Княгиня Ольга и дары Золотого царства - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 3

За последние двадцать лет река жизни унесла Эльгу очень далеко от той прежней девушки, что гуляла у Русальего ключа над Великой. Но порой, вдохнув пронзительную свежесть утренней земли, она вдруг ощущала ту девушку совсем рядом. И даже вновь верила в будущее счастье, хотя уже знала всю правду о своей судьбе.

* * *

Суда входили в Почайну. Солнце клонилось к закату, но еще не стемнело. Эльга и Ута, прибранные и принаряженные, сидели на корме, откуда уже убрали полотняную сень. Позади них шла лодья, где устроились две младшие княгини – Володея и Прибыслава, потом – нынешний древлянский князь Олег Предславич с женой и дочерью. Яркие шелковые одежды послов и женщин Эльгиной свиты – зеленые, голубые, желтые, смарагдовые, с цветными узорами – среди серых и белых свит на гребцах издалека бросались в глаза.

Теперь-то они умели одеваться и сами смеялись над собой-прошлогодними, которые без смущения натягивали облачения греческих священников, с залатанной на спине дырой от копья. Каждым таким платьем гордились поколениями: дескать, мужа дед привез из Олегова похода! Эльга потом видела многочисленные церкви, монастыри и поместья на Босфоре, в которых Вещий и взял свою добычу. Зато теперь ее знатные спутницы почти не отличались от ромейских патрикий: вместо прежней сорочки – туника с шитыми опястьями, поверх нее – стола из гладкого шелка, а на плечах – узорчатая накидка-пенула с золотой каймой.

О возвращении княгини известили заранее, и весь город высыпал ее встречать. Горы, склоны, даже тростниковые крыши изб и клетей – все было усеяно народом. Издали горожане в белых и серых сорочках напоминали голубей. Все кричали и махали руками. По левую руку Эльга видела Святую гору со своим новым двором, потом Киеву гору. Какой простор здесь, какая воля! За год она забыла это ощущение – когда смотришь на мир сверху, будто птица, и хочется летать. Там, в Царьграде, среди великолепия каменных громад, человек казался маленьким, как мышь, а тут превращался в великана.

Громко стучало сердце.

– Больше волнуюсь, чем когда невестой ехала, – вырвалось у Эльги, и она невольно взяла Уту за руку. – Тогда думала, сердце выскочит, а теперь понимаю – то смех был, а не тревога.

Ута не ответила, но стиснула ее пальцы. Казалось бы, замужество, ради которого Эльга приехала в Киев впервые, уже более двадцати лет назад, – самый важный перелом в жизни женщины. А вот нет. Теперь они подъезжали к Киеву совсем с другой стороны – не с полуночи, а с полудня, – пережив куда более важный переход. Совлекши с себя ветхого человека и облачившись в Иисуса Христа… И обе тайком трепетали от страха перед новой жизнью, которую им придется вести на старом месте, в старом окружении. Заново искать и налаживать связь со своей же родней. Общая кровь в их жилах осталась та же, но пути духа разошлись так далеко, что от мысли об этом земля будто таяла под ногами.

Сейчас закончится долгий путь, завершится странствие, продлившееся целый год. Как только она ступит на плахи подольского причала, порвется невидимая связь с Золотым царством – та, что она ощущала все эти два месяца с тех пор, как покинула град Константина.

Вот уже видны впереди пристани, полные народа. Наверное, такая же толпа собралась здесь, когда от греков возвращался Олег Вещий – повесив цветные паволоки на штевни и борта судов, так что его лодьи скользили по воде, будто чудные ирийские птицы.

– Вон князь! – крикнул Гридя-кормчий, вытянув шею. – Сам вышел матушку встречать!

«Ну, хотя бы жив», – мелькнуло в голове, и мысль о сыне придала Эльге сил. Она встала и шагнула вперед, оперлась о борт.

И Киев открылся перед ней во всю ширь – крутые горы, взвозы и тропки на склонах, избы, причалы, люди… Глаз по привычке искал что-то огромное – палатионы, церкви, стены, колонны – но самым большим здесь были сами горы. Все привычное по прежней домашней жизни теперь показалось маленьким.

Зато она увидела Святослава – он стоял под своим красным стягом, который в любой толпе указывал: князь здесь! Да он и сам напоминал стяг: в красном кафтане, размахивал над головой шелковой шапкой на соболях, и его светлые волосы золотились под солнцем. Он что-то кричал, но Эльга не различала его голоса среди рева толпы. Кружилась голова, и Ута, выискивая глазами собственного сына Улеба где-нибудь возле князя, подхватила ее под локоть. Эльга едва дышала: эти последние мгновения давили на грудь, будто мешки с песком. Уж скорее бы… Скорее вернуться целиком, ступить в свою новую жизнь на старом месте…

Лодья ударилась бортом о причал, закачалась на волне. Перекинули сходни: Эльга слышала, как глухо стукнуло дерево о дерево, и сердце сжалось, будто вплотную придвинулась некая опасность. Редко ей удавалось сойти с лодьи с таким удобством: обычно приходилось забираться на скамью, садиться на борт, а оттуда прыгать в руки Мистине Свенельдичу, который, стоя на песке или прямо в воде, принимал сперва княгиню, потом свою жену Уту, чтобы поставить наземь.

А по сходням уже бежал Святослав. После годовой разлуки Эльге бросились в глаза перемены: он возмужал, еще немного подрос, раздался в плечах, и в лице его проглядывало нечто столь суровое, что на миг этот крепкий светловолосый мужчина показался ей чужим. Это был совсем не тот мальчик, которого она по привычке воображала в разлуке!

– Мама! – кричал он.

Подскочил и схватил ее в объятия, бросив шапку на днище. Прижал к себе, так что она задохнулась, отстранился, поцеловал раз, другой, третий.

– Вижу, здорова! Ну, слава Перуну!

– А там… – Эльга глубоко вдохнула, но ей едва хватало воздуха, чтобы говорить. – А там ворота прямо в воду смотрят, и с лодий в них все поднимают: товары всякие…

– Где – там? – Святослав, смеясь, поднял бровь.

– Ну, в Константинополе… И причалы там каменные.

Она и сейчас ясно видела это перед собой: шелковистую синеву Босфора, белые каменные стены, встающие, как кажется, прямо из воды, а в них – окна, большие и малые, через которые особыми хитрыми устройствами поднимают грузы прямо с кораблей. Каменные львы, стерегущие причал у дворца Вуколеон, тонкие колонны в арочных окнах…

Она сама не знала, почему заговорила об этом прямо сейчас. Себя не помнила, не находила нужных слов. Смех Святослава помог ей хоть чуть прийти в себя. Сердце колотилось во всю грудь, дыхание теснило, голова кружилась, в ушах шумело. Помнится, так же она себя чувствовала, когда впервые увидела Константинополь…

Ведь она не просто прошла через нижнее течение Днепра и Греческое море. Где-то на этом пути пролегала невидимая грань тридевятого царства, разделявшая два настолько разных мира, что они просто не могли находиться на одном и том же свете.

* * *

Дома… Кириа тон Уранон… ^[3]

Эльга оглядывалась, сидя на лавке, и не верила своим глазам. Бревенчатые стены, полки с расписной посудой, ларцы под шелковыми покрышками, лавки под овчинами, печь в углу и за ней дверь в голбец… Было двойственное чувство: что все это ей мерещится, и одновременно казалось, что она никуда и не уезжала, а все увиденное за Греческим морем ей приснилось. За год она так привыкла засыпать и просыпаться в китоне, среди стен, отделанных плитами желтоватого мрамора, с цветной росписью под сводом и порфировыми столпами по углам, что здесь показалось темно и тесно.