Встреча с Вождем - читать онлайн книгу. Автор: Роман Злотников, Алексей Махров cтр.№ 64

И примерно то же самое происходило по всей полосе наступления бригады. Где-то дело обстояло аналогично, где-то приходилось задерживаться или даже вызывать на помощь артиллерию, как самоходную, те самые «КВ-2», пополнившие боекомплект и идущие следом за танками, так и более дальнобойную, буксируемую, но в целом наступление, не теряя темпа, успешно продолжалось. Настоящих встречных танковых боев практически не было: немцы или стояли в обороне, или пытались прорваться – без особого, впрочем, успеха. Сталкиваться лоб в лоб с непробиваемыми «КВ» или «тридцатьчетверками» им было попросту не с руки – результат схватки был по большому счету предрешен. Тактика танковых засад тоже себя не оправдала: ну не пробивали их бронебойные снаряды брони русских танков даже при стрельбе в борт – и все тут!

Зато, обнаружив цель, советские танкисты отчего-то не перли на рожон и не геройствовали, а сбрасывали скорость и методично расстреливали противника, пусть и тратя куда больше унитаров, чем могли себе позволить гитлеровские панцерманы – все ж таки сказывалась не слишком качественная оптика прицельных приспособлений. Впрочем, учитывая весьма впечатляющий боезапас к семидесятишестимиллиметровым танковым орудиям, последнее было не столь уж и существенным – главное, врага спалить… вот и жгли, чего уж там. Очень даже неплохо жгли.

Разумеется, фрицы попытались использовать свою излюбленную и, как им казалось до сего момента, безотказную палочку-выручалочку и вызвали авиаподдержку (разработанные под руководством Карикова «глушилки», которые сам он гордо именовал «мобильными комплексами РЭБ первого поколения», к сожалению, имелись пока лишь в некоторых подразделениях). Первую волну «лаптежников» всерьез потрепала ПВО, заодно приняв боевое крещение и испытав в реальном бою самоходные «зушки». Вышло очень даже неплохо: добившись лишь нескольких относительно удачных попаданий, немецкие летуны вывалили остатки боекомплекта в поле и торопливо ретировались, потеряв четыре самолета. Один воткнулся в землю практически сразу, другой просто взорвался в воздухе, и еще два, растянув следом дымные шлейфы, попытались уйти, но грохнулись уже через несколько километров.

А вот вторую волну встретил обещанный Батонычем своему штабу «сюрприз». И на строго выдерживавшие строй девятки «Ю-87» внезапно повалились, звонко завывая моторами, краснозвездные истребители авиационного прикрытия, всеми правдами и неправдами стребованного Владимиром Петровичем в штабе фронта. Ну, если уж честно, не совсем в штабе, а на, гм, куда как более высоком уровне, но какая, собственно, разница, если прилетевших без собственного сопровождения фрицев разнесли в хвост и в гриву? Так разнесли, что на аэродром базирования вернулась от силы половина? Да и наши пилоты в очередной раз потренировались…

Глядя на очередной падающий «Юнкерс», вошедший в последнее в своей жизни пике – или, правильнее сказать, штопор, вон его как, бедолагу вокруг себя крутит, только какие-то лохмотья от плоскостей в стороны разлетаются? – Бат грустно усмехнулся, внезапно вспомнив Виталькиного знакомца, комэска Захарова. Того самого, которого они с Дубининым в условиях жесточайшего цейтнота (в смысле под обстрелом немецких танков) грузили в транспортный самолет вместе с документами для Виссарионовича. Где-то он сейчас, летун? А ведь вполне возможно, что в кабине одного из этих истребителей! Парень-то боевой, вряд ли где в тылу отсиживается – не тот человек. Да и Сталину не с руки его от фронта прятать – что он эдакого видел, собственно? Как грузили из невиданной машины непонятные коробки? Жаль, не помнит, как парня звали. То ли Сашка, то ли Лешка? Дубинин бы точно вспомнил, у него память молодая, не чета ему, уже практически старперу… Сплюнув с досады, Владимир Петрович поправил шлемофон и полез в башню. Ну и чего, собственно, в ностальгию с прочим самосожалением ударился, что, больше заняться нечем? Да и стариком он себя уж точно никак не ощущает, ни морально, ни физически.

Скорее, наоборот: со всеми этими ПЕРЕМЕЩЕНИЯМИ вроде как даже помолодел, что ли… Гаврилов хотел было что-то спросить, но вовремя уловил настроение командира и торопливо проскользнул на свое место. Над головой приглушенно грюкнул, закрываясь, люк. Лязгнули, входя концами в пазы верхнего погона, запорные планки замка.

– Экипаж, внимание. По местам. Матвеич, готов? Поехали…

8 августа 1941 года, окрестности Минска

Сначала мы услышали лишь слитный рокот канонады, приглушенный расстоянием, затем стали различать уже отдельные, самые мощные взрывы. Все чаще и чаще гудели над головой моторы самолетов, и наших, и немецких. Порой сверху доносился звонкий стрекот пулеметных очередей – где-то неподалеку шли воздушные бои. А однажды мы даже наткнулись на место падения одного из самолетов, судя по застрявшему в ветвях могучей сосны хвосту со свастикой на киле, фрицевского истребителя. Искать среди обломков что-то ценное, вроде укладки с пилотским НЗ, смысла не было: потеряв при ударе о деревья обе плоскости, самолет врезался в землю и взорвался, разлетевшись клочьями изорванного дюраля. Хорошо, хоть лес не подпалил, видимо, бензина в баке уже не было, не хватало нам только от лесного пожара драпать.

Концентрация воинских частей перед фронтом становилась все плотнее и плотнее. Немцы, в моей истории взявшие Минск уже через неделю после начала войны, здесь столкнулись с хорошо подготовленной обороной. И теперь гнали на штурм резервы. Судя по огромному количеству гужевого транспорта и топающих на своих двоих солдат – пехотные дивизии.

Минский укрепрайон отчаянно сопротивлялся – мы понимали это не только по постоянной канонаде, стихающей только на несколько предутренних часов, но и по длинным обозам с санитарными двуколками, на которых пораненную немчуру везли в тыл. Эти обозы мы наблюдали каждый день по нескольку раз.

Идти теперь приходилось только ночами – в светлое время было просто не протолкнуться – по дорогам шли войска, везли боеприпасы. На обочинах отдельные подразделения частенько останавливались на отдых. В лесу немцы укрывали от советской авиаразведки артиллерийские позиции. И даже в темноте мы иной раз практически не приближались к цели – медленно и осторожно, где пригнувшись, а где и ползком, продвинувшись на триста-четыреста метров за четыре-пять часов, миновав при этом до десятка немецких биваков, начинали искать укрытие, чтобы пережить очередной день. Но все же линия фронта становилась все ближе и ближе.

И вот наконец настал день, когда мы отчетливо расслышали ружейно-пулеметную стрельбу. Случилось это вечером 7 августа. Несмотря на то что мы только об этом и мечтали все последние дни, некоторое время наша троица стояла, не веря собственным ушам.

Затем Наметов несколько растерянно взглянул на нас с радистом и с глуповатой улыбкой сообщил:

– Ну, вот, стало быть, так, товарищи. Дошли мы, похоже… коль стрелковку слышно, значит, до передка километра полтора-два, не больше. Поздравляю…

Я прекрасно понимал Серегино состояние: чуть не три недели по лесам бродить – неслабо, да? Все, если вернусь в свое время, в лес меня теперь и на буксире не затянешь. Ну, разве что, если будет много водки и шашлыка. Сочного, горячего, с дымком… тьфу ты, напасть, зарекался же про жратву не думать! Аж затошнило, блин, и башка закружилась…