КГБ в Афганистане - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Кучерова cтр.№ 80

Не раз и не два поздно ночью к Минько в саклю приходил губернатор Кундуза Гулябзой поделиться наболевшими проблемами.

– Рафик Иван, я не понимаю… дехкане идут со своими проблемами ко мне, а секретарь обижается, что не к нему… Что делать, помоги…

И все было бы ничего, если бы в разгоравшийся огонь не подливали масла еще и советские партийные советники, направляющие действия местных руководителей, которые даже между собой не в состоянии были поделить «шапку Мономаха» и постоянно устраивали бурные свары, не в состоянии поделить между собой полномочия и влияние. Каждый старался водрузить «шапку Мономаха» на себя.

– В этой непростой ситуации нам поступило негласное указание от руководства оградить губернатора, который был ближе и понятнее народу, от влияния партийных советников и взять его под свое крыло, а партийных лидеров перенацелить исключительно на НДПА.

В конце 1982 года началась активная работа по стравливанию банд. Минько вышел на Наби, руководителя одной небольшой местной банды, который наотрез отказался встречаться в Кундузе.

– Только на подконтрольной мне территории, – сказал он посреднику. – Или твой саиб боится?..

«Саиб» Иван встречи не испугался. В бандитское логово Минько отправился в национальной афганской одежде. До кишлака добрался без приключений. Дувал, вышки, на них пулеметы. Традиционная картина. Пока все шло без сюрпризов.

Наби ждал гостя, сидя в просторном шатре. Перед ним стояло большое медное блюдо, на котором возвышалась дымящаяся гора жареной рыбы. Лицо, руки и ноги главаря были чудовищно грязны. Между пальцами и под ногтями скопились пласты грязи. Жирные струйки, капающие с рыбы, прокладывали на непонятно как замызганной до такого жуткого состояния коже чумазые тропки и, растекаясь, расползались по телу мутной маслянистой жижей. Одежда была под стать. Резкая вонь потного чумазого тела, облаченного в лоснящееся от жира тряпье, с порога била в нос всем, кто входил в шатер с улицы.

«Наверное, неделю перед встречей не мылся, паршивец», – оценил ситуацию Минько.

Наби поздоровался.

– Вино, водка? – предложил он.

– А как же Аллах? – удивился гость.

– Аллах один, нас много. Он не может уследить за всеми, – лукаво ответил хозяин и, откинувшись на подушки, стал перепачканными в жире руками медленно чесать свою пятку, затем неспешно поколупал залежи грязи между пальцами ноги. Процесс явно доставлял ему удовольствие. Удовлетворив свою маленькую слабость, Наби той же рукой взял рыбу с блюда и протянул ее Минько:

– Возьми, перекуси с дороги.

Хитрые буравчики глаз пристально впились в гостя. Боковым зрением Иван отметил, как два нафара, с большими, красиво инкрустированными серебром кинжалами, напряглись в ожидании сигнала своего хозяина. Ком тошноты подкатил к горлу. Но отступать было некуда. Отказаться от угощения, ответить неблагодарностью на проявленное гостеприимство – значит нанести смертельную обиду. Смертельную в буквальном смысле. И стоявшие позади наибы были красочным тому подтверждением. Минько не помнил, как взял из грязных вонючих рук рыбу и, поблагодарив за угощение, отведал предложенное кушанье. Медленно прожевав рыбу, он запил ее чаем, который не замедлили принести услужливые слуги.

Только после этого, довольный результатами придуманного им испытания, Наби начал разговор.

– Мы так и не смогли его склонить к сотрудничеству. Наби охотно шел на контакт, но дальше разговоров дело не шло. Правда, месяца два он не вел против нас активных боевых действий, но потом все вернулось на круги своя. Видно, кто-то «подкормил».

Капитан Минько после возвращения из банды Наби

Вербовкой душманов и получением оперативной информации в той или иной степени занимались многие службы: сотрудники ГРУ, советники царандоя, ХАДа. По-своему к этому прикладывали руку и местный губернатор, и партийный афганский лидер. Вся полученная информация ежедневно во время совместного утреннего совещания стекалась за один стол, и на основе ее анализа планировались как наземные боевые выходы, так и проведение бомбо-штурмовых ударов. Иногда во время этих совещаний выяснялось, что разные структуры получали одну и ту же информацию от одного пронырливого источника, который добросовестно сотрудничал со всеми службами и имел от каждой свои дивиденды. В мутное военное время народ выживал как мог. На войне каждый сам за себя. Правда, иногда цена выживания удивляла и повидавших на своем веку матерых вояк.

Ахмад Шах Масуд

Дело было в Ханабаде. В плен к душманам попал хлопец Коля. Сдался он добровольно, по собственному желанию. Принял ислам. Стал Тачмаммадом. Женился и зажил размеренной правоверной жизнью. И жил бы он еще долго и счастливо, если бы не одно «но». Новообращенный Тачмаммад активно вступил в борьбу с неверными и пролил солдатской кровушки немало. К советским ребятам, захваченным во время боевых столкновений, он относился с особой жестокостью, собственноручно пытал их самыми изуверскими способами. Благодаря его изобретательности значительно возросла эффективность обстрела наших «вертушек». По большому счету он ничего нового и не изобрел. Просто использовал опыт советских партизан времен Великой Отечественной войны, историю которой, судя по всему, освоил в школе на «отлично». Взял простое колесо от телеги, установил его на вершине специально срезанного под эту нехитрую конструкцию дерева таким образом, чтобы оно свободно вращалось на триста шестьдесят градусов, и закрепил на колесе ДШК. Для большего комфорта туда же крепилась небольшая седушка. Просто, удобно, эффективно. Таким образом было сбито около пяти советских вертолетов, за что заслужил большое уважение у духов, благодаря чему сделал себе неплохую карьеру, возглавив одно из местных бандформирований. Слух о его подвигах дошел и до шурави. Однако какое-то время никто не подозревал о том, что когда-то Тачмаммад был счастливым обладателем серпасто-молоткастого паспорта. После того как данная деталь его биографии стала достоянием гласности, на него началась «охота». Желающих раздавить кровожадную гниду было немало. Но только он был слишком осторожен. Опасность нутром чувствовал, благодаря чему неоднократно уходил из-под самого носа шурави во время проводимых по его душу наземных операций. Но, видно, в какой-то момент чутье его подвело.

– Его накрыли во время БШУ в Ханабаде году в 83-м. Это подтвердили несколько афганских источников. Больше о нем ничего слышно не было. Во всяком случае, при мне.

В 1983 году Минько перевели в Кабул, в 5-й отдел Представительства КГБ СССР, возглавляемый полковником Александром Васильковым. Отдел был придан 5-му управлению ХАД по борьбе с бандитизмом и проведению специальных операций, которым руководил доктор Боха, который одновременно был и заместителем Наджибулы. Курировал это направление генерал Николай Ефимов. Человек легендарный, во время Великой Отечественной войны 22 месяца командовал штрафным батальоном, затем долгое время служил в разведке, в резидентуре одной зарубежной страны. В Афганистан он приехал по собственному желанию, когда ему было уже 63 года. Специалист высочайшего класса. В силу своих профессиональных обязанностей, он поддерживал замечательные отношения и с Наджибулой, и с доктором Бохой. Несмотря на свой преклонный возраст, в кабинете он не отсиживался и очень много летал по Афганистану. Забот было много. Особое беспокойство вызывал юг страны: Кандагар, Джелалабад, Пандшер и Саланг. Пандшер – тема известная. Об этом написано немало. Ахмад Шах, прозванный пандшерским львом, доставлял серьезные проблемы и шурави, и афганским правительственным войскам. Попытки уничтожить его ни к чему не приводили. То ли орешек был не по зубам, то ли это не вписывалось в планы большой политической игры. Поэтому с ним постоянно старались замириться как афганские власти, так и командование ограниченного контингента. В обмен на прекращение активных боевых действий предлагали помощь оружием и деньгами. Масуд был человеком общительным, что в конечном итоге его и погубило. На контакт и с народной властью, с царандоем, с ХАДом, и с высшим командованием 40-й армии шел охотно. С Наджибулой чуть ли не приятельствовали. Как-никак учились вместе. Но мутная вода крутых перемен развела их по разным берегам революционного потока. Поговаривали, что он встречался даже с «гэрэушниками».