Ходячие мертвецы. Вторжение - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Киркман cтр.№ 42

Она поглядела на угрюмые лица слушателей и сделала глубокий вздох. Вот оно.

– Тут я вижу этого свихнувшегося священника, ведущего группу мертвецов, как будто они настоящие танцоры, выполняющие двойной шаг. У него было это смонтированное устройство – работающий от батарейки магнитофон, и мигающий осветитель для фотоаппарата, и маленькая машинка на пульте управления… и он играл запись стонов умирающих людей. Клянусь. Я никогда не слышала ничего подобного – стоны людей, которых пытали до смерти, и мигающий таким образом свет.

Она сделала пульсирующий жест маленьким пухлым кулачком. Встряхнула головой, но прежде чем она смогла продолжить, Лилли Коул произнесла свою мысль мягким шепотом, почти не дыша.

– Павлов…

Все головы повернулись к Лилли. Она чувствовала их горящие нервные взгляды на своей коже. Она продолжила:

– Павлов… Как с собакой Павлова… Он тренирует их.

Дэвид Штерн смотрел вниз и едва слышно бормотал:

– Это невозможно.

– Ну, видите ли, это в некотором роде спорный вопрос, – заметила Норма, – потому что я видела, как ходячие следовали за этой штукой, словно овцы за собакой, ведущей стадо. У священника был пульт управления – один из этих маленьких нажимных переключателей – и он водил этих монстров, как… как проклятый Волшебник страны Оз. И это еще не все.

Она на секунду глотнула воздуха.

– Пару дней спустя он отправил половину людей, бывших с ним, на миссию, о которой он не рассказал остальным. Мне стало к тому моменту очень любопытно, поэтому я попросила Майлза вывезти меня к пустоши, к этому равнинному лугу неподалеку от нашего лагеря, где стоял старый грузовик священника.

Майлз Литтлтон, все еще незнакомая для Лилли фигура, промямлил что-то со своего места позади полной женщины. Лилли не смогла разобрать ни слова. Он говорил мягко, лицо опущено, голос нервный и застенчивый.

– Продолжай, Майлз, – подбодрила Норма Саттерс. – Скажи им, что он делал.

Молодой человек глубоко вздохнул и поднял голову.

– Хорошо, итак, мы использовали этот грузовик для перевозки дерьма, правильно? Для вывоза обломков с дорог и дерьма. Но когда я увидел, что они делали с этим чертовым грузовиком той ночью, я не мог поверить своим глазам. Они вздернули одного из байкеров сзади, привязали его к буксиру, как тело какого-то мертвого животного, истекавшего кровью, и все такое дерьмо, и он был… он все еще… он делал…

Молодой человек поколебался секунду, не находя слов, мучимый самим процессом описания того, что видел. Норма развернулась, хлопнула его по колену и сказала:

– Не торопись, брат. Ничего страшного.

Майлз вздохнул, вспоминая весь этот ужас.

– Этот парень был все еще жив… Едва жив. Он кричал, как резаная свинья… и один из них держал мигающий осветитель фотоаппарата… и они ехали довольно медленно… и тогда я понял, что толпа следовала за ними, монстры следовали за этим ужасным криком того умирающего парня… и тогда… тогда до меня дошло, что делал священник.

Лилли уставилась на него.

– Что же, черт возьми, он делал?

– Он обучал их.

Лилли зевнула.

– Это я поняла, поняла уже, но зачем? Какова финальная ставка? Что, черт возьми, он учит этих зомби делать?

В течение довольно долгого времени Майлз и Норма просто смотрели друг на друга. Они так долго собирались с духом, чтобы ответить, что возникшая пауза заставила Лилли и других, собравшихся в тоннеле в тот день, чувствовать себя очень неуютно.

Проповедник стоял на отдаленной лужайке: один, без оружия, в фиолетовом мерцании сумерек на мягкой, пружинящей траве. В конце дня ветер совсем стих, и уже начала наползать ночная прохлада. Тополиный пух лениво проплывал в лучах заходящего солнца. Гудение цикад и сверчков звучало в голове белым шумом, убаюкивало Иеремию, вызывая трансцендентно-полубессознательное состояние медитативных воспоминаний.

ЩЕЛЧОК-ВСПЫШКА!

Иеремия моргнул, на мгновение ослепленный остаточным сиянием на сетчатке глаз. Он моргнул снова, пока глаза не привыкли. Теперь он ясно видел, что ходячие окружили его, а некоторые близко настолько, что могли до него дотянутся и коснуться. Черная вонь и низкий хрип разлагающихся голосовых связок наваливались на него с огромной силой. И все же… и все же… ни один из сотни или около того оживших трупов не шевелился. Словно они праздно ждали на одном месте, зеркала их разума пустовали, а отвердевшие, высохшие мозги обрабатывали какой-то внешний сигнал, который они пока не способны были принять. Из-за этого окружения Иеремия чувствовал себя облагороженным, полным сил, всемогущим, стоя там, посреди орды, окруженный мертвыми, которым нет числа и чьи глаза сейчас были прикованы к чему-то в небе в гипнотическом трансе.

ЩЕЛЧОК-ВСПЫШКА!

В толпе, сразу слева от себя, проповедник заметил бывшего почтальона – существо, что когда-то было человеком, теперь кренилось на одну сторону, униформа на боку разорвалась, и оттуда ссыпались внутренности, прямо в почтовую сумку, что привычно свисала с тощего плеча. Оно месяцами носило свои кишки таким образом, словно в поисках адресата. Многие другие износились, подверглись воздействию погоды и разложились до состояния, когда уже не узнать в них творение Божье – просто мешки гниющей плоти, которые все еще ухитрялись ходить. Когда-нибудь, уже скоро, некоторые из них развалятся и начнут смешиваться с землей, но даже на секунду не отвлекутся от своей основной задачи по поиску пропитания. Будут ли продолжать щелкать их зубы после того, как мягкие ткани давно превратятся в прах?

ЩЕЛЧОК-ВСПЫШКА! ЩЕЛЧОК-ВСПЫШКА! ЩЕЛЧОК-ВСПЫШКА!

Иеремия твердо стоял на ногах, незыблемо – и он не волновался, не паниковал. Он слышал голос своего отца, пропитый и глубокий, тот самый, что наполнял его ужасом и почтением в темноте детской по ночам: «Да-а, если я пойду и долиною смертной тени, то не убоюсь зла, потому что я – самый отмороженный сукин сын в этой долине».

Иеремия помнил, как однажды его отец послал за ульями – одна из сумасбродных идей старика на тему прибавки к военным выплатам и пенсии, – чтобы превратить задний двор их ранчо в Джексонвиле в пчелиные угодья. Тем летом Иеремию раздирали противоречия переходного возраста, так что он вел себя соответствующе – пил и курил, проводил время с этими распутными девчонками из языческого учреждения, известного как государственный университет Флориды.

Его старик напился однажды ночью и потащил единственного сына к ульям. И от того, что он сделал той ночью, до сих пор остались шрамы не только на плоти правой руки проповедника, но и на самой сути его души.

Эхо пьяного баритона старика все еще разносилось в воспоминаниях Иеремии.

– Да уж, самое время научиться не обращать внимания на соблазны мирских женщин, на яд пчелиных маток.