именем. Я рассказал полковнику свою биографию. Конечно, в моем изложении она звучала иначе, чем у Сереги, но все факты нашей совместной с ним деятельности и взаимоотношений с Генералом я осветил так же, как он. Полковник долго пытался сбить меня с толку, задавая вопросы и так и этак, но он не смог выявить в наших рассказах каких-либо противоречий. Он очень старался, но не мог даже представить себе, что, разговаривая с каждым из нас по отдельности, он все равно имел дело с одним человеком, точнее с объединенным телепатическим каналом связи единым разумом.

Спустя несколько часов я снова оказался в своей камере. Мне дали пачку писчей бумаги и несколько шариковых ручек. Предстояло положить все сказанное на бумагу. Такое же задание получил и Серега. Было ясно, что на эту работу уйдет не один день. Между тем, с момента нашего отъезда уже прошло пять дней. Что думали о нас дома? Мы не позвонили домой по прилете, как обещали, и не вернулись обратно в назначенный срок. Вот все, что было точно известно дома. Что могли предпринять в этих обстоятельствах Джессика и Ольга, можно было только гадать. Ничего другого не оставалось, как засесть за рукопись. Никогда не думал, что мне когда-нибудь придется писать столь подробную автобиографию, да еще в таких условиях.

С первым вариантом рукописи мы справились за три дня. Полковник и, судя по вопросам и заметкам на полях, еще два человека очень внимательно читали наши труды. Нам пришлось извести еще гору бумаги, пока от нас, наконец, не отстали. На это ушла еще неделя. После этого на несколько дней наступила полная тишина. Потом допросы возобновились. Теперь полковник шел на явные провокации. Держа в руках рукопись одного из нас, он говорил другому, что тот или иной вопрос нами освещен по-разному. Местами это было действительно так. Мы специально вводили в текст не противоречащие смыслу взаимодополнения. Поймать нас на противоположных или взаимоисключающих толкованиях событий нашей жизни полковнику не удалось.

Сразу после ноябрьских праздников полковник снова стал вызывать нас на допросы вместе. Довольно быстро восстановив всю хронологию событий нашей жизни от момента знакомства с Генералом почти тридцать лет назад до наших дней, он заставил нас, чуть ли не дословно, восстановить все детали наших разговоров с ним. Что-то мы действительно вспомнили, что-то, наверное, придумали на ходу. Полковнику явно нравилась проделанная им работа. Любовно поглаживая скопившуюся у него на столе стопку бумаг, он чуть-чуть пооткровенничал с нами. Генерал исчез через пару недель после нашего отъезда в Берлин. Поехал кататься на лыжах в Домбай и пропал. Искать начали не сразу.

– Такие люди, как он, имели право на таинственные исчезновения без объяснения причин. Но он не вернулся ни через две недели, как обещал, ни через месяц. Облазили весь Домбай. Расспросили тех, кто работал и жил в гостинице. Люди помнили, что однажды он отправился на склон с лыжами перед сходом лавины. Больше его не видели. Пришло лето. Снег растаял, но трупа не обнаружилось. Появились сомнения в его гибели. С тех пор все дела, которые он вел, были взяты нами на постоянный контроль. В том числе и паспорта, полученные им для своих агентов. На этом-то вы и попались. О том, что вы просите визу нам сообщили из консульства в Лондоне. Так что мы вас ждали и с нетерпением. В то, что ваш генерал на самом деле погиб, мы не верим и сейчас. Поверить мы можем, только увидев труп, а его нет. Я допускаю, что вы на самом деле больше никогда не видели своего генерала, но это мало что меняет для вас. Я доложу начальству, что вы честно и результативно делали свою работу в шестидесятых и семидесятых годах, а потом не по своей воле уехали из страны. Кстати, заводы, которые вы построили тогда, работают до сих пор и дают нам кое-какие деньги. Но сейчас у нас все равно очень мало средств. Мы даже не можем сгонять своих агентов в ЮАР, чтобы проверить ваши показания. Так что сидите теперь и ждите решения начальства, а когда оно состоится, один Бог знает.