Анна Иоанновна - читать онлайн книгу. Автор: Николай Павленко cтр.№ 51

Во второй половине 1730-х годов список изучаемых дисциплин значительно расширился за счет включения в него гуманитарных дисциплин: истории, философии, логики и других.

Кадетский корпус — образцово-показательное учебное заведение, но значение его не следует преувеличивать, ибо контингент кадетов составлял ничтожную долю дворянских недорослей. Правительство позаботилось и об остальных недорослях, обязав их учиться в обыкновенных учебных заведениях либо в домашних условиях, причем за овладением знаниями должна была следить Герольдмейстерская контора, проводившая три смотра недорослей — в 12, 16 и 20 лет. Во время первого смотра от недоросля требовалось умение читать и писать. К 16 годам он должен был овладеть арифметикой и геометрией. Не овладевшие ими определялись матросами без выслуги. Во время третьего смотра проверялись знания истории, фортификации и географии. Выдержавшие экзамены определялись на военную службу, а родителей провалившихся недорослей подвергали штрафу ^[182]. Забота об образовании дворянства составляла едва ли не главную заслугу в царствование Анны Иоанновны.

Самой важной мерой по отношению к дворянству следует считать Манифест 31 декабря 1736 года об ограничении срока службы дворян. Он тоже являлся откликом на шляхетские требования, выдвинутые в 1730 году. В 1731 году была учреждена Воинская комиссия, решившая удовлетворить требование шляхетских проектов об установлении 20-летнего срока службы, но предложение ее не было реализовано. Лишь пять лет спустя, в 1736 году, Манифест ограничил срок службы дворян 25 годами, мотивируя появление указа заботой о дворянах, предоставлении им возможности на склоне лет находиться в своих имениях и заниматься хозяйством. Бессрочная служба осуждалась, поскольку освободившиеся от нее дворяне были уже дряхлыми, «которые приехав в свои домы, экономию домашнюю, как надлежит, смотреть уже в состоянии не находятся». Дворянам, имевшим двух и более сыновей, предоставлялось право «одного из них оставлять в доме для содержания экономии», правда, не безвозмездно: за оставленного в имении сына надлежало расплачиваться поставкой рекрутов из расчета одного, если дворянин владел менее 100 душами, то есть «со всяких 100 душ по одному».

Манифест был обнародован в начале войны России с Османской империей (1736–1739), и его реализация ослабила бы офицерский корпус, поэтому его принятие откладывалось до заключения мира ^[183].

Кабинет министров защищал интересы дворян, уволенных в отставку или оставленных для присмотра за хозяйством, не разрешая местной администрации привлекать их к службе. Кабинет министров в феврале 1738 года поручил Сенату «учинить постоянное определение», в каких случаях и к каким делам можно губернаторам и воеводам привлекать уволенных в отставку дворян, «чтоб без самой нужды никто от смотрения домашней своей экономии оторван и, следовательно, в разорение приведен не был» ^[184]. Манифест 1736 года стал претворяться в жизнь с апреля 1740 года по резолюции Кабинета министров на доклад Военной коллегии.

Гравюра Георга Иоганна Унферцахта. План императорского столичного города Санкт-Петербурга.

1737 г. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург.

Изложенное выше дает основание утверждать, что правительство Анны Иоанновны проявляло трогательную заботу о дворянстве, причем не о родовитом, представители которого выполняли шутовские обязанности при дворе, а о среднем и мелком. Отчасти это было выражением благодарности этим слоям шляхетства, отстоявшего самодержавную власть императрицы, отчасти возросшим влиянием широких кругов дворянства на политическую историю страны — дворянство как сословие набирало силу и внушало монархам опасение за судьбу трона.

Таким образом, Манифест 1736 года стал вехой в превращении служилого сословия в землевладельческое, привилегированное, а Манифест 1762 года вообще освободил двор от обязательной службы.

По Манифесту 1736 года 45-летний дворянин, то есть человек в расцвете физических сил, полный энергии, получал возможность вести праздную жизнь в усадьбе: его обязанности ограничивались хозяйственными распоряжениями приказчикам и проверкой их исполнения. Конечно, не приходится отрицать роль помещика в упорядочении жизни вотчинного хозяйства, как не приходится отрицать произвол приказчиков, грабивших крестьян в отсутствие барина, и установления патерналистских отношений между помещиком и его крестьянами, но ограничение срока службы таило и негативные последствия. Время, свободное от хозяйственных забот, а его было предостаточно в однообразной сельской суете, располагало к праздной жизни и лени: барин увлекался охотой, рыбной ловлей, встречами с соседними помещиками за обильным застольем, где только судачили о происшествиях в округе, на семейных и церковных праздниках. Все это наводило скуку и отнюдь не способствовало интеллектуальному развитию благородного сословия.

И еще одно важное наблюдение: преемники Петра Великого на протяжении всего XVIII столетия клялись в верности его заветам, в продолжении его начинаний. Анна Иоанновна не составляла исключения — она неоднократно ссылалась на продолжение линии, начертанной «дядей нашим». В действительности же ни в одной сфере жизни общества не замечалось таких отступлений от политики Петра I, как в отношении его преемников к дворянству.

Разительно отличалась продворянская политика правительства от политики по отношению к крестьянам: если дворянство было облагодетельствовано правительством льготами, то царствование Анны Иоанновны связано с новым витком в развитии крепостного права — возросла зависимость крестьянина от помещика.

Крестьянский вопрос интересовал не только правительство, но и мыслящих людей того времени, правда, думающих по-разному. Одни традиционно смотрели на крестьянина не как на субъект, то есть как на человека, претендующего на право называться личностью со своими интересами и взглядами, а как на безмолвствующий объект, лишенный всяких прав, но наделенный двумя обязанностями: кормить барина и выполнять государственные повинности — платить подушную подать и выполнять рекрутскую повинность. Крестьянина не следует доводить до разорения, ибо, как лаконично формулировали свою мысль авторы записки, составленной в 1726 году, Меншиков, Остерман и Волков, «если не будет крестьянина, то не будет и солдата». Разорял крестьян непомерно высокий размер подушной подати. Другой прожектер времен Екатерины I связывал разорение крестьян, вместе с ним и упадок помещичьего хозяйства, с бессрочной службой дворянина, в результате чего «дом всякий без присмотра разоряется».

К суждениям, рассмотренным выше, примыкает записка анонимного автора, сочиненная в 1733 году, под названием «Представление об утеснении народа от подушного сбора». Аноним в соответствии со взглядами того времени под народом подразумевал не его трудовую часть, а дворянство и заботился о благополучии не крестьян, а их владельцев. Он связывал успешный сбор подушной подати с ограничением срока службы дворян. Плачевное состояние крестьян аноним объяснял тем, что хозяйство помещика, вынужденного служить бессрочно, отдано на попечение приказчиков и старост, не радевших ни о крестьянине, ни о дворянине. Разоренные крестьяне занимаются воровством и разбоем, «и тюрьмы таковыми везде наполнены».