Легендарные полководцы древности. Олег. Добрыня. Святослав - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Мягков cтр.№ 8

Древнерусский меч.

Княжение в Киеве Владимира Святославича (980–1015) имело для Руси эпохальное значение. Если первые князья Рюриковичи очертили только территориальное ядро древнерусского государства, то князь Владимир собрал под руку Киева все земли, заселенные восточными славянами. Именно при нем из многочисленных восточнославянских племен стала формироваться древнерусская народность, чему в огромной степени помогала сплачивающая всех восточных славян новая христианская вера и мораль.

Новгородский посадник Добрыня до конца своих дней оставался советником великого киевского князя, принимал участие во многих военных предприятиях Владимира. Так, достоверно известно, что в 985 г. Добрыня Малкович ходил водой в поход на Волжскую Булгарию. «Пошел Владимир на болгар в ладьях, – читаем в «Повести временных лет», – с дядею своим Добрынею…» Русские одержали несколько побед, захватили большой полон и много другой военной добычи. Посадник Добрыня сам осмотрел пленников и посоветовал Владимиру дальше войны не вести, а заключить мир. Летопись так поясняет ход его мысли: «Эти все в сапогах, – говорит князю Добрыня, – эти дани нам не дадут. Пойдем поищем себе лапотников!» Эту странную для современного уха реплику историки понимают следующим образом. Добрыня по внешнему облику булгар догадался о значительном потенциале их страны. Даже длительная война с Булгарией не гарантировала, что Русь сумеет превратить булгар в зависимых от Руси данников. Действительно в Поволжье русская колонизация конкурировала с тюркским освоением здешних земель до 1552 г. Граница расселения населения, подданного Руси, и подданных Булгарии проходила в течение последующих 6 столетий в районе Ярославля и Костромы. А в 985 г. воевода Добрыня правильно понял, что надо удовлетвориться захваченной военной добычей и временным ослаблением Булгарии и заняться колонизацией земель окрестных разрозненных и не знающих государственности финно-угорских племен. Что в последствии и делали все древнерусские князья вплоть до Батыева нашествия.

Дата окончания жизненного пути боярина Добрыни неизвестна, как неизвестно и место, где он закончил свой путь.

Больше повезло былинному двойнику Добрыни. На реке Оке близ села Шилово есть Добрынин остров. Предание утверждает, что здесь богатырь «Ласкового князя Владимира» Добрыня Рязанич держал свой дозор, а иногда и не брезговал захватом проплывавших мимо торговых судов. Этот легендарный Добрыня уже получил «рязанскую прописку». Рязанские сказания, неправильно трактуя прозвище Резанец, считают его уроженцем Рязанской земли и рязанским богатырем.

Былина о смерти всех русских богатырей, отражающая воспоминание о разгроме русских войск на Калке в 1223 г., утверждает, что там пал и Добрыня Рязанич Злат Пояс. Соратники привезли его тело к Оке и похоронили на берегу недалеко от Добрынина острова, насыпав курган. Этот курган, по устным рассказам обитателей местного центра – Шилова, был раскопан шиловскими крестьянами в 1920-е гг. И тогда якобы нашли остатки кольчуги, пояса с накладками и шлем.

Былины называют нам имя жены богатыря Добрыни – Настасья. Была она дочерью другого былинного храбра, силача-крестьянина Микулы Селяниновича, оппонента былинного князя-богатыря Вольги. Прототипом Вольги часть историков считают князя Олега, второго сына Святослава Игоревича.

Имя супруги исторического Добрыни Малковича неизвестно, но мы знаем о ближайших его потомках. К счастью для историка, пра-правнуки Добрыни оказались собеседниками летописцев в годы великого княжения Святослава Ярославича (1072–1076), и имена бояр Малковичей и их свершения отразились в «Повести временных лет».

По смерти Добрыни новгородским посадником стал его сын Константин. Он сыграл не последнюю роль в утверждении на киевском великокняжеском престоле своего двоюродного племянника Ярослава. Это был один из старших сыновей Владимира Святославича от Рогнеды. После смерти летописцы, оценив вклад Ярослава в распространение на Руси христианства, грамоты и культуры, дали ему прозвание Мудрого. Однако широтой души, свойственной «Ласковому князю Владимиру», Ярослав не обладал, скорее он был расчетливым, прагматичным, а порой и коварным политиком. Последнее особенно проявилось в его отношениях с Константином Добрынечем и недвусмысленно отражено в Новгородском летописании.

В 1014–1015 гг. Ярослав был князем-наместником в Новгороде. Он взбунтовался против воли отца, отказался посылать 2000 гривен серебра из собираемых в новгородских землях 3000 гривен в Киев. Владимир приказал собирать войско, но весть о возможном набеге печенегов отвлекла собранные им полки от похода на север. Вместо этого они выступили на юг во главе с любимым сыном Владимира Борисом. Летопись глухо сообщает, что матерью Бориса и Глеба была некая болгарка. Но под эту категорию может подойти и единственная после крещения Владимира его законная супруга – византийская принцесса Анна. Она была побочной дочерью византийского императора от знатной болгарской заложницы, жившей при Константинопольском дворе. Поэтому многие историки считают Бориса и Глеба сыновьями Анны и, следовательно, самыми главными наследниками великокняжеского стола в Киеве. «Повесть временных лет» также подчеркивает близость к отцу Бориса, князя Ростовского, который, однако, в последние годы жизни Владимира всегда находился подле отца в Киеве.

Образец русского шлема.

Наследование киевского престола Борисом могло вызвать недовольства старших сыновей Владимира: Святополка, рожденного первым от взятой в гарем Владимира жены князя Ярополка, и второго сына Владимира от Рогнеды – Ярослава. Возможно, что и мятеж Ярослава был вызван именно вопросом о престолонаследии. Так или иначе, но Ярослав не был уверен, что новгородцы поддержат его, а потому заблаговременно нанял варяжскую дружину. Для него это было просто сделать, он был женат на дочери шведского конунга. Вторжение киевлян в новгородские пределы задерживалось, и варяги Ярослава бесчинствовали в Новгороде, за что в один прекрасный день и были все истреблены новгородцами. Ярослав же сначала не выказал недовольства, а собрал знатных новгородцев к себе на двор на совет. Однако совет и пир закончился для новгородских бояр печально. Из мести Ярослав приказал своим отрокам из ближней дружины перебить всех гостей. Сам князь собирался бежать «за море». В это время из Киева от родной сестры Ярослава пришла весть о смерти великого князя Владимира и о том, что занявший Киев Святополк «убивает братьев».

Наутро Ярослав собрал новгородское вече и печалился о погибших новгородцах: «О, моя любимая и честная дружина, которую я вчера в безумии своем изрубил! Смерть их теперь никаким золотом нельзя искупить… Братья! Отец мой Владимир умер; в Киеве княжит Святополк. Я хочу идти на него войной – поддержите меня!» Очевидно, родич Ярослава посадник Константин Добрынич сумел найти слова, чтобы умерить гнев новгородцев и найти между ними и Ярославом некий компромисс. Учитывая, что после победы над Святополком в 1016 г. Ярослав сразу дал новгородцам «Устав», можно считать, что договоренность об этом состоялась ранее и посредником выступил именно сын Добрыни. «Устав Ярослава Владимировича новгородцам», от которого берет начало знаменитая «Правда Ярослава», фиксировал древние новгородские вольности и права, ставил новгородцев на судах выше варягов «из-за моря» и вровень с «русинами» (жителями Киевской земли).