Птицедева - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Гамаюнова cтр.№ 21

Возвращение домой тогда, в детстве, кроме радости, ознаменовалось возвращением Глядящих. Они снова приросли к окну, как будто ожидая от меня каких-то действий, пытаясь подтолкнуть меня к жизни, но совершенно не давая никаких подсказок. И… жизнь побежала быстро – быстро, так быстро, как я бегала, никто не мог догнать в играх. Мы гоняли по горкам, дрались, это был замечательный период жизни, очень яркий и счастливый. Особенно здорово было летом, когда мы выезжали в военный лагерь, и там была речка, лодки, лес, грибы, солдаты на полигонах и полная, почти ничем не ограниченная свобода в движении и познании мира. Мамочки, что мы творили. Мой вид тогда можно описать так – драная, грязная, с незаживающими коленками, чаще сидящая на ветке дерева, чем на скамейке, юркая и упрямая, счастливая. Перед школой, когда мне исполнилось шесть лет, произошло судьбоносное событие. Меня отдали на фигурное катание, и моя жизнь стала не моей жизнью, она стала принадлежать льду. Утром или вечером тренировки, сборы, ОФП(общая физическая подготовка), хореография, акробатика. Ладно, об этом потом, а сейчас будем думать о Смотрящих.

Сегодняшняя ситуация требует от меня усиленной мозговой деятельности. Смогу ли осилить? Лежу, гляжу в окно и думаю, думаю, что же они от меня хотят? Чего ждут, зачем? Вариантов много, кто бы знал, какой правильный. Скорей всего назревает поворот, неужели судьбоносный? Или жизнь заканчивается? Хотя сколько мне лет, только сорок. Или уже сорок и поэтому пришли проверить и потребовать отчет о прожитом? То, что жизнь задалась не сахар, понятно, но что дальше-то, что надо от меня – ее надо осмыслить проанализировать?

Внимательно посмотрела в стекло. За окном движение начало становиться более активным, Глядящие как будто пытались растолкать друг друга у окна, чтобы лучше меня увидеть, и я подумала, что, вероятно, не ошиблась в догадке – им нужно, чтобы я проанализировала свою жизнь. Да, именно этого они хотят. По их реакции вижу – читают, гады, мысли. Времени у меня хватает – думай, Ника, думай, вспоминай свою жизнь. И я начала вспоминать и пытаться понять, почему так все получилось в этой странной жизни, где была не права и что сделала не так.

Чужая жизнь. Вероника

Я знаю, как на мед садятся мухи.

Я знаю смерть, что рыщет, всё губя.

Я знаю книги, истины и слухи.

Я знаю всё, но только не себя.

(Франсуа Вийон)

Интересно, с какого момента надо анализировать?

С прихода на каток? Наверное, но что в нем было судьбоносного, только то, что я стала такой, как стала? А потом…, нет об этом чуть позже. Каток вспоминался с удовольствием. Общение там было особенное – и соревновательное, и дружеское, и поинтереснее, чем в школе. Мы были разными, одни девчонки были музыкальными и гибкими, артистичными, растяжка хорошая, но не могли прыгать, а я? Да, прыжки мне давались всегда легко, пружинкой взлетала, без труда поднимала свой небольшой вес, костлява была всегда и прыгала и два, и три оборота. Наверное, на прыжках я и выезжала, места занимала, хотя сказать, что в чемпионы особо рвалась, не скажу, не последняя и ладно, а потом пошло… На чемпионате страны – второе место. Это ого-го. Почувствовала, что могу, спорт мог стать профессией, о чем подумывала и я, и мама. Девчонки собирались кто в наш физкультурный институт поступать, а кто и в столицу. Вот и я думала, а вышло…

В десятом классе к нам пришел новый мальчик, Алексей. Высокий, умный, до этого в математической школе учился, и очень смазливый, румянец на пол-лица. Все девчонки ахали. И меня немного зацепило, окинула его, скажем, не совсем равнодушным взглядом – красивый, очень даже. Вздохнула – не про меня, и когда влюбляться то? Три – четыре часа тренировок в день, а еще школа, выпускной класс, про себя думать некогда, не то, что про мальчиков. Но подспудно хотелось чего-то девичьего, нежного, удивительного, вот и поглядывала на него исподволь. Да, симпатичный, но не про меня. Алексею все легко давалось – улыбнулся, усмехнулся вовремя, слово нужное сказал – и ситуация решена. Начитанный, слово умное, где надо, вставит. Он собирался поступать в строительный – у него бабушка архитектор, поэтому раздумий, куда поступать, у него не было и вероятности, что не поступит, тоже.

Если бы придумывали девиз для жизни – он бы наверно написал: «Иду по жизни, улыбаясь, легко и радостно». Вот такой красавец. А я? Девчонки говорили, что хожу как королева. Еще бы, десять лет тренировок. Рост как у модели. Пластика оттуда же, недаром кроме ОФП (общая физическая подготовка) два раза в неделю хореография. Мордашка – ну, не так, чтобы очень, но необычная, немного монголо-татарская. Но мальчики на меня всегда смотрели с интересом, а может, мне так казалось.

Все началось, когда в самом конце зимних каникул нас организовали в культпоход в театр Юного зрителя смотреть спектакль «Девочка и апрель». Я только вернулась со сборов, идти никуда не хотелось, но Лилька уговорила. И вот в театре мы оказались рядом c Алексеем. Спектакль был лирический, про девочку, росшую без отца, которая хотела добиться всего в жизни сама, и мальчика – чемпиона по фехтованию, который нравился всем девочкам в классе. Чемпион и красавец выбрал эту независимую особу, а некоторые одноклассницы ей завидовали и строили козни. В спектакле решались какие-то моральные проблемы переходного возраста, о которых я, конечно, не помню, давно было, а еще, наверное, потому, что весь спектакль с меня не спускали глаз, и я нервничала.

А вот что было дальше, помню отлично. Мы вышли из театра и поняли, что город накрыло стихийное бедствие. Шел снег, не просто снег, он сыпал гигантскими хлопьями, с каждой минутой делая улицу все более непроходимой. Транспорт перестал ходить, а от театра до дома было совсем не близко, и пришлось идти пешком. Почему мы оказались вдвоем в эту пургу, как отстали от остальных одноклассников, не помню, но мы оказались одни. Играли в снежки, позже упрямо брели сначала по колено в снегу, потом выше колен, а когда часа через два, совершенно промерзшие, хотя мороза сильного и не было, мы оказались в начале нашего микрорайона, то идти уже было невозможно – только ползти, так как снега уже было более метра.И это было приключение, 500 метров приключения. Адреналин в крови, как на соревнованиях, и мы по-пластунски, как разведчики, ползем по снегу. Сначала было весело, но потом усталость начала брать свое и мы останавливались, подталкивая и подтаскивая друг друга, но в один момент наши лица оказались рядом и меня поцеловалион меня поцеловал. Помню свое невероятное удивление – как это, почему, да и поцелуй-то был такой смешной, просто коснулись губ, но все внутри перевернулось. Мы смотрели друг на друга, мокрые, с красными замерзшими лицами, смущенные и не знающие, как вести себя после этого дальше. Сделали вид, что ничего не случилось, и поползли дальше. Мы не дошли до моего дома, а доползли, дверь в подъезд не открывалась, ее засыпало. Мы стояли на крыльце, вернее, на перилах крыльца возле подъезда, не зная, как попасть домой, только через окно, а ведь Лешке еще до дома ползти и ползти. Надо было прощаться, а он смотрел на меня и улыбался.

– Приятно, что ты переживаешь за меня, – стряхнул снег с моей шапки и просто прижал к себе. Что-то невероятное случилось в этом снежном светопреставлении, такого не могло быть. Тем более со мной, в меня влюбились, что ли? А я? Сейчас не могла об этом думать, стряхнула снег с его шапки и стала звать маму. Она тут же появилась в окне, хорошо, что мы жили на первом этаже, в дом я попала через окно. Вот так стихийно или в стихию начиналась моя или наша первая любовь.