Подлинная история авиаполка «Нормандия – Неман» - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Дыбов cтр.№ 81

Во время поездки для съемок фильма в СССР Каменка даже не включил Эльзу в список на визу. Она написала Симонову, который устроил приглашение в СССР Арагону, и она приехала как бы невзначай с мужем, но ни на секунду не покидала съемочной площадки.

Жан Древилль был очень доволен тем, что половина сметы была оплачена Мосфильмом и в итоге фильм получился в 8 раз дешевле, чем планировалось. Был в диком восторге от комбинированных съемок в СССР, считал, что с этим дело на Мосфильме поставлено прямо как в Америке, но был недоволен волокитой и бюрократизмом, когда, чтобы поменять одну декорацию, приходилось ждать сутки… Вот что он лукаво вспоминал: «Сценарий был полностью написан Спааком. С советской стороны был представлен великолепный писатель Константин Симонов. Нам сказали, что он будет подавать идеи. Он действительно появился один раз с какой-то идеей, которую мы отсняли, но потом при монтаже она не вошла в фильм. Что касается Эльзы Триоле, то она только путалась под ногами. Она была настолько придирчива, с такой немецкой строгостью и педантичностью, что никакая дискуссия с ней была невозможна» ^[163].

Эльза действительно была скорее цензором фильма, но многое сделала для того, чтобы в фильме все-таки была показана русская сторона. Практически все сцены с русскими пилотами — это сцены из ее первого сценария. И на песне в фильме настояла она. Кроме того, Спаак не владевший русским, не мог использовать советские материалы по «Нормандии», которые для Эльзы собрал Эренбург.

Ей не нравилось, что по сравнению с ее сценарием Россия показана намного меньше, почти никак. Древилль придумал сцену, где французский летчик попадает в немецкий плен, но умирает от ран, что вызывает сожаление немецкого командующего. Это привело к целой истерике со стороны Эльзы, которая считала, что все немцы — нацисты и звери, а Древилль настаивал, что и среди них могут быть рыцари. В итоге по настоянию Эльзы Триоле в сцене возник гестаповец, требующий расстрела пленного француза.

Второй крупный скандал был из-за эпизода из сценария Эльзы, который сначала включили в фильм, а затем убрали: пленный немецкий офицер в госпитале, будучи при смерти, отказывается от переливания неарийской крови. Режиссер посчитал это лишним, в очередной раз обидев ее.

Константин Фельдзер вспоминал скандал из-за сцены в несколько секунд, когда на экране французский летчик записывает в дневник: «Орел ВЗЯТ, РУССКИЕ продвинулись на несколько километров, мы перебазируемся на новый аэродром». Эльза Триоле объявила эту фразу фашистской диверсией. Она считала, что фраза должна звучать так: «Орел ОСВОБОЖДЕН. МЫ продвинулись на несколько километров». Для улаживания конфликта пришлось вызывать Симонова, который находился в поездке в Малайзию. Слово МЫ не понравилось Древиллю, для которого Красная армия — это не МЫ. В итоге в фильме эта фраза, на которую не каждый обратит внимание, прозвучала так: «Орел освобожден. Русские продвинулись на несколько километров» ^[164].

Зато, несмотря на мнение французских пилотов и французской стороны, был включен эпизод, когда французский пилот сбил по ошибке советского.

Любопытно, что персонаж капитан Флавье, списанный с Луи Дельфино, возник не сразу, а появился после приезда на съемки фильма в СССР ветеранов полка. На одном из обедов в их честь два генерала, два боевых командира «Нормандии — Неман» — Пуяд и Дельфино — разругались вдрызг из-за того, что Дельфино служил вишистам до конца, а затем, вовремя перейдя в «Нормандию», стал героем.

В фильме принимали участие значительные персоны. В роли лейтенанта Бенуа снялся знаменитый тогда актер Жорж Ривьер. Пьер Трабо — в роли капитана Шарбона, сбившего советского летчика. Жерар Бюр, приятель Жерара Филиппа, снимавшийся с ним во многих картинах и в ролях второго плана с Омаром Шерифом, Питером О'Тулом, Аленом Делоном, Марлоном Брандо, Томом Крузом, снялся в роли неказистого капитана де Лиро.

Николя Батай, сыгравший переводчика, по-русски говорит сам. Он закончил драматическую школу Татьяны Балашовой в Париже. У него было несколько ролей русских эмигрантов в кино. А в 1997 г. он поставил спектакль о Маяковском, в котором сам сыграл главную роль.

Для сына эмигрантов Андрея Уманского это был дебют в кино.

В небольшой роли аспиранта Пикара снялся знаменитый художник Мишель де Серевилль. В юности он танцевал в русском балете, но в 1953 г. после аварии ему ампутировали ногу. Иллюстрировал множество книг. Проводил несколько персональных выставок в СССР по приглашениям Андрея Вознесенского и Евгения Евтушенко. Проводил выставки в Киеве уже после перестройки. В фильме специально для него Эльза Триоле ввела эту маленькую роль, чтобы он мог приехать в СССР, где Мишель де Серевилль мечтал познакомиться с певцом Иваном Паторжинским. Из-за него он и будет так часто приезжать в Киев.

Несколько ролей сыграли актеры, редко появлявшиеся на экране и занимавшиеся дубляжем. Ролан Менар, снявшийся в роли маркиза де Вильмона, дублировал Шона Коннери, Марчелло Мастроянни, Алексея Баталова в фильме «Летят журавли». Воплотивший образ Флавье Жан-Клод Мишель дублировал все фильмы с Джеймсом Бондом и Клинтом Иствудом. Марк Кассо, игравший майора Марселена, — дублер Пола Ньюмана, ныне дублирует профессора Дамблдора в фильмах о Гарри Поттере.

Роль доктора Лебединского, который появляется в начале фильма по сценарию Эльзы Триоле, а в последующих сценах исчезает в сценарии Спаака, сыграл актер Ролан Шалосс, который в конце 60-х годов был заместителем министра культуры Андре Мальро, а затем директором театра «Агора» в Лионе.

В роли лейтенанта Леметра снялся Джанни Эспозито, актер, поэт, певец и композитор, который, как и Николя Батай, закончил школу Татьяны Балашовой в Париже.

С советской стороны снимались такие звезды, как Николай Рыбников, Виталий Доронин, Владимир Гусев, Юрий Медведев.

В роли полковника Синицына, прототипом которого был командир 18 ГИАП полковник Голубов, снялся Николай Лебедев, который сам воевал, встретил войну в 1941 г. на западной границе, попал в окружение, а затем в плен, в котором пробыл до конца войны.

Напряжение в съемочной группе стало наконец беспокоить и советскую сторону, которая желала завершить первый франко-советский кинопроект в сердечной обстановке. Тем более что Каменка с Дервиллем после окончания работы над фильмом должны были организовать компанию по дублированию и распространению советских фильмов во Франции.

Симонов и Триоле вместо работы над фильмом обменивались письмами по сложившейся ситуации. Интересно, что в письмах Симонов всегда обращался к ней «Элла Юрьевна». В июне 1958 г. уже вся группа написала Симонову письмо о том, что присутствие Эльзы Триоле представляет опасность для фильма. Симонову с участием Министерства кинематографии удалось пригласить Эльзу в Москву, где она все поняла: «…Я чувствую себя больной. Меня держат за злую истеричную мегеру. В течение 10 лет я тратила все мои силы на создание достойного, порядочного и честного фильма. Но меня никто не слушает, не верит, не уважают ни мою работу, ни мои седые волосы. Я больше не могу продолжать…».