Двадцать лет в разведке - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бармин cтр.№ 112

Если оставить в стороне это отсутствие стратегического руководства и организации, то в остальном силы двух армий были примерно одинаковы. У Сталина было немало естественных преимуществ над Гитлером. У него было двенадцать лет, чтобы вооружить свою армию, если принять за точку отсчета первую пятилетку, начавшуюся в 1928 году, хотя Советская Россия строила свою армию с 1918 года. В 1935 году, когда Гитлер начал создавать свою армию, Сталин имел самые крупные вооруженные силы в мире. Он также вывел советскую военную промышленность на уровень Германии. Он имел двукратный перевес в численности населения и десятикратный по ресурсам. У него не было недостатка в сырье. Весь советский народ уже давно был в состоянии военного психоза. Кроме того, Сталин имел абсолютный контроль над экономикой страны, никаких юнкеров или капиталистов, с которыми надо договариваться. Для вооружения своей армии он мог уморить голодом свой народ, чего не мог сделать Гитлер. И Сталин сделал это. В России проблема была не «пушки вместо масла», а «пушки вместо хлеба».

Располагая этими естественными преимуществами, Сталин к моменту начала войны должен был быть многократно сильнее Гитлера. В действительности по авиации и боеприпасам он был на одном уровне с Германией, а по танкам и артиллерии превосходил ее. Несмотря на это превосходство, которое должно было быть еще большим, армия Сталина, по численности вдвое превосходившая немецкую, в течение первого года войны, по существу, была неспособна вести серьезные боевые действия на современном уровне. А современный уровень требует искусного стратегического мышления, превосходной организации войск и надежного тылового обеспечения. Он требует точной координации действий всех элементов сложного военного механизма. Со всей своей огромной армией Сталин, который был главнокомандующим, и его три бесталанных маршала, Ворошилов, Буденный, Шапошников, не могли провести крупномасштабное контрнаступление. Они даже не пытались реализовать какую-то стратегию. У них не было никакого плана. Все имевшиеся в их распоряжении силы они использовали только для закрытия брешей в дамбе, через которые в Россию хлынула немецкая армия. А в начальный период войны как раз они должны были направить свои танковые дивизии через Польшу и Закарпатскую Украину в Чехословакию и Германию. Они могли быть там еще до того, как немцы достигли Минска, если бы в верховном командовании кто-то обладал стратегическим воображением и достаточными полномочиями для выполнения смелого маневра.

У меня нет ни малейшего сомнения в том, что именно так поступили бы Тухачевский, Блюхер, Якир, Уборевич; так поступил бы любой талантливый и хорошо подготовленный генерал, из числа тех, кого Сталин уничтожил для того, чтобы сохранить личную власть.

Расстрел этих генералов и тысяч других офицеров – первая и наиболее очевидная причина крупномасштабной военной катастрофы начального периода войны. Если бы Сталин в 1937 году не расстрелял эту «пятую колонну», то решающие битвы, которые спасли Россию, происходили бы на рубежах Вислы и Немана, а не Волги и Невы. Трех лет мирного развития оказалось недостаточно, чтобы у обезглавленной армии отросла новая голова. Это простое обстоятельство предпочитают игнорировать те, кто делает из Сталина героя. Бывший американский посол Джозеф Дэвис даже пришел к выводу, что расстрел военных лидеров Красной Армии пошел ей на пользу!

Вот примерный список тех, кто был уничтожен чистками:

•трое из пяти маршалов;

•одиннадцать заместителей наркома обороны;

•шесть из восьми генералов, входивших в состав военного трибунала, который приговорил к смерти Тухачевского и еще семь обвиняемых;

•семьдесят пять из восьмидесяти членов Высшего военного совета Красной Армии (все генералы и адмиралы), включая всех командующих военными округами, главком ВВС, главком ВМС и все, кроме одного, командующие флотами;

•девяносто процентов всех генералов;

•восемьдесят процентов всех полковников;

•примерно около тридцати тысяч офицеров более низкого ранга ^[30].

Большинство различных источников сходятся на том, что за два года примерно триста тысяч человек было расстреляно и около миллиона заключено в тюрьмы. Еще примерно десять миллионов было депортировано или отправлено в концлагеря. К этим цифрам надо прибавить еще полтора миллиона поляков, которых, согласно заявлению генерала Сикорского, обнаружили в советских лагерях польские представители, занимавшиеся формированием польской армии.

Мало кто в Америке представляет себе подлинные масштабы и ужасающие последствия этого всеобщего убийства лояльных граждан. Один из американских публицистов и издателей, Ральф Ингерсолл, например, утверждает, что в России на десять невиновных расстреливали все-таки одного виновного и такой способ отправления правосудия вроде бы находил поддержку советских людей. Это утверждение является наглядным примером того, до каких маниакальных пределов могут дойти люди в попытках объяснить и оправдать все, что делается в Советском Союзе. Это не было убийством десятков виновных или невиновных, счет велся на сотни тысяч. Это было систематическое истребление тех, в ком ум сочетался с компетентностью и искренностью. Это было уничтожение всех потенциальных оппонентов и критиков диктатора, просто всех тех, кто хотел, чтобы Россия пошла с Кировым по пути демократии, а не со Сталиным по пути тоталитарной автократии.

Сталин видит любую проблему в терминах силы и воли, а и то, и другое есть у него. Как черта характера его воля действительно производит сильное впечатление. Но за этим личным феноменом скрывается трагическая неспособность России обеспечить поступательное экономическое развитие, усугубляемая бюрократическим и полицейским режимом, на вершине которого восседает Сталин.

Сталин, несомненно, обладает одним огромным талантом – безжалостностью. Он знает только один метод решения проблем – систематическая безжалостность.

Этот метод принес превосходные результаты в его борьбе с оппонентами и с беззащитным русским народом. Он вознес его на вершину власти, сделал его премьером, диктатором. Он даже может сделать его хозяином Европы. Что же будет означать этот его «успех» для европейской цивилизаций?

Вся моя книга является ответом на этот вопрос. Но сегодняшние газеты заставляют вспомнить один показательный пример. Оборона Ленинграда увенчалась военным успехом, но Ленинград мог бы, без всякого влияния на исход войны, быть провозглашен открытым городом. Когда в 1942 году Манила была провозглашена американской армией открытым городом, советская пресса иронизировала по этому поводу, намекала на то, что американцы не умеют воевать. В этом и заключается один из главных контрастов войны: американцы берегли жизни людей и не жалели техники, Сталин не жалеет людей. Сегодня в газете «Нью-Йорк геральд трибьюн» со ссылкой на советские источники сообщается, что за время двухлетней героической обороны Ленинграда там погибло от голода и холода более полутора миллионов жителей, в основном женщин и детей. Были ли эти жертвы абсолютно необходимы для победы? Сколько из них погибло в результате неимоверной черствости, неуважения к человеческим страданиям, в результате ведения войны методами, которые не считаются с людскими потерями? В эйфории победы все это кажется «мелкими деталями». Но так ли великодушна будет к нам история?