Братья Стругацкие. Письма о будущем - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Черняховская cтр.№ 79

Возможно, опасности нет, возможно – она есть. Насколько серьезная – неизвестно. Но если все обстоит так, как подозревают на основании имеющихся фактов, которые можно трактовать и иначе, опасность может оказаться смертельной. Рудольф Сикорски, «Странник», бывший когда-то резидентом Земли на Сарракше в «Обитаемом острове» и возглавляющий сегодня КОМКОН-2, курирующий эту проблему с момента ее возникновения, стоит перед выбором между верой в возможность благоприятного развития и в то, что угроза мнима и негативным сценарием, в котором угроза смертельна. Он пытается прояснить ситуацию, контролировать ее, но когда Абалкин входит в контакт с хранящимся устройством – убивает его.

По последующему пояснению Бориса Стругацкого, авторы имели ввиду, что Абалкин действует абсолютно из иных побуждений и никакой опасности не представляет. Сикорски действует на основании известных ему фактов и событий и отвечает за безопасность Земли: может быть, человек абсолютно безопасен – может быть он смертельно опасен.

И Стругацкие показывают, что он неопасен, но Сикорски – не может, не имеет права его не убить.

Данный сюжет и данная проблема одна из наиболее обсуждаемых в творчестве Стругацких, тем более, что в романе авторы не дают на нее ответа – они предлагают искать его читателю.

И они показывали, как тяжело принимать решение в этой ситуации:

Как писал Борис Стругацкий, «было совсем не интересно писать… боевик о разоблачении и уничтожении супердиверсанта сверхцивилизации». Совсем другая идея представлялась им и более плодотворной, и менее тривиальной:

«Всякое общество, создавшее внутри себя тайную полицию, неизбежно будет убивать (время от времени) ни в чем не повинных своих граждан, – как бы ни было совершенно это общество, и как бы высоконравственны и глубоко порядочны ни были сотрудники этой тайной полиции».

И, по мнению Стругацких, такие службы должны существовать вечно. Причем, можно увидеть, что для них последнее утверждение вытекало из трех неоспоримых обстоятельств: вечно будут существовать тайны; вечно будет существовать проблема безопасности человечества и цивилизации; вечно будет существовать проблема ответственности человека. В частности и потому, что для авторов способность к ответственности – показатель зрелости и состоятельности человека, и потому, что, не имея ответственности, человек, по их мысли, просто погибнет, не справившись с им же созданными силами цивилизации.

Человек, по мысли Стругацких, способен к тому, что они называли Вертикальным Прогрессом: новому типу прогресса, основанному не на борьбе за существование, а на поиске и стремлении к познанию. Но пока он остается человеком, он всегда будет вынужден нести бремя ответственности, и чем больше его могущество, тем за большее он должен отвечать, и всегда он будет стоять перед проблемами морального выбора.

Однако если речь идет о моральном выборе и моральной ответственности человека, в основе его лежат нормы и ответственность перед человеческим обществом. Проблема Сикорски, среди прочего, заключалась и в том, что он не знал, человек ли перед ним. Не в том отношении, что «другого» нужно или можно уничтожить просто потому, что он другой, а потому, что нормы отношения к последнему оказывались неопределенны в неопределенности его отношения к людям. Неизвестность определяла как вопрос, опасен ли он, так и вопрос – распространимы ли вообще на него нормы взаимоотношений между людьми.

И этот вопрос ставится Стругацкими еще ранее: в упомянутой повести «Отель "У погибшего Альпиниста"». Инспектор полиции должен решить: перед ним либо преступники, которых нужно задержать, либо инопланетяне – и если последние, то они, возможно, враги – и тогда их тоже нужно задержать, либо не враги, и их нужно спасти от охотящихся на них преступников. И никакой информации нет, но нужно принимать ответственность на себя и им поверить.

Логический парадокс: судя по всем человеческим оценкам – им можно верить. Но если им верить, нужно признать, что они – не люди. Тогда к ним не применимы те самые параметры, которые требуют им поверить.

Более того: тот же вопрос ставится в скрытой форме Стругацкими уже и в «Трудно быть богом», когда Румата начинает бояться, что привитый сотрудникам Института экспериментальной истории, как и всем людям Земли, гуманизм распространяется не на всех – только на них, на коммунаров:

Сравним с эпитетами самого Аркадия применительно к антисоветчикам-поселенцам по месту его службы: ««уголовники, дерьмо, ссыльные кулаки» и оценивает следующим образом: «Сволочьё! Воспитывай их, таких вот мерзавцев» ^[363].

Землянам удается воздерживаться от насильственного вмешательства именно самоуверением в том, что перед ними люди, такие же, как они, но еще не ведающие, что творят. Но когда начинают убивать на их глазах тех, кто уже стал в их понимании человеком ^[364], – человек оказывается вынужден определить, в ком он видит людей: в тех, кто является ими биологически, или в тех, кто является ими морально: