Рюрик и мистика истинной власти - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Серяков cтр.№ 75

Очевидно, эти примеры соответствуют тому аспекту Хварно, которое даровало победу в бою. Понятно, что воинская ипостась данной мистической сущности для древних иранцев была гораздо более актуальной, чем для чешских и словацких крестьян XIX в., у которых эта ипостась Рарога отошла на второй, если не на третий план, а ее отголоски сохранились в виде представления о мстительности этого существа. О том, что их языческие предки использовали соколов перед боем, говорит рассказ Козьмы Пражского о сражении между чехами и лучанами. Князь последних перед боем сказал своим воинам: «“Пусть ваши ноги растопчат их, как хрупкую солому. Бойтесь осквернить (ваши) смелые копья кровью трусов; лучше вы пустите (на них) птиц, которых несете. Пусть соколы спугнут, как голубей, ряды трусливых (врагов)”. Когда это так и было сделано, поднялось такое множество различных птиц, что крыльями они затмили небо, точно туча во время дождя или сильной бури» ^[624]. В «Слове о полку Игореве» Святослав так обращается к другим князьям:

Именно с этой птицей автор Ипатьевской летописи при описании событий 1231 г. сравнивает русские полки: «Приехавшимъ же соколомь стрѣлцемь» ^[626]. В отечественном памятнике XIV в. сокол упомянут в качестве угрожающему злому началу силы: «Татемъ песъ, воронамъ соколъ» ^[627]. Этим же представлением руководствовался и автор «Задонщины»: «А уже соколы, и кречеты, и белозерские ястребы рвутся с золотых колодок… хотят ударить на несчетные стада гусиные и лебединые – то богатыри и удальцы русские хотят ударить на великие силы поганого царя Мамая» ^[628]. Как видим, на Руси память о связи этой птицы с воинским делом сохранилась гораздо лучше. По поводу фразы, которую в посвященной ему саге Тидрек говорит своему воспитателю Гильдебранду о своих врагах: «Да не будут хвастаться русские люди, что у них больше счастья, нежели у гуннов или Омлунгов», М. В. Лисюченко предположил, что восточные славяне некогда действительно верили в воинское счастье и могли хвалиться им ^[629]. Однако счастье и удачу в бою древним иранцам опять-таки приносило Хварно, и, следовательно, данная сага показывает, что аналогичные представления существовали и у наших далеких предков, причем в весьма ранний период еще до призвания Рюрика. С другой стороны, с понятием славы в славянском фольклоре соотносится и сокол:

В предыдущей главе уже было показано, что с понятием славы было связано и иранское Хварно. На летописном изображении кораблей Вещего Олега во время его похода на Царьград мы видим, что они украшены изображением птицы. Из-за неоднократной перерисовки носа корабля сказать, какая конкретно птица была на нем изображена, затруднительно, однако определить ее нам помогает былина «Илья Муромец на Соколе-корабле». В ней главный герой вместе с Добрыней плавает на корабле по морю, а когда «турецкий пан, большой Салтан» хочет захватить корабль, Илья Муромец собирается выпустить свою стрелу «в турецкий град… самому Салтану в белу грудь» ^[631]. Поскольку ко времени окончательного сложения текста былины бывшие византийские владения принадлежали уже туркам, становится понятным появление в ней турецкого Салтана. Весьма показательно, что название корабля Ильи Муромца в данной былине соответствует летописной миниатюре.

Очень интересен другой русский заговор: «В Окиян-море пуп морской; на том морском пупе – белый камень Олатырь; на белом камне Олатыры сидит белая птица. Летала та белая птица по городам и пригородам, по селам и приселкам… залетала тая белая птица к рабу Божию имя рек и садилась на буйну голову, на самое тимя; железным носом выклевывала, булатными когтями выцарапывала, белыми крыльями отмахивала призоры и наговоры, и тяжкую немочь…» ^[632] Как видим, в данном случае чудесная птица связывается со здоровьем, еще одной характеристикой иранского Хварно. В этом заговоре птица не названа, но украинская песня прямо указывает, что на голове носили сокола:

Рис. 20. Шлем из Саратовского Заволжья, XII-XIII вв. Источник: Максимов Е. К. Находка древнерусского шлема в Саратовском Заволжье // СА. 1960. № 4

О том, что подобные представления восходили как минимум к эпохе Древней Руси, красноречиво свидетельствует шлем из Саратовского Заволжья. Он датируется XII-XIII вв., а по поводу его происхождения Е. К. Максимов пишет: «Местом изготовления шлема из нижневолжского погребения является или один из ремесленных центров Волжской Болгарии, где его могли сделать по древнерусским образцам, или, вероятнее всего, Древняя Русь, о чем свидетельствуют указанные выше аналогии и сравнения» ^[634]. Шлем был украшен двумя позолоченными бронзовыми пластинками, на которых были изображены четыре птицы (рис. 20). Очевидно, что в данном случае назначением птиц была не защита от болезни, а магическая защита носителя шлема в бою со всех четырех сторон. Образ же птицы на голове в очередной раз соответствует иконографии Веретрагна. Связанное с перьями Варагн заклятие не только приносило победу в битве, но и защищало голову от удара. Достаточно точной иллюстрацией этого древнеиранского представления и являлся русский средневековый шлем.