Испытание - читать онлайн книгу. Автор: Жоэль Шарбонно cтр.№ 12

Мы доедаем сухофрукты, но по-прежнему голодны. Томас берет пачку крекеров и готовится ее открыть, но тут раздается голос Майкла:

– Через несколько минут остановка на ленч. Будите ваших друзей.

Но будить никого не нужно: голос Майкла такой громкий, что они вскакивают, как ошпаренные.

Пока Зандри и Малахия зевают и потягиваются, я соображаю, как Майкл узнал, что Томас взял крекеры. Вряд ли это было совпадением. Но Томас не проявляет настороженности. Он просто кладет пачку обратно в шкафчик и подходит к остальным, чтобы поболтать. Но ведь он стоял спиной к кабине водителя. Решил, наверное, что Майкл оглянулся и увидел, как он берет крекеры. Только я знаю, видела, что Майкл не оглядывался. Как же он узнал?

А вот как! В углу салона поблескивает стеклышко. Объектив камеры? Я озираюсь и больше ничего похожего не нахожу, убеждаясь, что права.

За нами следят! Кто получает изображение? Один лишь Майкл? Или эта камера передает его дальше? Вдруг Испытание уже началось? Мысль, что мое лицо красуется где-то на экране, заставляет меня поежиться. У нас в Пяти Озерах телевизоры не в ходу. Телевизор есть у магистрата, у отца на работе, еще в нескольких местах. Но пользуются ими редко. Надо полагать, за пределами колонии они распространены шире.

Я иду по пассажирскому салону, чувствуя, что камера следит за каждым моим движением. Слышит ли она мои слова? Если бы можно было ее рассмотреть, я получила бы ответ. Но я не отваживаюсь. Безопаснее заключить, что установившие камеру позаботились и о микрофоне. Я отворачиваюсь к окну, чтобы сохранить свое открытие в тайне от неведомых наблюдателей.

Бурый растрескавшийся пейзаж, над которым мы несемся, постепенно зеленеет, становится здоровее. С высоты нескольких футов легко определить, что почва делается все плодороднее, чернее, видны признаки освоения. Здесь потрудилась другая колония. Стоя за водительской кабиной, я смотрю вперед. Вдали появились дома, среди них есть высокие – гораздо выше, чем те, к которым я привыкла дома. Я гадаю, что там за колония. Видимо, я задала этот вопрос вслух, потому что Майкл отвечает:

– Это колония Эймс. Мы остановимся на ее окраине и перекусим. Испытательный комитет позаботился, чтобы нас ждала еда.

– Саму колонию мы не увидим?

Он улыбается мне:

– Когда-нибудь увидите. А пока Испытательный комитет стремится оградить вас от постороннего влияния. Лучше сядь – как бы не упасть при торможении.

Я возвращаюсь в пассажирский салон, сажусь и передаю услышанное от Майкла остальным, не стесняясь чужих глаз, наверняка наблюдающих за всем происходящим. Из-за камеры мне приходится контролировать все свои движения. Это вызывает головную боль и напряжение мышц, особенно в плечах. Пейзаж за окнами меняется все медленнее. Через несколько минут глиссер опускается и останавливается. Инерция бросает Малахию на пол.

– Прошу прощения, – говорит Майкл, появляясь перед нами. – С приземлением у меня еще проблемы. Пару дней назад поставили новые тормоза, они слишком быстро схватывают. – Он помогает Малахии встать, потом нажимает кнопку, и дверь глиссера открывается.

Первым выходит Майкл, за ним мы. Снаружи тепло, пахнет свежей растительностью. Футах в пятидесяти от нас стоит приземистая бревенчатая хижина. Она окружена вечнозелеными деревьями, густыми кустами, высокой цветущей травой. Не верится, что неподалеку, за горизонтом, раскинулись иссушенные пространства, растрескавшиеся бесплодные земли. Здесь кто-то отменно потрудился.

Мы шагаем за Майклом по бетонной дорожке к хижине. Внутри кухонька, стол, пять стульев. Тут же маленький туалет. Площадь всего помещения не больше 14 квадратных футов, и здесь так пахнет жареным мясом, чесноком, овощами, что просто слюнки текут. Под большой прозрачной крышкой нас дожидается большая буханка хлеба и шмат сыра. В хижине прохладно, и Майкл предупреждает, чтобы мы не оставляли открытыми двери и окна, иначе нарушится микроклимат.

Мы по очереди посещаем туалет, моем руки и лицо. Я делаю это последней, чтобы успеть обойти комнату, якобы затем, чтобы оценить занавески и прочее убранство. Вот и первая камера – висит над широким деревянным столом. Вторая спрятана в правом верхнем углу кухни. Может, есть и другие, но мне их не найти. Двух вполне достаточно, чтобы испортить удовольствие от еды. Тем не менее, зная, что ни одно мое движение не остается незамеченным, я с довольной улыбкой уплетаю рагу, заставляю себя смеяться вместе со всеми. Замечаю уголком глаза, что Майкл наблюдает за мной, приподняв одну бровь. Он поднимает глаза на камеру, смотрит на меня и улыбается.

Он знает, что я знаю.

Я затыкаю себе рот толстым куском хлеба, чтобы жевать, а не говорить и иметь время на размышление. Улыбка у Майкла довольная, даже гордая, можно подумать, что я получила трудное задание и не подкачала.

Он хочет, чтобы я знала.

Я в этом уверена. Потому и предупредил о скорой остановке на ленч именно в тот момент, когда Томас схватил крекеры. Конечно, он вполне мог ошибиться: Майкл моложе всех остальных чиновников из Тозу, которых мне доводилось встречать. С другой стороны, он бы не прошел Испытание, не окончил бы Университет, не получил бы эту работу, если бы был склонен совершать по безалаберности такие ошибки. То, что я заметила особенности поведения Майкла, – начало проверки или он решил мне помочь?

Майкл открывает дверцу буфета и приносит нам большое блюдо с печеньем. Оно похоже на то, которое испекла моя мать на праздник в честь моего выпуска. От этого напоминания о доме я грустнею. Остальные рады нежданному лакомству. Я отодвигаюсь от стола и прошу разрешения прогуляться.

– Обещаю оставаться на виду. Просто хочу размять ноги перед продолжением пути.

– Почему бы нет? – Майкл смотрит на свои часы. – До отъезда полчаса. Кто-нибудь еще хочет пройтись?

Никому не хочется шевелиться, поэтому я беру одно печенье, иду к двери, выхожу на солнце. Воздух теплый, чудесный. Еще чудеснее – ощущение свободы. Ни камер, ни оценивающих взглядов. Не надо беспокоиться, что скажешь или сделаешь что-то не то и перечеркнешь свое будущее. Зная, что меня ждет, я ценю этот последний глоток свободы. Он позволит сохранить спокойствие и твердость все предстоящие непростые недели.

Заметив справа вечнозеленую рощу, я бреду туда. Трава достает мне до пояса. Я наслаждаюсь ее ароматом и вкусом печенья, которое не спеша жую.

– Сия, подожди!

Я оборачиваюсь, щурюсь на ярком солнце, загораживаю ладонью глаза. Удивительно, как далеко я отошла за считаные минуты. Хижина, где мы обедали, едва виднеется в доброй сотне ярдов. Томас гораздо ближе, он быстро идет в высокой траве. Он помешает последним минутам моей свободы вдали от подглядывания и подслушивания. Мне хочется крикнуть, чтобы он ушел. Но все-таки для него это тоже последние мгновения, которые он проводит, как хочет, даже если сам об этом не догадывается. Мне стыдно лишать его их.

Я жду, чтобы он подошел, потом поворачиваюсь, чтобы брести дальше.