Серебряный пояс - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Топилин cтр.№ 123

— И я такоже кумекаю. Кабы я хотел от любопытного глаза уберечься, то лучшего места не найти. Скалы, завалы, курумник… там тяжелый ход, люди должны стороной то место обходить.

— Теперь, Миша, ты говори! — повернувшись в седле, следопыт обратился к медвежатнику Самойлову.

— Думаю, скалки сразу надо проверить. А уж потом в других местах поискать! — поддержал общее мнение Михаил Северьянович, чем узаконил дальнейшие поиски скрытого зимовья.

В знак общего согласия Мурташка молча покачал головой, поправил за спиной ружье, тронул уздечку монгольского иноходца первый:

— Наверно, теперь я передом поеду!

Его спутники молча переглянулись, однако никто не стал интересоваться причиной смены мест в охотничьем караване. Раз Мурташка решил ехать ведомым, значит, так это и должно быть!

Поехали. Хакас впереди. Михаил Самойлов вторым. За ним Влас Бердюгин. Замыкал шествие Гришка Усольцев.

Сразу за ключом дорога пошла круто в гору. Не меняя направление, мужики спешились, пошли пешком прямо в крутяк. Гладкие, кожаные бродни имели плохую опору, скользили. Мужики пошли медленно. Ведомые за уздечки лошади напряглись выносливыми телами: снег и крутой угол подъема доставляли животным напряжение. Охотники тяжело задышали. Кони промокли телами от пота. Лишь только собаки Туман и Тихон, равнодушно опустив хвосты, стараясь не попадать коню под ноги, вяло плелись рядом в пространном состоянии. Привычные к быстрому передвижению кобели уныло влекли свое жалкое ограничение свободы.

Мурташка не торопился. Не давая коням и спутникам запариться, он часто останавливался, как будто что-то выискивая, внимательно смотрел по сторонам, слушал тайгу, нюхал воздух. Подобные перекуры были не что иное, как необходимое влечение к холодному разуму и твердости руки. В любую минуту ситуация может измениться. Врожденным чувством охотничьего инстинкта хакас предвидел, что очень скоро им придется принять быстрое решение, возможно, придется метко, точно стрелять. И он не ошибся.

Неожиданно собаки насторожились. Туман и Тихон вытянулись телами, навострили уши, подняли хвосты, с шумом втягивая воздух чуткими носами, натянули поводки. По вздыбившимся загривкам было видно, что кобели хватили медвежий запах, наносимый атмосферным течением с горы. Холодный разум и твердость руки были кстати.

— Медведь на горе, — определил Михаил Самойлов.

Мурташка равнодушно покачал головой в знак согласия, спокойно шагнул дальше вперед. Остальные достойно последовали его примеру.

Через небольшое расстояние захрипели лошади, округлили от страха глаза. У охотников не оставалось сомнения, что зверь был где-то неподалеку. Мурташка поднял руку, показал на недавние, утренние следы на снегу, негромко спросил:

— Однако задняя лапа кривая, — и к Михаилу: — Наш зверь?

— Да! Наш… Тот самый! — осматривая медвежьи мозоли, твердо заверил охотник. — Ишь ты, где обосновался. Мы его там, — махнул рукой назад, — по тем косогорам ищем, а он тут, в заветерье прохлаждается!

— Где-то тут бродит, след короткий, — рассматривая следы, заключил Мурташка. — Собак пускать надо. Пусть останавливают. Бить зверя надо!

— Что толку? — пожал плечами Михаил Самойлов. — Собаки остановить не смогут. Он, как всегда, в угон оторвется, убежит. Собак за собой уведет, потом где их искать?

— От своего следа не убежит, — твердо заверил Мурташка. — Следы на снегу — что буква на бумаге. Смотришь, хорошо видно! Однако тропить зверя будем, пока не догоним.

— Ну раз так… — согласился медвежатник и, более не говоря ни слова, отпустил собак с поводков.

Обретая волю, кобели друг за другом рванули с места в прыжки. Не обращая внимания на следы зверя на снегу, Туман и Тихон побежали в одном направлении, в разлом между двух скал. Они чувствовали живой запах медведя. Зверь находился недалеко. Неторопливо поднимаясь в гору, часто останавливаясь, Мурташка привел караван к медведю тихо, бесшумно так близко, что не оставалось сомнения, что собаки прихватят медведя врасплох.

Так это и случилось. Не успели наши охотники приготовить ружья, как впереди за скалами взорвалось эхо. Страшный рев медведя смешался с яростным лаем собак. Началось!..

Охотники приготовили ружья. Мурташка и Михаил Самойлов проворно поспешили вперед, к месту схватки собак со зверем. Влас и Гришка остались с лошадьми.

Некоторое расстояние до границы скал Мурташка и Михаил бежали открыто, не таясь, под шум схватки собак с медведем. Потом пошли быстро, скрываясь за деревьями. Наконец-то Мурташка приостановился, вглядываясь вперед, показал Михаилу пальцем. Но старому медвежатнику не надо было объяснять ситуацию. Он видел сам, что зверя и собак скрывают небольшие скалы, пройти за которые можно было через небольшой каменный разлом. Яростные голоса и рев медведя вырывались оттуда. Чтобы подойти на расстояние надежного выстрела, охотникам надо было пройти между ними. Михаил Самойлов сделал шаг в творило, однако Мурташка одернул его за рукав: «Стой! Ветер…». Михаил понял, о чем говорит хакас, остановился, не зная, что делать. Наносимое из-под горы течение воздуха тянуло запахи в щель между скалами. Мурташка вовремя понял это, однако было поздно. Злобный, недовольный рык медведя за скалами определил их огрешность. Зверь хватил человеческий запах и, не обращая внимания на собак, бросился на уход. Пытаясь удержать его, изменившимися голосами собаки побежали за ним.

Негромко чертыхнувшись, Мурташка сорвался с места, бросился в расщелину. Михаил, не отступая ни на шаг, поспешил за его спиной.

Небольшое — около пятидесяти шагов — расстояние охотники пробежали за несколько секунд. Вырываясь на открытое место, Мурташка на ходу приготовился стрелять, но было поздно. Убегающий медведь уже был далеко, на недостаточном для меткого выстрела расстоянии. Скальные нагромождения, густые переплетения ольшаника и вязкая подсада пихтача скрывали зверя. Ловко используя складки местности, криволапый бежал в гору. Отточенно прыгая по каменистой тропе, цепко преодолевая узкие карнизы, медведь уходил в скалы. По тому, как быстро и уверенно зверь бежит от погони, было очевидно, что знакомую дорогу он проходил не раз. Собаки далеко отстали сзади. Несколько раз мелькнув на открытых частинах, медведь наконец-то выбрался далеко наверх, остановился на несколько секунд на каменном уступе, застыл горелым пнем. С высоты птичьего полета он хорошо видел оставленное место, людей, собак, преследовавших его по пятам, и понимал, что люди видят его. Безопасное место, высота, недосягаемое для полета пули расстояние делали зверя неуязвимым. Вероятно, он наблюдал с указанного карниза за происходящим внизу много раз, поэтому не боялся потерять драгоценное время.

Несколько секунд Мурташка и Михаил молча смотрели на медведя снизу вверх. Белогрудый злобно оглядывал неожиданных гостей из поднебесья. Расстояние двух полетов пули размежевало твердую уверенность в достойном выстреле. Но и отсюда острым глазам Мурташки были хорошо видны белый галстук на груди зверя, сложенные на затылке уши, сверкающие в гневе глаза. Коренной охотник видел извернутую, неправильно сросшуюся лапу, вздыбившийся загривок. Он хорошо видел медведя, но не мог его добыть.