Астрид Линдгрен. Этот день и есть жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Йенс Андерсен cтр.№ 67

Если обратиться к трем первым книгам об Эмиле, вполне соответствовавшим духу 1960-х, когда весь западный мир был объят народными манифестациями, участники которых – борцы за гражданские права, студенты, хиппи, противники атомной энергетики и войны во Вьетнаме – на разных уровнях ратовали за свободу, за громким смехом можно различить глубокое искреннее желание высказаться о жажде свободы, гражданском мужестве и «демократизации семьи» (как это сформулировала Астрид Линдгрен в одной датской газете в 1977 году).

В одной из своих книг о творчестве Астрид Линдгрен литературовед Виви Эдстрём пишет, что шведскому актеру Аллану Эдваллю в роли отца Эмиля в экранизации 1971 года «не хватало искорки в глазах, когда он пугал детей притворным рыком во время набегов в столярную». С этим можно поспорить. Разве Эдвалль не попал в точку, изобразив ослабленную фигуру отца, напоминающую нам о тех авторитетах, чье падение близилось в демократической Европе 1968–1970 годов? Авторитеты, увековеченные художником Бьёрном Бергом – одновременно сыном и отцом – в образе смехотворного патриарха, восседающего во главе обеденного стола семьи Свенсон, – трактовка, против которой Астрид Линдгрен ни разу не возразила за более чем десять лет сотрудничества. В выразительных линиях Берга Антон Свенсон раз за разом предстает тем персонажем, которым, по сути, и является на протяжении всей саги об Эмиле из Лённеберги: дураком, над которым читатель может посмеяться и которого читатель может пожалеть. Но не слишком сильно! В 1970 году, на последней странице трилогии, после того как Эмиль совершает подвиг в снежную бурю, пока отец нежится дома в тепле и жалеет себя, Астрид Линдгрен вкладывает в уста Антона Свенсона слова, призванные подчеркнуть его мелочность:

Основа конфликта в трилогии – борьба за власть между отцом и сыном. Эта борьба возникает либо из страха отца, что сын скоро его перерастет, либо из неукротимого желания сына повелевать своим отцом и матерью и всем Катхультом, а лучше всей Лённебергой – желания, которое, как мы знаем, парадоксальным образом сбывается в его взрослой жизни председателя сельской управы. Во всех пятнадцати историях, охватывающих полтора года жизни Эмиля, эта борьба разгорается, когда сын показывает себя умнее, сообразительнее, смелее, человеколюбивее и изобретательнее, чем отец, и каждый раз заканчивается заключением в маленькой столярной. Но и взаперти, в одиночестве, иногда мучительном, иногда блаженном, Эмиль вырастает внутренне. Мир раскрывается перед мальчиком, пока он сидит, склонившись над своими художественными поделками, и дверь, ведущая к свободе, вынуждена открыться, и антиавторитарный бунтовщик может дальше сеять радость, ужас и добро на свой непосредственный, более или менее бездумный лад.

Молодежный бунт, груз которого несет на своих мальчишеских плечах Эмиль, выходит за рамки своего времени в последнем рассказе саги, где сын снова поступает наперекор жалкому эгоцентричному отцу и осмеливается рискнуть жизнью ради другого человека. В аду снежной бури Эмиль спасает свою мечту об отце – наемного работника Альфреда – от смерти из-за заражения крови. И Альфред, и Эмиль, и лошадь Лукас находятся уже на полпути в царство мертвых, когда парнишка героически собирает последние силы и бросает в лицо бушующей стихии слова, которые Астрид Линдгрен пронесла через самые жесточайшие жизненные перипетии: «Когда надо быть сильным, сил хватает».

Именно это напоминание о человеческой отваге и любовь Эмиля к мужчине, которого он хотел бы видеть своим отцом, связывают воедино искрометный юмор и многочисленные комические эпизоды книги и поднимают повести об Эмиле на уровень мировой литературной классики для детей. Ибо самое важное в «Эмиле из Лённеберги» – его гуманистическая основа. Это тихое, проникновенное эхо, следующее за смехом, напоминает нам о том, кто мы есть, и о том, что нам, людям, нельзя забывать: относись к другим так, как ты хочешь, чтобы они относились к тебе.

Памяти Самуэля Августа

Отец Астрид Линдгрен не успел прочитать последнюю книгу об Эмиле. 28 июля 1969 года, когда лето уже близилось к концу, а с ним и белые ночи, 94-летний Самуэль Август Эриксон умер. Спустя десять дней Астрид карандашом записала на днище лавки на балконе на Фурусунде, где год за годом вела в высшей степени нетрадиционный дневник:

Третий том повестей об Эмиле вышел в 1970 году под названием «Жив еще Эмиль из Лённеберги». Как и обещает название, маленький искусник с Катхульта все так же полон жизни и проказлив, но основной прототип Эмиля ушел навсегда и был – как и его правнук Карл-Юхан в 1963-м – отмечен на форзаце словами: «Памяти Самуэля Августа». Как рассказала Астрид на Дне книги в Клагсторпе осенью 1970 года, отец с большим интересом следил за созданием саги об Эмиле и он же был родоначальником проказ нескольких поколений:

Отец и дочь, 1969 г. (Фотография: Частный архив / Saltkråkan)

«Välmänske», рассказывает Карин Нюман, – это смоландское словечко: так ее мать обозначала человека, который, не выставляя это напоказ, излучал позитивный настрой и умел создавать приятную атмосферу. Такого, что был добр к другим, вмешивался и активно помогал, если нужно. Часто спонтанно и инстинктивно, как Эмиль, перед всем классом поцеловавший учительницу в губы, а потом объяснивший красной и смущенной фрёкен, почему так поступил:

Вот таким человеком был Самуэль Август Эриксон, и теперь он ушел навсегда. За одно десятилетие Астрид, Гуннар, Стина и Ингегерд потеряли обоих родителей. Сильные личности, Самуэль и Ханна воспитывали своих четверых детей твердой рукой, но предоставляли им свободу и всегда показывали хороший пример. И не в последнюю очередь – пример счастливой супружеской жизни в эпоху, когда менялось представление о любви и все больше семей прискорбным образом распадалось. Вот что сказала Астрид Линдгрен в интервью «Экспрессу» 6 декабря 1970 года: