Антибункер. Навигация - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Денисов cтр.№ 75

В енисейском воздухе запахло свежей рыбой и смолистой свежестью, прелыми речными водорослями, выброшенными штормовой волной на берег и сладковатым выхлопом тихо работающего дизеля. Который раз подмечаю: все бы выглядело вполне обычным: и эти острые запахи, и оранжевое солнце, уже собирающее спрятаться в набежавшие тучи, если бы не следы апокалипсиса. Здесь им стал пугающе яркий след катастрофы воздушного судна.

«Кому всё это было нужно? — подумалось горько. — И что они получили? Ничего, остались без призов. Весь мир в разрухе, выигравших нет, зато мы радикально сократили численность населения планеты, о необходимости чего так долго говорили капиталисты. Настолько, что ещё неизвестно, выживет человечество, или нет».

Денис постоял возле лееров и вдруг спросил грустно:

— А Красноярск уцелел, Лёша, бывал там после войны? Я не про жизнь городскую, тут и гадать нечего, а про дома, про камни и улицы, про мосты, памятники... Туруханск американцы бомбили, ракетами с подводных лодок, школу, где я учился, разрушили, олени гнойные. Хотели все возможные базы на севере Енисея уничтожить, только Дудинка и осталась, её ПВО прикрывали. А там как? Стоит столица наша?

— Стоит, Красноярск и не такое вытерпит. Много раз бывал, почти уцелели камни и памятники, мосты вообще все на месте, — ободряюще улыбнулся я. — Даже люди живут, общинами, в основном на правом берегу. Немного их, но ничего, зацепились, приспособились. Проблем, конечно, и у них хватает.

— Так у кого же их нет, все приспосабливаемся. Таково уж Провиденье, — согласно кивнул он и перекрестился.

Он приспосабливается, пожалуй, лучше очень многих выживших. Если бы меня кто-нибудь попросил описать человека, который выживет, даже если станет ещё хуже, и на Земле исчезнут последние вертолёты и пароходы, то образ я срисую с него.

Этнически наполовину эвенк, наполовину татарин, Денис Сагалов родился в Верхнеимбатском, среднюю школу закончил в Туруханске, а потом вместе с друзьями уехал поступать в Екатеринбург, за компанию же решив выучиться на агронома. Учился хорошо, получил диплом и даже какое-то время работал по специальности под Еланью. Православный. Южно-уральская жизнь ему отчего-то не понравилась, парня постоянно тянуло на родину, и через два года он, уже женатый на русской, снялся, сдал служебное жильё и вернулся на Енисей, поселившись вместе с женой в родовом зимовье Санкин Мыс.

Когда вокруг всё начало валиться в пропасть, родня, посоветовавшись, решила собраться, и новые времена встречать сообща. Вирусом Робба никто не переболел, во всяком случае, полноценно, я уже не удивляюсь таким случаям. Просто пересидели тут, а когда устали бояться, начали общение с редкими соседями, в том числе и из переболевших. Почихали, покашляли, полежали… Может, вирус мутирует, теряет силу либо становится избирательным, локальным, наши врачи точно сказать не могут. Тут нужны капитальные исследования. Во всяком случае, изолянты рисковать не собираются, ошибка будет фатальной.

Так дружно Сагаловы и живут: родители, трое братьев, из которых двое женаты, а младшему уже без выбора присмотрели невесту в деревеньке на три сотни километров южнее. Тот рад, между прочим. С ними младшая сестра, братовья готовы её на руках носить эту весёлую девчушку старших школьных лет, которую сам Денис характеризовал кратко, но ёмко: «Востра, однако!».

Надо отметить, что у них отличное хозяйство, близкое к идеальному.

Пять домов, две большие бани, огороды и целый ряд парников, несколько моторок, квадроциклы, мини-трактор и ДТ-75 с навесками. Есть джип, тойотовский «Сёрф», и бортовой Газ-53 с брезентовым кунгом, который сейчас в отсутствие запчастей стоит в ожидании ремонта. На машинах они мотаются по сложной сети грунтовок, ведущих неведомо куда. Крепко живут Сагаловы, уверенно, такие нам и нужны. Рукастые, образованные, технически грамотные, способные быстро адаптироваться к изменяющейся реальности, — отличный будет береговой пост! Готовы обеспечивать знаковой обстановкой довольно большой отрезок пути. Тем более, что рядом с их хозяйством стоит давно заколоченная служебная избушка бакенщика. Преемственность.

Условия сотрудничества клан Сагаловых принял сразу, полчаса, потребовавшиеся маленькому коллективу для короткого совещания, в расчёт можно не брать. Единственное меня смущает… Всё думаю: жалеет ли его субтильного вида, словно до сих пор городская жена, уроженка Екатеринбурга, музыкант по образованию, что они когда-то забрались в самую глухомань, или же, наоборот, рада, что удачно и вовремя спрятались?

Договор быстро подписали, и плавмагазин начал уже ставшую привычной разгрузку ништяка, жители с восторгом принимали муку и сахар, крупы и сублиматы, стандартный набор наиболее ходовых медикаментов, соль, спички и консервы, сладости для трёх детей, ткани и обувь, инструмент, всякую мелочь по требованию. Про подсолнечное масло вспомнили, вот… Подходящую радиостанцию для Санькиного Мыса я постараюсь добыть в Дудинке, должны же они там быть, и закинуть обратным рейсом. Мало, как выясняется, взяли раций, четыре неплохих китайских трансивера, и все уже раздали.

Наблюдать за процедурой раздачи призов, в чём Денис явно видел некую халяву, ему не хотелось, и он сам предложил прокатиться, предварительно описав, что я увижу.

— А как вообще обстановка к северу? — сменил я тему.

— Не буду врать, не знаю, — тяжело покачал он головой и нахмурился. — К югу знаю малёхо, там невеста у нас, ты слышал. А к северу… — Денис быстро перешёл на другой борт катера, достал из кармана маленький бинокль и приложил к глазам, словно именно сейчас собрался разведать обстановку ниже по течению.

— В Алинском кержаки-беспоповцы на экспедиционной базе сидят, из новых, два года назад сюда приехали из-под Ростова, тогда многие к нам ехали! Мода тогда на материке пошла на старообрядческое! — продолжил он громче.

— Раньше там жили три семьи староверов по фамилии Миковы. Главу рода Василием звали. Конопатый был, как шляпка подсолнечника, с бородой русой и душой открытой. А эти, новые — чужие. Нелюдимые, с нами не общаются… Эх, нет уже старожильцев, разъехались. Сейчас же как? Все, кто остался, по норам сидят! Топлива у людей очень мало, не будешь же его жечь ради любопытства, если рыбалка ждёт.

— Понимаю. Спалишь, а потом хоть вёсла в руки бери или бечевой тащи.

— Верно говоришь. Вот и замыкаются люди, в гости никто не ездит, исчезают связи, дичаем. Бензин пока в Верхнеимбатском берём, есть заначка, но там уже остатки со дна. Я вот что подумал, прокатимся мы туда с Ефимом, пошаримся по избам да в конторах, поищем радиостанцию. Там ещё бывший рыбинспектор порой обретается, Степанов, прячется теперь от рыбаков, боится старых счётов. «Сарепта» у него приметная, перекрасил бы, что ли, бестолковый. А… — махнул он рукой, — всё равно не жилец, кто-нибудь припомнит. Ну да авось не столкнёмся, на его счастье. Вроде бы, имелись в селе радисты, антенны на крышах видел. Эх, знал бы заранее, давно нашёл бы рацию!

— Горючее забросим, — пообещал я уверенно. — А с синяками сталкивались?

— Разве что из медведей сделанных, — ухмыльнулся он, возвращаясь ко мне. — Здесь людей-то нет поблизости, откуда синякам взяться? Спокойно.