При наличии исправных и быстроходных лифтов лестницей в отеле пользовались немногие. Именно поэтому моя Нюня предположила, что Павел может быть добрым человеком и злым невидимкой в одном симпатичном лице. Казалось маловероятным, что загорелый красавец в шикарном белоснежном костюме, с виду – натуральный миллионер, имеет странное обыкновение подниматься на пятнадцатый этаж своим ходом. Разве что его вырастили малообеспеченные родители, проживавшие в высотной башне с вечно неисправным подъемником, и бедный будущий миллионер так часто совершал затяжные восхождения по ступенькам, что это вошло у него в привычку. Впрочем, он мог прийти на пятнадцатый этаж не снизу, а сверху – например, с крыши.
– Вполне возможно! – обрадовалась Нюня, которой очень понравилась мысль, будто я невзначай познакомилась с миллионером (она еще не потеряла надежды выдать меня за сказочного принца на белом коне). – Не исключено, что он прилетел на собственном вертолете и воспользовался лестницей по пути с крыши!
– Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете! – насмешливо напела Тяпа (она давно не рассчитывает на принца и согласна просто на жеребца). – И бесплатно покажет кино!
А кино между тем продолжалось. На лестничной площадке между десятым и девятым этажом мне неожиданно встретилась еще одна любительница прогулок по лестничным маршам, с виду – уж точно не миллионерша: рыхлая блондинка с распущенными до пояса космами, одетая в короткое платьице из тягучего синтетического бархата глубокого синего цвета. Ее узловатые, как у лошади, ноги были обтянуты кружевными чулками и заканчивались тяжелыми копытами с трогательной кожаной перепоночкой, которая гораздо больше подошла бы туфелькам Алисы в стране чудес.
При моем появлении эта особа повернулась лицом к стене и уставилась в зеркало пудреницы, с притворной беззаботностью напевая «ля-ля-ля» и делая вид, будто рассматривает собственную физиономию.
Но я-то не круглая дура! Я прекрасно видела, что блондинка вертит пудреницу, пытаясь поймать в зеркальце МЕНЯ, и спина у нее при этом напряженная, словно она ожидает удара сзади.
На невидимку, который под страхом смерти запретил мне проявлять естественное для женщин и кошек любопытство, эта дамочка не очень-то походила. Если бы у невидимки на ногах были такие массивные каблуки, она не смогла бы двигаться быстро и бесшумно. Опять же супермини – не самая подходящая спортивная форма для подвижной игры в догонялки и прятки. Тем не менее поведение блондинки настораживало. Не зная, чего ждать дальше, я остановилась на нижней ступеньке лестницы и нерешительно кашлянула.
– Ля-ля-ля, ля-ля-ля, – продолжая таращиться в свой перископ, неблагозвучно мурлыкала подозрительная особа.
– Затаилась, зараза! – жестко сказала Тяпа. – Надо вынудить ее повернуться лицом и заговорить. Живо, спроси что-нибудь!
– Не подскажете, как пройти на первый этаж? – спросила я первое, что пришло в голову.
Вопрос, конечно, был идиотский, но блондинка отреагировала на него уж слишком бурно. Она дернулась, стукнулась крутым бедром о стену, и на пол с пластмассовым стуком что-то упало – круглое, вроде колесика.
– Пудреница, – предположила моя Нюня – и ошиблась.
Вприпрыжку прокатившись по выщербленному цементу лестничной площадки, к моим ногам подбежала… коробочка электрической розетки. Старомодная такая, небольшая, круглая, с широкими стенками.
– Вот гадство! – негромко выругалась блондинка, опуская руку с пудреницей.
Теперь она косила на меня через плечо, уже без перископа, сквозь завесу собственных лохм. А я при виде разобранной розетки мгновенно вспомнила недавнюю каверзу с рубильником, выключение которого обесточило весь пятнадцатый этаж и позволило враждебному невидимке незаметно подобраться ко мне и так же незаметно убраться. Блондинка, забавляющаяся с электрооборудованием, вполне могла оказаться его сообщницей!
– Не вздумай пойти в рукопашную, Танечка! – быстро попросила Нюня, упреждая соответствующее предложение Тяпы. – Ты ничем не вооружена, а эта женщина на двадцать кило тяжелее! Я – за тихое отступление.
Не сводя глаз с блондинки, наблюдающей за мной сквозь волосяной занавес, я попятилась на одну ступенечку, на вторую… Потом развернулась и быстро, но с достоинством зашагала наверх. И при этом старалась идти как можно тише (в смысле производимых звуков, а не развитой скорости), чтобы, не дай бог, не пропустить атаку с тыла, если подозрительная блондинка вдруг вздумает на меня напасть.
Она не вздумала. Никем не преследуемая, я поднялась на полтора пролета и на площадке одиннадцатого этажа увидела большой мешок из черного полиэтилена, наполненный разнообразным мусором. Сверху лежала одинокая увядшая роза на длинном-предлинном стебле. Цветок почернел и скукожился, листья на стебле высохли, а вот с колючками ничего страшного не случилось, они только крепче стали.
– Вот и оружие! – обрадовалась я.
Блондинка полутора этажами ниже никак себя не проявляла.
– Затаилась! – повторила моя боевая подруга Тяпа.
Я тоже не стала шуметь. Тихо-тихо, как паучок по своей ниточке, я спустилась на полтора марша вниз, крепко сжимая конец розового стебля, в нижней его части тщательно очищенный от колючек.
Блондинка, стоя ко мне спиной, непонятно возилась у стены.
– Ковыряется в розетке! Точно, опять готовит диверсию по части энергоснабжения! – Тяпа даже обрадовалась, что наши подозрения по поводу блондинки подтверждаются.
Это снимало поставленный Нюней моральный блок, не позволяющий мне напасть первой.
Я подкралась поближе и вытянула руку с дохлой розой так, что акульи плавники острых колючек зависли под коленками блондинки. Не подозревая, какая страшная опасность нависла над ее дорогими колготками, она неторопливо повернулась и увидела меня.
Как девушка в меру скромная, не лишенная здоровой самокритики, я никогда не претендовала на гордое звание эффектной женщины. Но раньше я не была свирепой краснокожей скво, одетой в драное мексиканское пончо и фехтующей шипастой розгой! Воистину, сегодня я была эффектна. Воображаемые индомексиканские предки во главе с Кецалькоатлем и Кришной (харе ему!) могли мною гордиться.
– О господи! – в непритворном испуге выдохнула блондинка, не уточнив, к какому из отдаленно родственных мне богов она взывает.
Теперь, увидев лицо, я ее узнала. Это была ночная бабочка Катя, с которой я в образе кроткой бангалорской принцессы препиралась в холле на пятнадцатом этаже. Та самая, которая сначала назвала меня дешевкой, а потом безвинно записала в лесбиянки!
– Стой смирно! – приказала я и для острастки пощекотала ажурную коленку блондинки неэротично поникшим розаном. – А то ка-ак царапну, и ты вмиг попрощаешься со своими фасонистыми чулочками!
Я присмотрелась к изящному кружевному плетению и не удержалась от вопроса:
– Триста рублей за пару?
– Четыреста пятьдесят, – глядя на подрагивающую розгу, как завороженная ответила Катя.