Опыт Октября 1917 года. Как делают революцию - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Сахнин cтр.№ 62

«Мы складываем с себя поэтому звание членов ЦК, чтобы иметь право откровенно сказать свое мнение массе рабочих и солдат и призвать их поддержать наш клич: Да здравствует правительство советских партий!» – говорилось в заявлении оппозиционеров.

К отставкам из ЦК партии прибавился правительственный кризис. Из состава правительства вышли не только Ногин (нарком торговли и промышленности), Рыков (нарком внутренних дел) и Милютин (нарком земледелия), но также нарком по делам продовольствия Теодорович, комиссар по делам печати Н. Дербышев, председатель комиссариата труда Ю. Ларин и председатель рабочей секции наркомата труда Г. Федоров, а также ряд других высокопоставленных чиновников. К заявлению оппозиционных наркомов присоединился и Александр Шляпников, который, однако, счел «недопустимым сложение с себя ответственности и обязанностей».

Оппозиция оставляла ответственные посты, но оставалась в партии, а значит, раскол не был полным. Выход из партии был для Каменева и его сторонников – ветеранов большевизма – неприемлем. Однако только такой путь мог бы стать эффективным инструментом в деле борьбы против курса ленинского большинства. Он мог бы ослабить позиции РСДРП(б) в целом, снизить эффективность аппарата партии, и привести либо к вынужденным уступкам со стороны «руководящей группы ЦК», либо к падению однопартийного режима. Во всяком случае, он мог бы привести к существенному оттоку наиболее опытных кадров из партии.

Оставаясь в рядах РСДРП(б) оппозиционеры рассчитывали на продолжение внутрипартийной дискуссии и возможность пересмотра политики партии в области коалиции с другими социалистическими партиями. Но у них в руках не было не влиятельно печатного органа, ни консолидированной поддержки со стороны крупных партийных организаций. Чрезвычайный съезд партии, о котором много говорилось, так и не был созван, а сами оппозиционеры не настаивали на его проведении. В результате, они не смогли создать центра консолидации сторонников уступок умеренным социалистам. Участники внутрипартийной оппозиции оставались заложниками партийного единства и дисциплины, которая затрудняла внутрипартийную борьбу.

Хотя демарш меньшинства ЦК и части народных комиссаров и вызвал, по признанию секретаря ЦК Стасовой, «колебания в некоторых местах», но они так и не вылились ни в какие организационные формы, а с другой стороны, «кое-откуда из провинции получаются требования более строгих мер по отношению к дезертирам».

Но в момент выхода оппозиции из ЦК и из состава Совнаркома, риск возобновления внутрипартийной борьбы и саботажа оппозиционерами решений большинства сохранялся, ведь, Каменев, например, оставался председателем ВЦИК, а Рязанов возглавлял Петроградский совет профсоюзов.

Руководствуясь, очевидно, этими соображениями, ЦК 5 (или 6) ноября повторил свой ультиматум в адрес Каменева, Зиновьева, Рязанова и Ларина, потребовав «либо немедленно в письменной форме дать обязательство подчиняться решениям ЦК и во всех ваших выступлениях проводить его политику, либо отстраниться от всякой публичной партийной деятельности и покинуть все ответственные посты в рабочем движении впредь до партийного съезда». Ленинцы обвиняли оппозиционеров в том, что они не только продолжают вести внутрипартийную борьбу, но и пытаются «срывать вне рамок нашей партии, в Советах, в муниципальных учреждениях, в профессиональных союзах и т. п. решения ЦК». Отказ от выполнения условий ультиматума заставит ЦК, говорилось далее, «поставить вопрос о немедленном вашем исключении из партии».

Главным основанием обвинений служил, вероятно, эпизод в ночь с 2 на 3 ноября, когда Каменев и Зиновьев путем «невероятных усилий» заставили большевистскую фракцию ЦИК пересмотреть решение ЦК по вопросу о соглашении с умеренными социалистами. Во всяком случае, других примеров того, что оппозиция выносила внутрипартийный спор во внешнюю аудиторию не известно. Именно на это и указал в своем ответном заявлении в ЦК Каменев: «Довожу до Вашего сведения, что нигде вне партии я не выступал против решений ЦК, а на заседаниях ЦИК голосовал согласно решениям большинства фракции». Некоторое лукавство в этом заявлении было: Каменев лично приложил немало усилий, чтобы «решения большинства фракции» сильно отличались от постановления ЦК.

Со своей стороны, Каменев указал, что партийную дисциплину нарушал не он, а Сокольников, который предложил «Петроградскому Совету резолюцию о прекращении переговоров как раз тогда, когда ЦК продолжал стоять на почве продолжения переговоров». Действительно, такое поведение должно было рассматриваться в качестве серьезного превышения полномочий, но в борьбе против правой оппозиции большинство ЦК просто проигнорировало самодеятельность Сокольникова, который стремился к срыву переговоров любой ценой.

Радикалы из числа сторонников Ленина требовали исключения оппозиционеров из партии. Например, Иннокентий Стуков, от имени Московского областного бюро партии, сделал соответствующее заявление. Однако до этого не дошло. Большинство ЦК ограничилось публикацией написанного Лениным воззвания «Ко всем членам партии и ко всем трудящимся классам России». В этом тексте еще раз оговаривались принципы, которые отстаивало большинство ЦК РСДРП(б) во главе с Лениным. «Основным началом новой революции» провозглашался принцип «Вся власть Советам»: «В России не должно быть никакого правительства, кроме Советского правительства». Подчеркивалось, что главной характеристикой действующего правительства является не его однопартийный состав, а его советская природа. Вновь подтверждалась готовность включить в состав Совнаркома представителей других партий в той пропорции, в которой они представлены в Советах.

Ленин подчеркивал, что он готов идти на компромиссы. «Нас обвиняют … что мы неуступчивы, что мы непримиримы, что мы не хотим разделить власти с другой партией. Это неправда, товарищи!». Вновь говорилось о стремлении заключить правительственное соглашение с левыми эсерами. Наконец, упоминалось о переговорах о соглашении социалистических партий, в ходе которых «мы делали… всяческие уступки, вплоть до условного согласия допустить представителей от части петроградской думы». Этот пассаж показывает, что стремление Ленина к достижению приемлемого компромисса было вполне реальным и искренним (хотя он с самого нала не верил, что его политические оппоненты на такой компромисс пойдут), раз уж он допускал мысль «об условном согласии» на включение в представительский орган несоветских фракций.

Выход внутрипартийной оппозиции из ЦК и из Правительства квалифицировался, как дезертирство. «Но мы заявляем, – гласило воззвание – что ни на минуту, и ни на волос дезертирский поступок нескольких человек из верхушки нашей партии не поколеблет единства масс, идущих за нашей партией, и, следовательно, не поколеблет нашей партии». Практика показала, что большинство партийных активистов (по меньшей мере, в Петрограде и Москве) поддержали политику Ленина, также, как ее одобрили рабочие большинства крупных промышленных предприятий столицы. В частности, полную поддержку ленинской линии выразила городская партийная конференция большевиков, проходившая 4 ноября.

Поражение внутрипартийной оппозиции стало очевидным. 7 ноября Григорий Зиновьев выступил с открытым «Письмом к товарищам», в котором он возлагал ответственность за срыв переговоров на меньшевиков и эсеров. Ссылаясь на решение ЦИК от 3 ноября, Зиновьев констатировал: «попытка соглашения была доведена до конца вопреки всем препятствиям, но она не увенчалась успехом не о нашей вине. Теперь доказано, что меньшевики и эсеры соглашения не хотели». Идя на уступки умеренным, большевистская оппозиция, по мнению Зиновьева, вскрыла истинные намерения оппонентов партии в целом, и теперь даже «левые эсеры возложат ответственность за срыв соглашения на меньшевиков и войдут в наше правительство».