Двадцать лет в разведке - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бармин cтр.№ 80

По мере расширения масштабов деятельности моего треста я стал испытывать трудности в получении необходимой техники для экспорта, поскольку мои запросы часто приходили в противоречие с потребностями Красной Армии. Наша промышленность не могла справиться одновременно с двумя заказами, и я вынужден был прибегать к помощи своих друзей в Генеральном штабе, а в самых трудных случаях идти к Гамарнику или Тухачевскому. Нам удавалось достигать компромисса, в одних случаях откладывались их заказы, в других – мои поставки. Когда нам не удавалось прийти к соглашению, мой шеф Розенгольц вынужден был спорить с военачальниками на заседаниях Политбюро или апеллировать напрямую к Сталину.

Генеральный штаб, как правило, шел мне навстречу, хотя мой экспорт создавал им только лишнюю головную боль. Иногда необходимые для экспорта материалы я получал непосредственно с армейских складов. И когда некоторые интенданты пытались всучить нам «завалы» пороха с истекшим сроком хранения или устаревшие противогазы, спор, как правило, решался маршалами в мою пользу. Со мной работали лучшие специалисты соответствующих управлений Наркомата обороны, готовили технические требования, участвовали в переговорах с зарубежными представителями, проводили испытания на армейских полигонах. Я помню, как на одном из приемов начальник бронетанкового управления Халепский в шутку пожаловался Тухачевскому, что «Бармин изматывает моих офицеров сверхурочной работой», и попросил маршала прекратить эту «эксплуатацию». Армейские эксперты были действительно первоклассными специалистами и оказывали нам крайне необходимую помощь. Единственным Управлением Наркомата обороны, с которым у меня были проблемы, было Управление Военно-Воздушных Сил, которое возглавлял мой старый друг и коллега по академии начальник ВВС Алкснис. В этот период осуществлялась очень энергичная программа развития ВВС, и весь его персонал был настолько загружен, что не мог уделять мне достаточно внимания.

В целом моя работа с военными шла довольно продуктивно, каждый понимал проблемы и трудности друг друга. Несмотря на несомненную полезность для Наркомвнешторга этих дружеских отношений, Розенгольц подозревал, что иногда я слишком восприимчив к точке зрения Генштаба.

– Как президент «Автомотоэкспорта» вы должны забыть о том, что являетесь офицером резерва. Забудьте про офицерскую солидарность. Вы должны проявлять твердость в отношении ваших друзей в Генштабе. Не будьте мягкотелы, – часто увещевал он меня.

Его недовольство усилилось в середине года, когда работа моего треста шла полным ходом. Меня неожиданно призвали на месячные военные сборы. Я объяснил Розенгольцу, что одновременно со мной на сборы было призвано несколько десятков высокопоставленных сотрудников правительственных учреждений, из промышленности и дипломатической службы. Но Розенгольц с характерным для него бюрократическим упрямством стоял на своем. Через пару месяцев после моего возвращения со сборов он встретил меня с торжествующей улыбкой.

– Теперь вы штатский человек, – сказал он. – По моей просьбе правительство исключило вас из числа офицеров резерва. Генштаб возражал, но мне это все же удалось. Вы можете получить документы об увольнении и теперь можете выступать перед ними как стопроцентный внешторговец. Вот так-то!

Такой неожиданный поворот событий не принес мне каких-то преимуществ и не облегчил мою работу. Но с ним была связана одна частичная компенсация, о которой я тогда не подумал. Красная Армия выплачивала увольняемым ветеранам пособие, пропорциональное их выслуге, в том числе в двойном размере за время участия в боевых действиях. Для меня, с учетом моих шестнадцати лет службы и оклада комбрига, это составило несколько тысяч рублей. Этот свалившийся с неба подарок был как нельзя кстати, поскольку мне предстояли большие расходы на питание, одежду и отдых детей и моей матери на юге. На какое-то время эти проблемы были решены.

В конце 1934 года я получил указание Политбюро провести переговоры с послом Афганистана о поставке в эту страну, на условиях очень благоприятного кредита, самолетов, горной артиллерии и другого вооружения.

Афганистан является буферным государством между Россией и Индией, и в силу этого Великобритания с неодобрением наблюдала за развитием и углублением отношений между Амануллой-ханом и Советским Союзом. Один из племенных вождей Бача-Саков собрал вокруг себя войско и при поддержке англичан двинулся на Кабул. В Москву стала поступать информация о реальной угрозе режиму Амануллы-хана, и Политбюро решило послать на помощь отборные части Красной Армии. Две дивизии были погружены в эшелоны и отправлены в Афганистан. Командира советской группировки сопровождал министр обороны Афганистана. Наш контингент уже был готов войти в Герат, когда поступила информация о том, что Бача-Саков нанес поражение правительственным войскам и Аманулла-хан сбежал в Италию. Наши приготовления проходили в обстановке такой глубокой секретности, что внешний мир так и не узнал, что мы собирались воевать в Афганистане.

Однако вскоре англичане сочли Бачу-Сакова слишком «красным». Наивный кочевник, он попытался проводить независимую политику. В наших интересах было бы завоевать его доверие, но Сталин упорно отказывался иметь дело с этим «пастухом», который сверг принца королевской крови. Вскоре англичане переориентировались на другого члена королевской семьи, Надир-шаха, и помогли ему захватить власть. Бача-Саков был схвачен и казнен, а Сталин решил установить контакт с Надир-шахом. Мне было дано указание установить хорошее взаимопонимание с афганским послом с учетом нашей заинтересованности в экспорте вооружений. Он казался мне удивительно глупым и беспомощным, наши переговоры тянулись бесконечно и бестолково. Позже я подумал, что он, может быть, был не так уж глуп, а просто играл на руку англичанам.

Огромный район Синьцзян в Северном Китае был еще одним регионом, привлекавшим наше внимание. Отделенный от основного Китая пустынями и граничащий с Советским Союзом, этот район представлялся вполне логичным объектом нашей экспансии. Как раз в тот момент, когда я приступил к работе в «Автомотоэкспорте», Политбюро приняло решение об оказании полномасштабной помощи губернатору Синьцзяна, который был осажден в своей столице мусульманскими повстанцами, действовавшими при поддержке англичан. Отправка оружия была поручена мне, и это оказалось очень трудной задачей.

Учитывая, что повстанцы уже непосредственно угрожали столице Синьцзяна Урумчи, Политбюро приказало двум бригадам войск ОГПУ при поддержке авиации расчистить дороги, ведущие к столице, и подавить мятежников. Тем временем мы, действуя на основании того же решения Политбюро, подвезли к границе с Синьцзяном несколько самолетов и запас бомб. Все это имущество на какое-то время застряло на подходах к Синьцзяну, поскольку дороги были блокированы мятежниками. В конце концов этим имуществом занялось командование ВВС. Летчики «доставили» груз губернатору, сбросив бомбы на головы мятежников в окрестностях столицы и посадив самолеты прямо в осажденной крепости. Я получил указание направить губернатору счет за бомбы и другое имущество.

Прорвавшись к Урумчи, советские войска разгромили повстанцев, и скоро в Синьцзяне прочно укрепилось просоветское правительство. Сталин намеревался сделать Синьцзян зоной исключительного советского влияния и нашим опорным пунктом на Востоке. Нам пришлось полностью экипировать десятитысячную армию Синьцзяна, от ботинок до гоминьдановских эмблем. К губернатору были направлены советские советники, которые практически выполняли функции министров. В Синьцзян была направлена комиссия под председательством родственника Сталина, Сванидзе, которая должна была составить план реконструкции района. Мне было поручено направить в регион инженеров для строительства дорог, аэродромов и ангаров по всему Синьцзяну.