Княгиня Ольга и дары Золотого царства - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 92

Малка вышла; Улеб сел на скамью возле лежанки Прияны, не спуская с рук барахтающегося племянника. Они виделись часто: при Святославе жили почти одной семьей, а теперь Улеб заходил к невестке мало не каждый день.

– Ничего не слышно? – как всегда, спросила она.

Улеб привычно покачал головой.

– Что-нибудь мы так или иначе узнаем, – уже не в первый раз обнадежил он ее. – Так я вот что! – Он с трудом решился на этот разговор, но что проку мямлить? – Они на Святой все толкуют, на ком мне жениться.

– Ну? – Прияна подняла глаза, помня, что ей сказала Эльга.

– За Олегом в Деревлянь послали.

– Значит, Горяна?

– Да… Но я вот что… – Свободной рукой Улеб взъерошил волосы. – Я… Ну, если ты хочешь и дальше быть княгиней киевской, я на тебе женюсь.

Прияна чуть заметно вздрогнула и не сразу ответила. Улеб подкинул Ярика у себя на коленях, будто намекая, ради чего им нужно это решение. Чтобы потом не пришлось выбирать, которого из двух князей сын наследует за ними.

Два года назад они со Святославом поехали в Смолянскую землю, собираясь привезти оттуда жену для него, Улеба. Эльга выбрала для своего сына Горяну, и Мистина уговорил княгиню отдать «лишнюю» смолянскую невесту в их семью. Святослав не возражал. Но только до тех пор, пока не увидел девушку. А когда увидел… не прошло и двух дней, как Улеб понял: Прияславы Свирьковны ему не видать. Князь возьмет ее себе.

И поняв это, он стал смотреть на Прияну как на жену брата и свою невестку. Теперь она выглядела уже совсем не так хорошо, как два года назад – исхудала, подурнела. Но это ничего не значило: за эти два года он привык видеть в ней женщину своей семьи; ради брата и ради нее самой готов был на все, лишь бы она жила счастливо.

– Я не могу, – Прияна покачала головой. – Я не выйду ни за кого, пока не буду точно знать… Нет, и потом тоже не выйду.

– Но это же не сейчас. Через год. Тогда мы уже…

– Я буду знать! – перебила Прияна. – А он жив сейчас, я это чувствую. Ты помнишь, еще тогда, пока мы ехали от Полоцка, он просил меня рассказать, как я побывала у Кощея? И потом сказал: я хочу, чтобы ты сходила за мной на тот свет. И тогда я увидела…

Прияна подняла голову и устремила взгляд в темную бревенчатую стену. На лице ее отразилось такое воодушевление, будто она видит что-то иное.

– Мне тогда вдруг открылось: иду во тьме, а в руках у меня огонь… И горит этот огонь в голове человечьей. Иду, ищу… Святослава я ищу, и этот огонь мне путь освещает… и это – его голова!

– Но что все это значит? – Улеб даже опешил от жути.

– Я не знаю. – Прияна опустила голову, лицо ее погасло. – Я, наверное, узнаю, когда он будет мертв. А пока этого не было – он жив.

Улеба пробрала дрожь. Ярик снова захныкал у него на руках, и Прияна взяла его. Прижалась щекой к детской головке.

– Я больше не хочу быть княгиней киевской… – прошептала она. – Без него ничего не хочу. Буду просто ждать. Хоть до старости буду ждать. Уеду домой, к сестре… А ты женись на Горяне.

Улеб вздохнул, не зная, что сказать. Его тоже не оставляло чувство, будто он пытается завладеть женой живого брата, хотя с каждым днем надежда увидеть Святослава живым казалась все меньше и меньше оправданной. Если Святослав все же мертв, то долг брата – сохранить за его женой и сыном все права и почет. Но не против же воли… Прияна ведь тоже почти не верит. Она лишь утешает сама себя, не зная, как будет дальше жить без мужа. Два года всего им и досталось быть вместе!

А эти ее видения… Она с восьми лет такая.

* * *

Серо-зеленые волны катились на белый песок. Над головами носились стаи чаек, и еще с воды было видно, как промчался табун лошадей. Людей при них не было: значит, некрупные большеголовые коньки – дикие, степные. Северный берег моря Самакуш, оно же – Меотийское болото, оказался совершенно пологим, и даже вдали, сколько хватал глаз, оставался ровным, как стол. На беловатом песке, среди жесткой побуревшей травы, порой попадались крошечные озерца с пресной водой, что очень порадовало русов, которым порой приходилось долго блуждать, чтобы найти, чем наполнить взятые в хазарской деревушке два бочонка.

Шли то на веслах, то под парусом. Приставая на ночь к берегу, ставили в море сети, утром варили улов, и обычно это составляло их пищу на весь день. Да в придачу «морские орехи», которые запекали и брали с собой. Правда, через пару дней они уже не лезли в горло, но куда податься? Зато недостатка в соли теперь не ощущалось – на местных почвах она валялась под ногами. Возить бы ее отсюда к нам – осеребриться можно по уши, приговаривали Красен и Белча. Иногда удавалось подстрелить пару птиц или зайца.

Хуже всего было то, что на этих местах познания Вемунда кончались. Если они не слишком ошиблись со своим местонахождением, то на северо-запад отсюда где-то далеко протекал Днепр, его порожистый участок. Но между Самакушем и Днепром простирались степи, владения кочевников, в основном тех же «хазар». Хазарами они назывались, будучи подчинены кагану, хотя по крови и языку могли принадлежать к любому из множества кочевых, полуоседлых и оседлых народов. Как и русью все чаще называли всякого, кто жил на землях киевского князя руси, от кого бы ни вел свой род.

Пересечь степи пешком, без проводника, почти с пустыми руками – нечего и думать. Из способов добыть пропитание у русов имелся один лук и рыбацкая сеть, но в степи она, само собой, поможет мало.

– Надо людей искать, – со вздохом признал Святослав, когда они вечером сидели у костра и ели запеченную рыбу с «морскими орехами», втайне тоскуя по хоть маленькому кусочку засохшего хлеба. – Нужны кони. Проводник.

Гриди понимали, что он прав, но искать встречи с местными жителями было делом довольно рискованным. Весьма возможно, и местные попытаются захватить их и продать на Хазарское море. С другой стороны, здесь уже довольно далеко от Карши, где любая встреча с человеком несла нешуточную опасность попасть в руки тудуновой стражи и приходилось убирать любых свидетелей своего присутствия. Здесь жили тоже хазары, но представителей власти и крупных военных сил здесь быть не должно.

– Найдем небольшое селение, – продолжал Святослав думать вслух. – Чтобы они сами нас боялись и не пытались напасть. Купим коней и наймем проводника. Выкладывай, у кого что есть.

Он поставил у костра медный хазарский котелок, пустой. Бросил туда свой торсхаммер узорного серебра, обручье, два кольца. Примерно то же нашлось и у других, кроме Девяты, который по молодости лет серебра не заслужил. Еще имелись поясные пряжки – бронзовые, и пара бронзовых же застежек на плащах. Оружие… Мечи и секиры у ближней княжьей дружины были хороши, но гриди скорее рубахи бы сняли, чем пожертвовали клинками. Богаче всех оказался щеголь Градимир, даже в поход ходивший с серебряной гривной на шее.

– Кто-нибудь знает, почем здесь кони? – спросил Белча.

– Коней много, вон, табунами носятся ничьи, – Красен кивнул в сторону степи. – А серебра мало. Значит, серебро должно быть в цене. Будем торговаться.