Сын ХАМАС - читать онлайн книгу. Автор: Мосаб Хасан Юсеф cтр.№ 42

Я написал письмо Халиду Мешаалю, где сообщал, что у меня есть все ключи от Западного берега и он может полностью положиться на меня для особых и сложных заданий, которые не доверил бы обычным каналам ХАМАС. Я рассказал ему, что готов к новым приказам и гарантирую успех.

Я отлично выбрал момент, поскольку к этому времени Израиль уничтожил или арестовал большинство лидеров и активистов ХАМАС. «Бригады Эзз-ад-Дина аль-Кассама» были истощены, и Мешааль располагал весьма скудными человеческими ресурсами.

Однако я не просил курьера глотать письмо. Я разработал более сложный план, главным образом потому, что так было веселее. Оказалось, что мне нравятся все эти шпионские штучки, особенно когда путь мне прокладывала израильская разведка.

Мы купили курьеру отличный костюм: он был при полном параде, так что никому не приходило в голову обращать внимание на его ботинки, в одном из которых и было спрятано письмо, о чем наш посланец даже не подозревал.

Он надел костюм, я дал ему денег для поездки и еще немного, чтобы было на что развлечься в Сирии. Я сказал ему, что человек, который выйдет с ним на связь, узнает его исключительно по туфлям, так что снимать их нельзя ни в коем случае. Иначе его примут за другого, и он окажется в серьезной опасности.

После того как курьер прибыл в Сирию, я позвонил Мешаалю и сказал ему, что вскоре с ним свяжутся. Если бы подобную фразу Халид услышал от кого-то другого, он немедленно стал бы подозревать его и отказался бы от встречи. Но на этот раз человек был прислан его молодым другом, сыном Хасана Юсефа. Он поверил, что ему не о чем беспокоиться.

Когда они встретились, Халид попросил письмо.

— Какое письмо? — спросил курьер.

Он и не знал, что работал почтальоном.

Я указал Халиду, где искать, и они нашли сверток в одном из ботинок. Таким образом был налажен новый канал обмена информацией с Дамаском, хотя Мешааль и не имел представления о том, что у него «на хвосте» сидел Шин Бет.

9 августа 2001 года, около двух часов пополудни, 22-летний Изз аль-Дин Шухейль аль-Масри взорвал себя в переполненной пиццерии «Сбарро» на углу площади Короля Георга и Яффа-роуд. Аль-Масри был родом из богатой семьи с Западного берега.

Пять-десять килограммов взрывчатки и летящие в толпу гвозди, гайки и болты убили пятнадцать человек и ранили еще сто тридцать. Этот ужас и взрыв в «Дельфинариуме» разделяли всего несколько месяцев, и граждане Израиля почти ослепли от боли и гнева. Какая бы группировка или организация ни стояла за этими терактами, она должна быть найдена и остановлена прежде, чем унесет новые невинные жизни. В противном случае события могут выйти из-под контроля, и по региону прокатится новая волна бессмысленного кровопролития и людских страданий.

Снова и снова Шин Бет сосредоточенно изучал каждую деталь этих терактов, пытаясь связать их с пятью парнями, живущими на конспиративной квартире: Мухаммадом Джамалем аль-Натшехом, Салехом Талахме, Ибрагимом Хамедом, Сайедом аль-Шейх Кассемом и Хасанином Румманахом, но не было ни малейшего доказательства их участия в терактах в «Дельфинариуме» и «Сбарро».

Кто мог сделать эти бомбы? Определенно не студент-химик и не инженер. Мы следили за всеми ними, знали их в лицо, знали, какие отметки они получили и что ели на завтрак.

Смастеривший эти бомбы человек был специалистом высочайшего уровня, похоже, он не был связан ни с одной из палестинских группировок и летал мимо наших радаров. Каким-то образом мы должны были найти его прежде, чем он сделает новые орудия смерти. Этот парень был чрезвычайно опасен.

Тогда мы еще не знали, что вскоре после теракта в «Сбарро» людям Арафата позвонили из ЦРУ.

— Мы знаем, кто делает бомбы, — сказали американцы. — Его зовут Абдулла Баргути, он живет вместе с родственником по имени Билаль Баргути. Вот их адрес. Арестуйте их.

Через несколько часов Абдулла и Билаль Баргути сидели в тюрьме Палестинской автономии не потому, что Палестинская автономия хотела арестовать их, а, скорее, для того, чтобы сохранить деньги и материальную помощь, рекой текущую из Вашингтона. Арафат знал, что он должен, по крайней мере, показать, что Палестинская автономия стремится к сохранению мира. Я считаю, Арафат предпочел бы дать Абдулле Баргути медаль вместо тюремного заключения.

Как только Абдулла оказался в штаб-квартире службы безопасности, объявился другой Баргути — Марван, готовый вызволить его. Палестинская автономия не могла освободить Абдуллу — ЦРУ бросило его к их ногам, и Америка ожидала, что они разберутся с ним. Того же ждал и Израиль и предпринял бы более активные действия, если бы Палестинская автономия пренебрегла своими обязанностями. Марван передавал Абдулле еду, одежду и деньги, а тот находился под домашним арестом: работал в удобном кабинете, курил сигареты, пил кофе и болтал с высшими офицерами службы безопасности.

Марвана и Абдуллу Баргути связывала одна общая любопытная история. Они оба, правда, независимо Друг от друга, поддерживали связь с 23-летним психически больным человеком по имени Муханед Абу Халава — помощником Ахмада Гандура.

Халава был полевым командиром ФАТХ и членом Force-17. При мысли об элитных подразделениях типа Force-17 и «Республиканской гвардии» Саддама Хусейна первое, что приходит на ум, — это дисциплина, выучка и усиленные тренировки. Однако Халава не соответствовал этому представлению. Он был необразованным развязным парнем, занимавшимся контрабандой пулеметов, которые обычно устанавливают на джипах. Халава распределял оружие между экстремистами и другими сомнительными элементами, которые затем пускали его в ход на блокпостах, без разбора обстреливая солдат и мирных граждан.

В мае, например, он дал двум своим подчиненным пару заряженных автоматов Калашникова и мешок патронов. Эти люди засели в кустах у дороги, ведущей в Иерусалим, и выпустили тринадцать патронов в греческого монаха по имени Цибукцакис Германус. Халава наградил убийц новым оружием для терактов, которые он планировал в Еврейском университете на горе Скопус в Иерусалиме.

Поэтому очень скоро Израиль надавил на Шин Бет, потребовав убрать Халаву. Я был единственным человеком в Шин Бет, который благодаря связям в ХАМАС мог узнать его. Но тут я впервые столкнулся с настоящей моральной дилеммой. Что-то внутри меня противилось мысли об убийстве этого человека, несмотря на всю его мерзость.

Я пришел домой и достал свою уже изрядно потертую Библию. Я искал, искал и не мог найти в Библии хоть слово, оправдывающее убийство. Также мне не давала покоя кровь, которая будет на моих руках, если мы позволим ему остаться в живых и продолжать убивать людей. Я чувствовал себя загнанным в ловушку и молился Господу Всемогущему, пока, наконец, с моих губ не сорвались такие слова: «Прости меня, господи, за то, что я собираюсь сделать. Прости меня. Этот человек не может жить».

— Хорошо, — сказал Лоай, когда я объявил ему о своем решении. — Мы возьмем его. Твоя задача — убедиться, что вместе с ним в машине не будет Марвана Баргути.