Вид с дешевых мест - читать онлайн книгу. Автор: Нил Гейман cтр.№ 64

Технику я склонен считать чем-то вроде набора садоводческих инструментов, хранящихся в сарае для пересадки растений (это такая английская штука, эквивалентов у нее, насколько я знаю, нет) в самом дальнем углу сада. Вот ты и хватаешь по необходимости то вилы, то тяпку, то какую-нибудь из тех железных штуковин, которые оставил висеть на гвозде кто-то из предыдущих хозяев, и теперь никто не знает, что это вообще такое и зачем оно нужно.

Несколько месяцев назад, на тусовке по случаю восьмидесятого дня рождения Уилла Айснера я чрезвычайно впечатлился кое-какими его недавно сделанными литографиями – потому что это были первые его литографии со времен арт-колледжа, то есть за шестьдесят с лишним лет. А тут он просто подумал, что вот, неплохо бы овладеть этой техникой.

Никогда не знаешь, какой инструмент тебе понадобится. Я сам себе время от времени даю писательские упражнения – канонические формы стихосложения или повествовательные стили из других времен и мест. Иногда я сам себя удивляю, и дело кончается чем-то действительно хорошим. Иногда, правда, оно кончается чем-нибудь таким, что остается только надеяться, что не помрешь, пока это не расчистишь, потому как если его опубликуют посмертно, тебя это однозначно прикончит. Впрочем, в том и другом случае можно считать, что ты чему-то научился.

Если ты художник, изучай других художников, смотри, что они делают, потом переводи взгляд на жизнь и смотри, что и как делает она.

Если ты писатель, читай других писателей, хороших писателей – и даже таких, которые пишут не то, что тебе обычно нравится, – и смотри, как они это делают. А потом забудь о художественной литературе, и о комиксах тоже забудь, и читай все остальное. Учись.

7. Будь собой. Не пытайся быть кем-то другим, более коммерческим. Просто не пытайся быть тем, другим парнем.

Тут речь об искусстве. Может быть, и о коммерции тоже, но сколько бы мы ни считали себя индустрией, мы все-таки еще и форма искусства. Возможно, в эту сферу деятельности нас привел талант, но в основном мы здесь, потому что мы художники, мы творцы. Когда мы начинаем, хоть вместе, хоть поодиночке, перед нами всегда лежит чистый лист бумаги. Закончив, мы дарим людям мечты и магию и удивительные путешествия по чужим разумам и жизням, которыми они никогда не жили. И об этом мы забывать не должны.

Я тут не мотивационным оратором перед вами работаю. «Будьте собой. Будьте самым лучшим собой, каким только можете». Но вообще-то это и правда важно. Начав, мы чаще всего постепенно об этом забываем, потому что начинаем мы в мире комиксов еще детьми и не имеем никакого понятия, кто мы такие и как звучат наши собственные голоса, будь мы хоть писателями, хоть художниками.

Молодые художники хотят быть Робом Лифилдом, Берни Райтсоном или Фрэнком Миллером, а писатели – Аланом Муром, Крисом Клэрмонтом или… хорошо, Фрэнком Миллером. Вы видели их портфолио и читали сценарии.

Мы все тырим, когда только начинаем. Мы копируем, имитируем, подражаем. Но самое главное в нашем деле – поскорее оказаться в том месте, откуда вы будете рассказывать свои собственные истории, рисовать свои собственные картины и вообще делать то, чего никто, кроме вас, сделать не сможет.

Дэйв Маккин в молодые годы, только-только выпустившись из школы искусств, повез свое портфолио в Нью-Йорк и показал там директору рекламного агентства.

– Вот отличный Боб Пик, – сказал тот парень, поглядев Дэйвовы картинки. – Но с какой мне стати тебя-то нанимать? Если мне будет нужно что-то подобное, я позвоню Бобу Пику.

Ты можешь рисовать как Роб Лифилд, но придет день (а может быть, и уже пришел), когда никто не захочет еще одного клона Роба Лифилда, да еще и похуже качеством. Лучше научись рисовать как ты сам.

А если ты писатель, если рассказываешь истории – старайся рассказывать те, которые можешь рассказать только ты. Те, которые ты не можешь не рассказывать, которые стал бы рассказывать себе самому, если бы у тебя не было другой аудитории. Те, которые, пожалуй, чересчур много открывают о тебе миру.

В писательском деле это примерно как идти голым по улице: дело не в стиле и не в жанре; дело исключительно в честности. Честности по отношению к тебе и к тому, что ты делаешь.

Не волнуйся о том, чтобы выработать какой-то стиль. Стиль это то, что рождается само, непроизвольно. Если ты достаточно много пишешь или рисуешь, стиль появится сам собой, хочешь ты того или нет.

И о том, «коммерческий» ты или нет, тоже не волнуйся. Рассказывай свои истории, рисуй свои картины. Пусть другие сами идут за тобой.

И в заключение позвольте мне сказать вам кое-что еще.

На этом странном и маленьком рынке никто на самом деле ничего не знает. Все ставки отменены. Комиксы, еще пять лет назад имевшие гарантированный коммерческий успех, сегодня ровно с той же вероятностью тонут, в то время как странный, чудной, культовый продукт, который те же пять лет назад не засек бы ни один радар, теперь стабильно продается – ну, не менее стабильно, чем что бы то ни было другое в наши странные времена.

Если вы в это верите – вперед. Если у вас есть какой-то комикс или проект, который вы давно хотели сделать – давайте, идите и пробуйте. Если потерпите неудачу – что ж, вы хотя бы попробовали. Если добьетесь успеха – вы добьетесь его с тем, что всегда хотели делать.

8. И напоследок: знайте, когда уйти со сцены.

Спасибо.

Эту речь я прочел в 1997 году на «ПроКоне» – профессиональном конвенте по комиксам, в Окленде, штат Калифорния.

«И какое отношение все это имеет к Бахусу?»; Эдди Кэмпбелл и «Дэдфейс»

Я хочу поговорить об Эдди Кэмпбелле.

Наше слово «трагедия» происходит от древнегреческого «τραγωδια» – «песнь козлов». Всякий, кто когда-нибудь слышал козла, пытающегося петь, поймет, почему.

«Отцом трагедии» считается некто Феспий, бродячий музыкант, странствовавший из одного греческого города в другой в тележке, году эдак в 535 до н. э. Телега была ему сразу и транспортом, и сценой. В каждом городе он читал свои стихи, а актеры – само по себе нововведение – с лицами, разрисованными винным осадком (самая ранняя версия сценического грима), развлекали публику.

Как гласит традиция, до тех пор все песни и спектакли были посвящены Дионису, богу вина. Феспий первым решился поэкспериментировать и вставить в песни небольшие, собственноручно им написанные речитативы о Дионисе – яркая новинка, которую слушатели вынесли довольно стойко. Тогда Феспий осмелел и принялся вещать и о других, не имевших отношения к богу, вещах.

Эта попытка самым жалким образом провалилась.

– И какое отношение это имеет к нашему Бахусу? – резонно спрашивала его публика, и пристыженному Феспию пришлось вернуться к проверенной тематике.

Люди тогда совершенно четко знали, что настоящие песни, стихи и истории должны быть про Бахуса.