Экономика будущего. Есть ли у России шанс? - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Глазьев cтр.№ 59

Глобальный кризис в определенной степени отвлек внимание геополитических оппонентов и их партнеров внутри России от интеграционных процессов на постсоветском пространстве. Они исходили из того, что следование российского руководства догме о приоритетности ВТО надолго их заблокировало. Только после решения глав правительств трех государств-членов уже образованного ТС 9 июня 2009 года о прекращении сепаратных переговоров о присоединении к ВТО и формировании единой делегации для переговоров о присоединении Белоруссии, Казахстана и России к этой организации на единых условиях в Брюсселе и Вашингтоне поняли серьезность этих намерений. Посла ЕС в России Франко даже отозвали из Москвы из-за того, что он недооценил решимость российских властей сдвинуть интеграцию постсоветского пространства с мертвой точки.

Россия является лидером процесса евразийской интеграции. Последняя успешно развивалась, когда российское руководство придавало этому процессу приоритетное значение. И приостанавливалась, когда глава российского государства переставал уделять этому процессу должное внимание. Ключевая роль России в евразийской интеграции определяется исторически и объективно неоспоримым экономическим и политическим доминированием. На долю России приходится 87,6 % экономического потенциала, 78,4 % населения и 83,9 % территории ЕАЭС. Это создает как преимущества, так и определенные сложности в формировании структур евразийской экономической интеграции.

В самый сложный период евразийской интеграции, когда в 2009–2011 годах создавался ТС Белоруссии, Казахстана и России, ведущая роль Российской Федерации формально закреплялась в правилах процедуры принятия решений интеграционных структур. Доля голосов каждого государства соответствовала его доле в финансировании бюджета. В первом наднациональном органе – Комиссии ТС – доля России в его бюджете составляла 57 %, столько же голосов она имела при принятии решений, соответственно доля Беларуси и Казахстана составляла по 21,5 %.

С переходом к созданию ЕАЭС и преобразованием Комиссии ТС в Евразийскую экономическую комиссию, было установлено абсолютное равенство всех сторон при принятии решений, в то время как доля России в финансировании бюджета достигла 88 % в соответствии с ее долей в распределении доходов от поступления импортных пошлин. Был взят курс на строительство Евразийского союза как сообщества равноправных партнеров. Заложенное в создание союза равноправие является ключевым условием динамичного развития альянса, исключающим взаимное недоверие.

Вместе с тем формализация и бюрократизация процесса евразийской интеграции имеют противоречивые последствия. С одной стороны, формальное уравнивание России с другими государствами-членами ЕАЭС может повлечь усложнение принятия решений и снижение темпов евразийской интеграции. Вследствие уравнивания всех государств-членов в количестве голосов и в представительстве в органах управления с наделением каждого правом ветирования решений наднационального органа резко возросла сложность принятия общих решений. Следствием этого уже стало затягивание формирования ЕЭП, завершение которого отодвинуто с 2017 на 2024 год. Параллельное расширение наднациональной бюрократии повлекло многократное удорожание работы наднационального органа – средние расходы на одно решение ЕЭК возросли более чем в 20 раз по сравнению с предшествовавшей ей Комиссией ТС.

С другой стороны, наделение сторон абсолютным институциональным и юридическим равенством в органе управления интеграцией призвано снять любые поводы для недоверия национальных элит интегрируемых государств и устранить настороженное отношение к ЕАЭС со стороны его потенциальных новых членов. В долгосрочной перспективе, при условии подконтрольности наднациональной бюрократии и ее ответственности за ход интеграционных процессов, этот подход представляется оправданным.

Россия объективно является основой процесса евразийской интеграции, ослабление ее формальных позиций может быть компенсировано усилением идеологической составляющей этого процесса, разделяемой всеми его участниками. Для этого нужно подняться над сугубо экономической составляющей, определяющей в настоящее время смысл этого процесса, расширив его понимание образованием новой целостности и обратившись к философским истокам евразийства.

Говоря о евразийской интеграции, глава России В.Путин отметил, что «Мы предлагаем модель мощного наднационального объединения, способного стать одним из полюсов современного мира и при этом играть роль эффективной «связки» между Европой и динамичным Азиатско-Тихоокеанским регионом» ^[157]. Да и само название его статьи – «…проект для Евразии…» выходит далеко за пределы чисто экономического понимания идеи евразийской интеграции.

В.Путин неоднократно говорил о перспективе формирования общематериковой зоны сотрудничества от Лиссабона до Владивостока на основе отношений свободной торговли и взаимовыгодной кооперации. Российский лидер видит евразийскую интеграцию намного шире, чем только создание ЕАЭС, включая в нее не только объединяющую последний с Китаем и Индией ШОС, но и Большую Европу ^[158].

В своей статье в «Известиях» в ноябре 2011 года Президент Казахстана также обозначил стратегические приоритеты евразийской интеграции: «Евразийский союз должен формироваться как звено, сцепляющее евроатлантический и азиатский ареалы развития. В экономическом плане он может стать мостом, соединяющим динамичные экономики Евросоюза, Восточной, Юго-Восточной и Южной Азии» ^[159].

Со своими коллегами полностью солидаризовался Президент Белоруссии, сказав: «Евразийский союз я вижу как неотъемлемую часть общеевропейской интеграции. Наш союз призван стать ключевым региональным игроком, который поможет выстраивать отношения с ведущими мировыми экономическими структурами. Именно отсюда исходит предложение «тройки» о таком взаимодействии с Евросоюзом, которое привело бы в конечном итоге к созданию общего экономического пространства от Лиссабона до Владивостока. Мы предлагаем «интеграцию интеграций» ^[160].

Евразийская идея и евразийская политика это не только геополитика в традиционном ее понимании как доминирование в регионе, это еще борьба за национальную систему ценностей, которая фактически стала неотъемлемой частью борьбы за суверенитет и защиту национальных интересов в Евразии. Неслучайно на «Валдайском форуме» 2013 года В.Путин сказал: «Речь идет не просто об анализе российского исторического, государственного, культурного опыта. Прежде всего, я имею в виду всеобщие дискуссии, разговор о будущем, о стратегии и ценностях, ценностной основе развития нашей страны, о том, как глобальные процессы будут влиять на нашу национальную идентичность, о том, каким мы хотим видеть мир XXI века, и что может привнести в этот мир совместно с партнерами наша страна – Россия» ^[161].