Горькая брусника - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Медведская cтр.№ 49

– Представляешь, они не могут купить мне новый телефон. С этой допотопной трубкой стыдно ходить, – жаловалась сестра Карине.

Я хмыкнула: полгода назад мама подарила Алёне на день рождения розовую «Нокию». Красивый изящный телефончик, украшенный стразами. Он стал предметом моей жгучей зависти и несбыточной мечты. Сестричка продолжила изливать душу подруге.

– Отец не понимает, зачем мне хорошая косметика и красивая одежда. – Алёна передразнила отца, понизив голос: – Доченька, тебе не нужно краситься, ты у нас и так красавица. Ага, красавица, только я золушкой выглядеть не хочу. Представляешь, он заявил: «У тебя достаточно нарядов». Мои тряпки он назвал нарядами. Не умеешь зарабатывать на достойную жизнь жене и детям, иди – воруй. Те копейки, что папочка получает, гордо именует деньгами. Мамуля с её красотой могла бы найти кого получше.

Я ахнула: слышал бы отец, что думает о нём ненаглядная дочурка. Карина, видимо, что-то ответила Алёне. Та фыркнула и с досадой произнесла:

– Тебе повезло с родителями: отец деньгами снабжает, а мама берет с собой по клубам. У меня же сю-сю, пу-сю…

Я вспомнила лысого, обрюзгшего с маленькими глазками отца Карины и сравнила со своим, пусть тоже лысым, но высоким, сильным и красивым отцом. Нашла с кем сравнивать. Конечно, тогда я многого не понимала, но слыша нелицеприятные высказывания своих родителей о родных Карины, кое-какие выводы сделала. Папа же вообще отца Карины называл жуликом и проходимцем, а её маму – молодящейся теткой. Алёна заметила, что я подслушиваю у дверей и пригрозила:

– Вякнешь – голову оторву!

Я долго задавалась вопросом, почему папа и мама не видят её двуличия? Пока не поняла: они не видели плохую сторону Алёны. Позже подрастая, убедилась: многие родители просто не знают своих детей. А потом сильно удивляются, когда детки преподносят сюрпризы. Через два дома от нас жил мальчишка старше меня на два года. Я буквально сражалась с ним за место под солнцем. Внешне это был опрятный, чистенький, застегнутый на всё пуговицы, вежливый мальчик. Его ставили мне в пример. Занятая своими мыслями я часто забывала сказать взрослым – здравствуйте, а Петя никогда не забывал поприветствовать знакомых. Соседи жаловались маме на мою невоспитанность. Я же ненавидела этого тихоню всей душой. Однажды на моих глазах он бросил живого ежика в костер. Я схватила палку и кинулась спасать животное, а всеми обожаемый садист не давал мне вытащить ежа из огня. Мы подрались, и я нечаянно в пылу схватки порвала ему рубашку. Когда мне все-таки удалось вытащить ежика из костра, уже было поздно. Он обгорел. Я смотрела на подрагивающее тельце животного и плакала. Ежик свернулся в плотный чадящий клубочек и замер. От ненависти у меня потемнело в глазах, я схватила половинку кирпича. Петька испуганно вскрикнул:

– Ты чё! За какого-то ежа убьешь человека?

– Убью, – пригрозила я и отвела руку для броска.

Он позорно бежал. А вечером его мать принесла рубашку к нам домой и кинула её в лицо моей матери со словами:

– Ваша малолетняя хулиганка приставала к моему мальчику и угрожала бросить кирпич в голову.

Конечно, Петенька представил свою версию произошедшего. После её ухода оскорблённая мама, ставшая белой, как стена, прошептала:

– Господи, как стыдно!

Я попыталась объясниться, но мама спросила:

– Ты угрожала Пете кирпичом?

Я кивнула и стала торопливо рассказывать о еже.

Мама печально посмотрела на меня.

– Пусть так, но защищая животное, ты готова была убить человека. Так нельзя себя вести, нужно держать свои эмоции в узде.

Меня возмутило её спокойствие.

– Да не собиралась я его убивать! Только попугала.

– Ты меня огорчаешь. А рубашку, зачем разорвала?

– Нечаянно.

– Никаких мультиков и телевизора смотреть не будешь неделю и марш в угол на два часа.

С того времени Петенька не упускал возможности сказать мне гадость. Мне хотелось заткнуть уши и не слышать его мерзких слов. Однажды, не выдержав, я схватила первый попавшийся под руку камень и пригрозила его прибить по-настоящему. Видимо, в тот момент я выглядела и впрямь, как ненормальная. Петя отступил.

– Успокойся! Я больше не буду. Нужна ты мне.

А я впервые испугалась сама себя, потому что на самом деле хотела его ударить – лишь бы он замолчал. Я так ненавидела его, что болела грудь, и прерывалось дыхание. Это жуткое состояние запомнилось надолго, оно тяжестью легло на душу – значит, я способна нанести вред другому человеку. Во мне действительно есть что-то тёмное и плохое. Глубоко внутри я спрятала этот мрачный росток зла, он остался во мне занозой. Петя больше не рисковал обзывать меня без свидетелей, но будучи с дружками не упускал возможность напомнить: что он сделает со мной, когда подрасту. Слыша мерзкие речи гадкого мальчишки, я кипела от негодования, чем всегда приводила его в прекрасное расположение духа. Так продолжалось до тех пор, пока я не сообразила: нужно скрывать эмоции, не давать повода для его радости. А потом издевательства надо мной кончились, прекратила их, к моему удивлению, Алёна. Она услышала речи Петеньки в мой адрес, рассвирепела не хуже меня. Сестра подошла к нему вплотную, что-то тихо сказала. Как я не напрягала слух, расслышала только последние слова: «Никто не смеет обижать мою сестренку! Ты понял!»

Алёна и раньше изредка защищала меня, а после этого случая взяла надо мной шефство. Я очень благодарна сестре: до её отъезда на учебу и почти два года после меня никто не трогал. Потом я поумнела и научилась контролировать свой гнев. Кстати, Вадим напоминал мне Петеньку. Я не понимала, чем он приглянулся маме, а сестра и вовсе потеряла от него голову. В десятом классе на вопрос подруги, какой тип мужчин мне нравится, я не смогла ответить, потому что у меня не было определённого типа, но точно знала: у мужчины должна быть какая-то особенность. Не понимала, в чем она проявляется, не могла объяснить. Сказала Кире просто: «Он должен быть настоящим мужчиной, как Лановой, Тихонов, Высоцкий, Безруков, Машков».

Сейчас бы я ответила подруге: «Спокойная мужественность, умение защитить, рискнуть собой». И мне всё равно, какого цвета глаза, волосы будут у моего избранника. Особенно не переношу слащавость у парней, трусливые тоже не в моем вкусе.

Алёна по-своему хорошо ко мне относилась, не обижала по пустякам, в школе разбиралась с моими обидчиками. При этом не считала зазорным сваливать на меня свои проделки. Мне кажется, она считала меня недалекой и даже глупой. Она не понимала, как можно часами стоять в углу, если достаточно попросить прощения, и свободна. Я же не могла выдавить слова признания, если считала себя не виновной. Мне легче отстоять три часа в углу, чем попросить прощения. Честно сказать, я не всегда была права, упрямство действительно присутствует в моем характере. Осознаю, родителям нелегко приходилось со мной, трудно любить вредную и неласковую девочку. Но они любили меня, я это знаю. В пятом классе, пытаясь закаляться, я обливалась холодной водой и переборщила с закалкой. Попала в больницу с высокой долго не спадающей температурой. Однажды ночью меня разбудил тихий мамин шепот. Она молилась: «Господи, спаси и сохрани мою девочку. Пусть она будет самой большой врединой на свете, лишь бы жила. Я люблю её всякую. Боже, умоляю, отдай её боль мне. Я на всё согласна».