Моя вечная жизнь - читать онлайн книгу. Автор: Елена Логунова cтр.№ 4

В моей истории Даниэль умер, а я забрала себе его жизнь и стала на двадцать пять лет моложе [Подробнее читайте об этом в романе Е. Логуновой «Вкус заката».]. Примерно на двадцать пять – о полной точности с этой метафизикой говорить не приходится.

Мой друг Даниэль был сексуальным вампиром – так я для простоты и понятности называю про себя таких, как мы. Вампы. Вслух, а также для красоты и романтичности, говорю о нас «Алые Ангелы». Именно «о нас», а не «о себе», потому что факты, обнаруженные мои другом Павлом (не вампиром и отнюдь не ангелом, с какой стороны ни посмотреть), уверенно свидетельствуют: в мире есть еще, как минимум, несколько человек, способных убивать любовью.

Я не знаю, как долго это продолжается и как давно началось. Это может сказать лишь тот, чей жизненный путь жутким образом напоминает спортивную эстафету: каждый новый этап начинается с передачи факела, но вместо символического огня он забирает себе чью-то молодую жизнь – и это может продолжаться вечно… Если только предел череде смертей, отмечающих Его бесконечный путь, не положит другой Алый Ангел.

Наверняка можно сказать, что это может быть только женщина. Женщина-вамп не в переносном смысле, а в буквальном. Особенная женщина, отмеченная той же самой печатью – не скажу «дьявольской», потому что не думаю, что древняя могучая сила, изначально присутствующая в каждом из нас, является чистым злом. Она не проклятие и не благословение – просто великая природная мощь, которая, как магия, творит и добро, и зло. Результат применения – в большой степени вопрос личного выбора.

К сожалению, у жертвы никакого выбора нет. С того момента, когда она вовлечена в магический периметр постели, ее судьба решена. Алый Ангел убьет ее, иначе быть не может. Это, конечно, ужасно… Но и прекрасно!

Я могу привести несколько аргументов в защиту Алого Ангела (по понятным причинам, я заинтересована в оправдании). Во-первых, жертва всегда вступает в контакт добровольно, охотно и радостно, следуя собственному желанию и обоюдной симпатии, а то и любви. Конечно, она не знает, что ее ждет. А если б знала? Может, все равно решила бы, что сказочная ночь с Алым Ангелом стоит дороже, чем долгая серая жизнь?

Я задумалась и не обратила внимания на обращенные ко мне слова. Служащий вынужден был повторить:

– Мадам, простите, но вам придется снять обувь!

Виновато улыбаясь, сотрудник службы безопасности указывал на мои вечерние босоножки.

Я с трудом сдержала стон. О чем я думала, покупая эту обувь?!

– Да уж, конечно, не о том, каково в них будет бежать от мужчин! – ехидно ответил мой внутренний голос. – Скорее, наоборот!

Это было справедливое замечание, и оно меня разозлило. Впрочем, злость – это как раз обычная человеческая реакция на справедливые упреки.

– Конечно, это ведь очень опасная обувь! В таких каблуках запросто можно спрятать пару стилетов! – радостно хмыкнул мужчина, стоящий в очереди за мной.

Я покосилась на него – уже в тихом бешенстве – ах, вам хочется зрелища? Прекрасно, вы его получите.

Я молча разулась, с грохотом бухнула босоножки в пластиковый контейнер, где уже лежала моя сумка, и величественно сбросила с плеч прямо на ленту транспортера бархатный пиджак. Под трикотажным платьем, которое было на мне, спрятать хоть что-либо не представлялось возможным, к тому же я даже белья не надела, только чулки. Наглец в очереди за мной одобрительно присвистнул, сотрудник службы безопасности стыдливо спрятал глаза, а гестаповского вида дама в форме охраны и белых перчатках даже не потянулась меня ощупать. В самом деле, зачем?

С высоко поднятой головой я прошла кордон и, оказавшись в зоне дьюти фри, первым делом купила в единственном имеющемся магазине одежды огорчительно дорогие джинсы и футболку. Бархатный пиджак прекрасно подходил и к ним, а от провокационных босоножек мне избавиться, увы, не удалось: магазина обуви в зоне беспошлинной торговли аэропорта Ниццы не имелось.

Мой чемодан остался в отеле, куда я уже не успевала вернуться после затянувшейся ночевки на яхте в Вобане. Меня это не слишком беспокоило: вещи, которые я оставила в номере, и счет, который еще не оплатила, пришлют, куда попрошу. Наоборот, я даже порадовалась: сам собой возник прекрасный повод обновить гардероб! И как удачно, что я лечу именно в столицу моды – Милан!

– Ты не летишь в Милан, ты прилетаешь в миланский аэропорт, а это большая разница! – напомнил внутренний голос.

Это было еще одно справедливое замечание.

Мальпенса, крупнейший международный аэропорт Северной Италии, связанный регулярными рейсами с большинством стран мира, находится в получасе езды от Милана – это если на север. А если на юг, как это и собиралась сделать я, то через полчаса окажешься в Лугано – маленьком космополитичном городке, который является центром самого южного швейцарского кантона Тичино.

Это настоящий город-сад, который называют и «солнечной прихожей Швейцарии», и «европейским Рио-де-Жанейро», и даже «бриллиантом итальянской Швейцарии».

В IX веке Лугано был бойким торговым городком, в эпоху Средневековья стал одним из центров борьбы гвельфов и гибеллинов, в 1434 году перешел к Миланскому герцогству, в 1512 году в ходе Итальянских войн был отдан Швейцарскому союзу, но по духу остался итальянским навсегда.

Общая история и территориальная близость к Италии отчетливо проявились в архитектуре, быте и языке Лугано. Характер города и окрестностей чисто итальянский – именно этим я объясняю выбор Даниэля, который долго-долго (дольше, чем можно себе представить) был клиентом Банка Лугано. Хотя я до сих пор не знаю – и уже, наверное, никогда не узнаю – из какого места и времени был родом Даниэль. Его незабываемые рассказы позволяют мне думать, что мой дорогой друг отнюдь не случайно особенно хорошо знал и любил историю средневековых государств Средиземноморья.

Лугано расположен между двумя горами, их скалы спускаются прямо к озерной глади. Черезио – одно из самых чарующих озер альпийской панорамы. Я слышала, что в августе вода здесь прогревается до двадцати четырех градусов тепла! Правда, случая проверить у меня еще не было: в прошлом году я приезжала в Лугано в апреле, в этом – еще раньше, во второй половине марта.

– И вновь в одиночестве! – с легкой горечью заметил мой внутренний голос.

Я только вздохнула. Все говорило за то, что одиночество мне предстоит бескрайнее, как море, и я только-только пустилась в нескончаемое плавание. Сравнение с белым парусом, исчезающим за горизонтом, родилось неслучайно.

Однако в самолете я была отнюдь не одна – мне напомнил об этом смущенный голос справа:

– Вы не боитесь летать?

Мужчина в соседнем кресле смотрел на меня тревожно, как потерявшийся ребенок, во избежание громогласного рева остро нуждающийся в немедленном утешении.

– Я – нет, – я подарила ему светлую улыбку доброй мамочки. – И вам не советую.

– Да, да, я знаю статистику, согласно которой катастрофой заканчивается только один рейс из миллиона, но это не успокаивает, – возбужденно проговорил паникер. – Вдруг этим злосчастным миллионным рейсом будет именно наш?!