Петр Первый - читать онлайн книгу. Автор: Николай Павленко cтр.№ 62

Знаменитое Гангутское сражение началось в середине дня 27 июля. Ему предшествовало предложение о сдаче. Когда его отклонили, на корабле адмирала Апраксина был поднят синий флаг, а затем раздался пушечный выстрел. Это были сигналы атаки.

Авангард русского флота под командованием шаутбейнахта Петра Михайлова атаковал не всю шведскую эскадру, а блокированный отряд контр-адмирала Эреншильда, состоявший из фрегата «Элефант» и девяти более мелких кораблей. Шведы располагали мощной артиллерией (116 пушек против 23), но это нисколько не смутило Петра. Два часа шведам удавалось отбивать натиск русских, но затем атаковавшие взяли корабли на абордаж и сцепились с неприятелем врукопашную. «Воистину, – вспоминал об этом сражении Петр, – нельзя описать мужество наших, как начальных, так и рядовых, понеже абордированье так жестоко чинено, что от неприятельских пушек несколько солдат не ядрами, но духом пороховым от пушек разорваны». Эреншильд пытался бежать на лодке, но был захвачен в плен. «Правда, – писал Петр Екатерине, – как у нас в сию войну, так и у алиртов (то есть союзников) с Францией много не только генералов, но и фельтмаршалов брано, а флагмана ни единого».

Кровопролитное сражение закончилось полной победой русского флота. Все корабли Эреншильда стали трофеями русских. Штиль помешал шведской эскадре оказать помощь терпящему катастрофу отряду контр-адмирала Эреншильда. Успех русского флота привел в ужас шведский двор: он начал эвакуироваться из столицы. Царь сравнивал морскую победу у Гангута с Полтавской викторией.

За морским сражением, принесшим славу русскому флоту, следовали две церемонии. 9 сентября население Петербурга торжественно встречало победителей. В Неву вошли украшенные флагами три русские галеры. За ними следовали захваченные шведские корабли. Затем показалась командирская галера шаутбейнахта Петра Михайлова. Процессию замыкали две галеры с солдатами. Парад был продолжен на суше: победители несли знамена и прочие трофеи. Среди пленных находился и Эреншильд. Шествие замыкали батальоны Преображенского полка во главе с Петром. Победители прошли через триумфальную арку, на которой красовались замысловатые изображения. Одно из них выглядело так: орел сидел на спине слона. Надпись гласила: «Русский Орел мух не ловит». Смысл иронической надписи станет понятным, если вспомним, что захваченный фрегат назывался «Элефант» (слон).

Продолжение церемонии происходило в Сенате. В окружении сенаторов в роскошном кресле восседал «князь-кесарь» Ромодановский. Шаутбейнахт Петр Михайлов испросил разрешения войти в зал, чтобы отдать рапорт и рекомендательное письмо генерал-адмирала Апраксина о своей службе. Бумаги зачитали вслух, и «князю-кесарю», не отличавшемуся красноречием, сценарий отвел немногословную роль: задав несколько малозначительных вопросов, он произнес: «Здравствуй, вице-адмирал!» Так царь получил чин вице-адмирала. С этого времени он стал расписываться за получение 2240 рублей годового жалованья.

В сентябре 1714 года должна была состояться еще одна церемония, но по каким-то причинам Петр перенес ее на начало следующего года.

Еще в 1713 году «князь-папа» Никита Зотов известил Петра о своем намерении жениться. Царь ответил Зотову своим согласием, но тут же многозначительно добавил: он, царь, не допустит того, чтобы свадьба была учинена «образом древнего варварского обычая», то есть тайным браком. Петр решил превратить свадьбу главы «всепьянейшего собора» в шумное торжество, своего рода маскарад с участием не только членов «пьяной компании», но и всех знатных особ: в гости приглашались генералы, тайные советники, сухопутные и морские офицеры, корабельные мастера, иностранные дипломаты.

Петр не поленился разработать подробнейший свадебный обряд, расписать роли для его участников, определить, кто в каком костюме должен был явиться на торжество. Была устроена даже генеральная репетиция, своего рода смотр маскарадных костюмов.

Свадебный кортеж представлял пеструю толпу. Одни явились в калмыцком платье, другие – в венгерском, третьи – в старорусском, четвертые – в матросском и т. д. Всем гостям полагалось иметь при себе музыкальный инструмент, точнее, предмет, из которого можно было извлекать какие-либо звуки: наряду с барабанами, пастушьими рожками, колокольчиками, скрипками гостям предписывалось принести пузыри, наполненные горохом, горшки, тазы и т. д. Граф Головкин, два князя Долгоруких и два князя Голицыных щеголяли в китайском наряде и играли на дудочках, дипломаты Толстой и Бестужев нарядились в турецкие костюмы и гремели медными тарелками. Петр выбрал для себя матросскую форму.

Накануне свадьбы к Петру обратился сын жениха Конон Зотов с горячей мольбой отменить брак: «Умилосердись, государь! Таким ли венцом пристоит короновать конец своей жизни, яко ныне приведен отец мой чрез искушение?» Правда, сына возмущала не моральная сторона грубого маскарада, а опасение быть ущемленным мачехой при дележе наследства: «Я верю, что она идет для того в замужество, чтоб ей нас, детей его, лишить от бога и от вас, государя, достойного нам наследства».

Царь не внял просьбе Конона Зотова. Через 10 дней после подачи челобитной сын жениха прочитал инструкцию, составленную царем и начавшуюся фразой: «Ехать тебе во Францию в порты морские, а наипаче, где главный их флот».

Петра можно было бы заподозрить в том, что он, бросив все дела, целиком отдался никчемной затее, если бы историки не располагали документами, свидетельствующими о том, что забава не отвлекала его от главных дел и нисколько не изменила распорядок его рабочего дня. Здесь проявлялась одна из удивительных способностей Петра – умение одновременно охватывать множество дел, разных по значению и содержанию, иногда совершенно не связанных друг с другом. Мы уже имели случаи наблюдать Петра в напряженные месяцы борьбы с вторжением Карла XII то за усовершенствованием шрифта, то наставляющим, как переводить книги и переплетать их. Даже на пирушках его память держала в голове сведения, на которые как-то надо было реагировать, и он вставал из-за обеденного стола, чтобы сесть за стол письменный и в уединении написать очередной указ или ответить на письмо и потом вновь присоединиться к компании.

Подготовкой шутовской свадьбы и торжества, с нею связанного, Петр занимался в декабре 1714 – январе 1715 года. За это время им было составлено и отредактировано 16 указов, среди них указ Канцелярии от строений с подробнейшим перечнем первоочередных работ по благоустройству столицы, указ об открытии Морской академии, инструкция петербургскому губернатору Меншикову и другие.

Интенсивная работа пером развернулась в 1714–1715 годах, но намерение посвятить этой работе больше внимания, Петр обнаруживает уже в 1712 году. К этому году относится его первое распоряжение о переводе на русский язык иностранных регламентов, уставов, указов.

В действиях Петра при организации коллегий мы не обнаруживаем спешки, проявленной им во время проведения административных реформ предшествующих лет.

Одновременно с подготовкой реформы гражданской администрации велась работа по составлению «Устава воинского» для сухопутной армии и «Морского устава» для военно-морского флота. В ноябре 1714 года сын «князя-папы» Конон Зотов закончил перевод «Ордоннанса Людовика XIV о войсках морских и о их арсеналах», а в январе следующего года он получает новое задание Петра: ехать во Францию, где раздобыть и перевести на русский язык книги «все, что ко флоту надлежит на море и в портах». Царь не преминул напомнить Зотову, как надо переводить с иностранного: «за штилем их не гнатца», но смотреть, «чтоб дела не проронить». К маю 1715 года в распоряжении царя находились датский, французский и голландский регламенты. Тогда же от посла в Лондоне Бориса Ивановича Куракина Петр требует доставки английских уставов и регламентов. Он разъясняет послу, для каких надобностей надлежит прислать регламенты: их «мы ныне збираем всех государств, кои флоты имеют».