Архипелаг Грез - читать онлайн книгу. Автор: Кристофер Прист cтр.№ 46

– Вы не занимались любовью с моей женой? Не насиловали ее, не напали, не надругались? Вы что же, не находите ее привлекательной?

– Нет, она необыкновенно привлекательная женщина, – признался Шильд, припоминая те несколько минут, когда она действительно казалась ему таковой. Притом было совершенно неясно, оправдывает он себя этим признанием или подписывает приговор.

– И все же вы, по вашим словам, не поддались искушению.

– Да, не поддался.

– Она настаивает на том же. Ваши версии сходятся.

– Все, что мне остается, господин Мерсье, – начал Шильд с внезапной горячностью, – лишь извиниться за то, что я невольно нарушил границы приличий и злоупотребил вашим гостеприимством. Я здесь чужой, мне неведомы ваши традиции, но я искренне не желал никому из вас зла, и мне очень неловко, если я хоть кого-нибудь разозлил и расстроил.

– Что верно, то верно: вы здесь чужой.

– Это, увы, не в моей власти.

– Равно как не в вашей власти исправить тот факт, что вы прилюдно, в присутствии всей семьи, оскорбили меня и мою жену. Меня – если вы действительно ее познали, жену – если вы ее отвергли. Так где же истина?

– Я извинился перед Аланьей.

– Да, она говорит то же самое.

Остальные члены семьи постепенно собрались в полукруг, внимательно прислушиваясь к негромкому разговору. Шильд удивлялся про себя – что у них за традиции, чтобы прилюдно допытываться у потенциального соперника, наставил ли он ему рога? Захотелось отсюда бежать, оказаться где-нибудь в другом месте, в городе, в порту, ждать паром, чтобы никто никого не трогал, не знал, не касался и каждый думал лишь о своем.

– Вы не вправе удерживать меня против моей воли! Я ничего плохого не делал. Никого не оскорблял. Я уже извинился за все, за что только можно. Я никому не желаю зла. – Голос не слушался, за кричащими интонациями слышались истеричные нотки, выдавая тот страх, который Шильд всеми силами пытался скрыть за внешней невозмутимостью. Фертин Мерсье, напротив, источал бесстрастность радиодиктора, как будто зачитывая свои слова по бумаге. Глядя на него, Шильд тоже пытался поддерживать официальный тон, но самообладание неуклонно его покидало. Осталось хоть как-то смягчить интонацию. – Отпустите меня, и я больше ни с кем из вас не увижусь.

– Таковы наши намерения, – судейским тоном отвечал Мерсье. – Но кто может гарантировать, что вы нас не обманете?

– Я сяду на вечерний паром и через два дня буду дома.

– А где находится ваш дом?

– На Форте.

– Оттуда сюда один или два дня пути, вы сможете с легкостью вернуться.

Наконец, заговорила Аланья:

– Фертин, пусть он тогда отведает термиоки.

– Ох уж мне эти предрассудки! – воскликнул Фертин, но на его лице отразилась задумчивость. – А это тебя удовлетворит? – спросил он жену.

– Вполне. Ему известно, что это значит.

– Прощение, – процедил Шильд.

– Если его съедят вместе, – проговорил Мерсье, резко обернувшись к сопернику. – Вы сделали это с моей женой? Вы простили друг друга?

– Да пошел ты! – сплюнул Шильд. Нелепость происходящего достигла предела.

– Не стоит сквернословить, это вам все равно не поможет.

Шильд кинул взгляд на ворота, прикидывая, что будет, если он сорвется с места и даст деру. Большинство из собравшихся – престарелые родственники, многие откровенно дряхлы, а вот Мерсье с братом – молоды и в прекрасной физической форме. Да плюс две пары слуг, по ту и другую сторону от ворот.

– Скажите по правде, чего вы добиваетесь? – наконец не выдержал он.

– Давайте окажем уважение моей супруге. Разделите с ней термиоку и можете ехать куда вам заблагорассудится.

– Невероятно, и вы туда же?!

– Над нами довлеет прошлое, – задумчиво проговорил Мерсье. – Я порою и сам не прочь сбросить с плеч груз предрассудков. Но вы знаете, у нас случилось серьезное происшествие, здесь присутствуют наши родственники, и не все из них разделяют мою точку зрения. – Со всех сторон раздались одобрительные голоса. – Как уже сказала моя жена, для нас термиока – символ прощения, и съедать ее надо вдвоем. Вы, может быть, не считаете, что вам есть что друг другу прощать, однако каждый смотрит на это со своей стороны. В ссоре всегда виноваты двое. Вы оскорбили мою супругу, вы перед ней виноваты. И передо мной тоже, и перед каждым из тех, кто здесь собрался. Придется вам эту вину загладить. Так что не упрямьтесь, и пусть все останется в прошлом. Мы ценим свои традиции. Правильно я говорю?!

Последнюю фразу он произнес, обращаясь к присутствующим за поддержкой. Какой-то человек что-то громко залопотал на наречии, и по толпе вновь пронеслось: «грайаншильд, грайаншильд».

– В таком случае, должен вас порадовать, – вклинился Шильд, – я уже отведал этой вашей гадости.

– Вы же клялись, что не прикоснетесь! – вскричала Аланья.

– Мне страшно хотелось пить, я надломил кусочек и немного попробовал. – Во рту еще оставалось кислое послевкусие плода. Шильд указал на тарелку, где лежала нетронутая половинка, и заметил, что несколько черных зернышек из сердцевины были разбросаны по тарелке. Как они там оказались?

Оба, Аланья и муж, удивленно воззрились на фрукт.

– О господи, он вправду съел! – проронила она.

Остальные придвинулись ближе, чтобы посмотреть. Шильд ощутил укол страха. Фертин Мерсье взял в руки тарелку, представил ее на всеобщее обозрение и тут же опустил обратно на стол. Обтерев о штанину ладонь, сделал осторожный шаг назад, пропуская Шильда. Это значило, путь свободен. Родственники расступились, удовлетворившись увиденным.

К Фертину подошел слуга, словно повинуясь незримому сигналу.

– Быстро разберись с этим! – скомандовал Мерсье и, отойдя на пару шагов, добавил: – А вам, Грайан Шильд, рекомендую взглянуть напоследок.

Слуга принес небольшое серебряное ведерко с крышкой. Снял крышку – в емкости была жидкость. Прозрачная, маслянистая. Она жирно растекалась по стенкам, и было ясно, что это не вода и даже не водный раствор. Слуга полил ею тарелку, где лежали остатки фрукта, и отступил назад.

Фертин Мерсье достал из кармана зажигалку и протянул ее слуге. Чиркнул кремень, все вспыхнуло разом, раздался тихий хлопок, едва ощутимый на открытом воздухе, и желтое пламя пожрало остатки недоеденной термиоки.

– У нас на островах, – пояснил Мерсье, – кое-что принято кремировать. Впрочем, вы, видимо, уже в курсе.

Шильд уставился на горящий фрукт. Желтая мякоть понемногу темнела, с шипением обугливаясь в огне. Черные зернышки выползали из фрукта и извивались в огне, как личинки. Да, собственно, они ими и были. Только теперь это стало ясно. Они обугливались и умирали, издавая отвратительный запах, от которого выворачивало наизнанку.