Ох, как все забегали! Патрульный корвет показал чудеса маневренности, уворачиваясь от тормозящего русского фрегата, хотя, по всем расчетам, они и без того должны были разминуться километрах в ста друг от друга. Пузатый грузовик, который он эскортировал, величественно нырнул в сторону и, в свою очередь, зацепил занятый уклонением от русских шустрый корвет, заработав себе пробоину в борту, а корвету – снесенные стабилизаторы, антенны, башни… в общем, с борта патрульного смело буквально все. Звонкая ругань неслась на всех волнах, но Серова со товарищи она мало интересовала, поскольку «Фаэтон» явно не успевал затормозить, идя прямиком на висящий на низкой орбите терминал.
Откровенно говоря, попасть в космическую станцию в разы сложнее, чем пройти мимо нее, но Серову требовался именно эффект неминуемой катастрофы. Зачем? Да затем, чтобы его считали полным отморозком. Таких не любят, зато боятся. Второе важно, а на любовь… На нее-то как раз и ему, и всем остальным было горячо наплевать.
У-ух! Больше всего они сейчас опасались, что с терминала начнут отстреливать спасательные капсулы. Те ведь летят хоть и в разные стороны, но финишировать стремятся на планете, а стало быть, имеют неплохие шансы оказаться на пути. С такой скоростью, как у них, еще одну дырку в кое-как залатанном корпусе заработать можно запросто. Однако на станции, видимо, оцепенели от ужаса, и только кто-то по слогам, вибрирующим от ужаса голосом, молился на весь эфир. Ну все, хватит зрелищ.
В последний момент «Фаэтон» опустил нос и нырнул к планете, пройдя в несчастной полусотне метров от борта терминала. Выхлопом маневровых двигателей снесло все, что высовывалось за пределы бронированного корпуса. Серов усмехнулся одними губами, вдавил клавишу – и в эфире разнесся здоровый, жизнерадостный смех. В записи, естественно – у космонавтов в тот момент имелись дела поважнее.
До входа в атмосферу оставались считанные минуты, и корабль одновременно тормозил и трансформировался. Из корпуса выдвигались тонкие, узкие, как у стрижа, атмосферные крылья, делая фрегат похожим на увеличенный до безобразия старинный самолет. Помещения заполнил пронзительный рев, от которого не спасала никакая изоляция. Еще через несколько секунд «Фаэтон» затрясло. Кобра обернулась и проорала:
– Входим в атмосферу!
Харя у нее была при этом такая счастливая, что аж завидно. Лично Серов от атмосферных маневров никакого удовольствия не испытывал, но пилоты – существа особые, у них другое понятие о том, что хорошо, а что нет, и Кобра не была исключением. Нос фрегата еще чуть-чуть наклонился – и корабль скользнул вниз, точно по грани, отделяющей нормальный спуск от неуправляемого падения. Йех-хоу!
– Что вы делаете, идиоты! – отчаянно вопил кто-то. Голос был противным и сиплым – небось, только что и сорвал. Вообще, крикуна можно было понять. Если «Фаэтон» рухнет… Об этом слабонервным лучше не думать. Даже если не учитывать действующие реакторы и бомбовый груз фрегата, одной кинетической энергии хватит, чтобы в случае столкновения пробить тоненькую кору планеты и добраться до ее раскаленного ядра. После этого на и без того сейсмически нестабильной планете можно ставить крест – проснувшиеся вулканы живо сделают ее непригодной для жизни. Как говорится, оставшиеся в живых будут завидовать мертвым.
Серова вдруг охватило веселье. Почему? Сложно сказать, но ощущение всемогущества, которое давал послушный его воле корабль, точно сыграло свою роль. Врубив микрофон, он заорал во всю глотку:
– Эй, залетные!!!
Эфир замер. А потом взорвался. И в мешанине тарабарщины – говорили как минимум на дюжине местных наречий, которые на «Фаэтоне» не знали и изучать не собирались – самым употребляемым оказалось слово «Русские!».
Все, теперь можно было не опасаться, что кто-то от великого ума стрельнет или сунется под ноги. Простую истину: тронешь русского – прилетит толпа и оторвет тупую башку, вбивали соседям в головы долго и тщательно. Наверняка те, кто на планете, солидарно с теми, кто на орбите, сейчас испуганно жмутся и ищут, куда бы спрятаться.
А фрегат между тем плавно подкорректировал курс и пронесся над местной столицей. Нью-Ниамей – город, конечно, солидный, аж на полмиллиона населения, но собственного космопорта не имеющий, а потому и к пролетающим над крышами звездолетам непривычный. Особенно когда они жарят со скоростью, в восемь раз превышающей звуковую.
Фрегат круто развернулся – Кобра решила полихачить, ну и пускай ее. Кресло под задницей сдавленно пискнуло, купируя перегрузки. Такова уж его доля. Правда, обратно возвращались уже не особенно торопясь – все равно необходимое впечатление произведено, в городе наверняка не осталось ни одного целого стекла, а трехсотметровая махина старомодного, облицованного стеклом небоскреба, попавшаяся на пути, сложилась, будто была из кубиков, после того, как фрегат прошел на несчастные десять метров выше его крыши. Эта маленькая техногенная катастрофа с многочисленными жертвами в плане не значилось, но если местные так паршиво строят – так и пусть им будет хуже.
А потом фрегат завис над городом, и всем там, внизу, резко поплохело. Потому что если найдется идиот, который пальнет по кажущемуся сейчас таким уязвимым фрегату хоть с орбиты, хоть планетарной батареей, то корабль рухнет аккурат на столицу. Или будет уклоняться, врубит маршевые двигатели прямо в атмосфере и превратит и город, и половину континента заодно в пепелище. От местных военных, которые традиционно имеют в мозгах одну извилину, да и ту натертую фуражкой, станется не подумать о последствиях. Хотя нет, подумали. Скорее всего, сравнили свои корабли, самый новый из которых сошел со стапелей лет этак семьдесят назад, и новенький русский фрегат, посчитали, сколько времени продержится их флот в случае открытого боя, и дружно сделали в штанишки. Умные ребята, маразмом не отмеченные, инстинктом самосохранения не обойденные…
– Ну что, пошли? – Серов встал, шевельнул плечами. Из машинного согласно хохотнул Док. – Не скучайте, девушки!
– Иди уж, – Кобра повернулась от своего пульта. На лбу ее Серов рассмотрел крупные, как горох, капли пота. – Сажай разумное, доброе, вечное.
– Неправильно формулируешь. Добро надо сеять, это зло лучше сажать.
– Зло надо расстреливать. Главным калибром. Ни пуха…
– К черту, – и командир решительным шагом направился к шлюзу.
Торжественное вступление русских на планету выглядело ничуть не менее экстравагантно, чем прилет. Просто в центр площади, расположенную непосредственно перед резиденцией местного президента, приземлились на гравитационных ранцах две пугающе-черные фигуры и неспешным шагом двинулись ко входу. Черная ртуть боевых скафандров переливалась в голубоватом свете местного солнца.
Резиденция, кстати, была хоть куда. Настоящий дворец в колониальном стиле. Поразительно, как эти народы любят возводить строения в духе более развитых соседей, чьими рабами они когда-то были. Причем копируют бездумно, порой без оглядки и на местные реалии, и на прошедшие века. Данный случай был этому факту ярким подтверждением.