Серебряный пояс - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Топилин cтр.№ 41

В эту ночь люди не чувствовали себя изгоями жизни. Наоборот, общие недостатки и лишения сплотили их. Женщины, дочери, сестры, дети были под надежной защитой сильной половины. Они знали, что те готовы защитить их даже от самого дьявола, появись он в ту минуту из черной тайги. Другая половина была согрета, насыщена заботой и вниманием, и это доставляло женщинам особое удовлетворение. А то, что над ними открытое, холодное небо с бесконечной свалкой снега, так это не беда. Все не так уж плохо. Главное, они вышли из плена долины смерти. Все сыты и накормлены. Дети спят, прижавшись друг к другу. В котомках достаточное количество золота, чтобы в достатке прожить долгую сибирскую зиму. Эта ночь, холод, снег — проходящее и временное явление. Завтра, может, послезавтра, они придут в старательский поселок, в свои дома, где тепло и уютно. Этот трудный переход потом будет вспоминаться со смехом. Может, поэтому на уставшие плечи женщин, матерей в тот час спустилась благодатная нега, дающая уверенность в том, что все происходит не зря. И от этого на их лицах блуждала легкая улыбка от прожитого и достигнутого.

Ближе к полуночи большая часть людей отдыхала там, где кто мог приспособиться. Одни, присев на корточки, с сонными лицами подпирали стволы деревьев. Другие, стоя, раскачиваясь из стороны в сторону, подставляя огню спину, находились в глубоком забытьи.

Согретые костром и теплом куртки с мужниного плеча женщины забыли о времени и заботах. Все это называлось коротким, объясняющим словом — сон. Каким бы он ни был, он нес силы, был обязателен. Это значило, что человек жив, а жизнь, какой бы она ни была, продолжалась!

Для мужиков ночь была длиннее. Им предстояло охранять покой, нести тепло и уют слабым. Пять жарких костров надо было постоянно кормить дровами. Кто-то должен был поддерживать живительную силу огня. Для этой дели Григорий Панов назначил дежурных, по три человека на костер. Каждый дежурный должен следить за огнем до тех пор, пока не почувствует усталость. Первую половину ночи обязаны бодрствовать молодые парни, за ними — мужики среднего возраста, а под конец, в самое тяжелое время суток, встанут самые старые, наиболее опытные старатели. Григорий знал, что молодость не ведает границ усталости: парень уснет и не заметит. Уважаемый годами человек тайги более стойкий к соблазну: прежде чем забыться, старый бергало семь раз подумает.

Ивану предстояло стоять у огня в первую треть ночи. Подживляя жаркую нодью (костер), он нежно смотрел на Наташу. Девушка, прибившись в тесный ряд подруг, осторожно подставляла к пламени натруженные руки, грела ладошки, старалась согреться сама, поворачивалась то одним, то другим боком, но холод подкрадывался со спины. На плечах других девушек теплые свитера и платки родителей. Наталья отдала свою телогрейку детям. Наблюдая, как любимая изнывает от холода, Иван не выдержал, снял с себя теплую рубаху, укутал ею подругу. Та удивленно вскинула на него густые брови, но, кроме «спасибо», ответить ничего не могла, так приятно ей было внимание. Девчата, несмотря на усталость, достойно оценили поведение парня:

— Вот так рыцарь! Ай, да Иван! Сам в нательной рубахе остался, но девушку согрел! — негромко, стараясь не привлекать внимания взрослых, проговорила Вера Егорова.

— Да уж, не то что наши олухи царя небесного! — в тон ей подтвердила Люба Ямская. — Этот на руках через снег понесет и последние штаны для сугреву сымет!

«Олухи царя небесного», Лешка Воеводин и Мишка Лавренов, восседали тут же, рядом со всеми. Последнее время парни оказывали девчатам явное внимание, ухаживали, как могли, однако такого в свой адрес сейчас никак не ожидали. Молча переглянувшись между собой, они запоздало стянули со своих широких плеч свитера, протянули подругам, но получили капризный отказ:

— Раньше надо было думать! Мы тут, видите ли, сидим, замерзаем, а они от жары парятся! Эх, вы, кавалеры!

Напущенное поведение капризниц — не что иное, как игра. Им завидно, что Иван первым оказал внимание Наташе. Они тоже желают быть предметом обожания, но им это плохо удается. Лешка и Мишка равнодушно отворачиваются в сторону: «Не хотите, не надо!». Подобное отношение вызывает у Любы и Веры негодование: «Ах, так?! Ну, ладно. Больше не подходите на километр!».

Парни закурили. Девчата надули губы. Только ссоре явно не остаться продолжительной, молодость не бывает злопамятной. Уже утром помирятся. Иначе и быть не может.

На старательском стане смолкает жизнь. Усталость дает о себе знать. У жаркого костра накрытые последними одеждами, прижавшись друг к другу, сопят дети. Подле них, подпирая деревья плечами, забылись женщины. Подставляя бока жаркому огню, дремлют старатели. Бодрствующая смена парней готовит дрова. В стороне, под пихтами, лежат, шумно вздыхая, лошади. Еще дальше, в черноте ночи, отаптывая снег, тяжело ступает вокруг кедра корова. Изредка буренка мычит, будто что-то хочет сказать, но хозяйка не слышит ее, спит вместе со всеми. Даже чуткие собаки разбрелись подальше, легли под густые, склонившиеся под тяжестью снега ветки пихт, дремлют, во сне продолжая свою собачью жизнь. Иногда какая-то вскакивает, подняв уши, слушает ночь, но тут же успокаивается: это всего лишь комок снега, слипшаяся кухта упала с дерева на землю.

Иван бодрствовал у костра значительную часть ночи. Чувствуя, что сон одолевает голову, парень наконец-то сдался, разбудил Василия Веретенникова:

— Твоя очередь огонь поддерживать!

Тот открыл глаза, осмотрелся, быстро понял, где он находится, встал, уступил товарищу место:

— Отдыхай, пока нагрето.

Однако Иван отказался от предложения. Он осторожно прошел к спящей Наташе, присел за спиной и бережно прижал девушку к своей груди. Очнувшись от сна, Наташка хотела оттолкнуться, но, узнав парня, тут же обмякла, прижалась к нему воробышком, затихла. Вдвоем им стало теплее. Вскоре красавица согрелась, перестала дрожать и уснула крепким, здоровым сном. Через некоторое время уснул Иван.

В таком состоянии их увидели все, кто проснулся утром раньше. Всепроникающий холод будил людей задолго до рассвета. Просыпаясь, старатели прижимались к кострам, чтобы согреться. Очень быстро встали все. Лишь Иван и Наташа, пригревшись, пребывали в глубоком, беспробудном сне.

Каждый заметил их, но никто не стал будить:

— Эко, пригрелись, голубки сизокрылые! — удивляясь, говорили одни.

— Верно, всю ноченьку так миловались, — улыбались другие.

— Хоть бы меня кто так на всю ночь обнял, — выстрелила глазами в Лешку Воеводина Вера Егорова.

— Да уж, они обнимут… — разочарованно вторила подруге Люба Ямская. — Верно, дрыхли, как жеребцы, а о нас и не думали!

— Вы нам сами вчера от ворот поворот показали! — нахмурил брови Алексей.

— Ну и что? А вы и взад пятки! Надо быть настойчивее!

— Вот те раз! — у парней опять конфуз. — Вам не угодишь.

В тайге еще темно, но чувствуется приближение рассвета. Снег прекратился. Где-то глубоко в лесу запищали синички. От свежего потока воздуха с деревьев посыпалась кухта.