У истоков Руси - читать онлайн книгу. Автор: Иван Беляев cтр.№ 37

Таковое положение земщины заставляло князей во всех своих междоусобных войнах по возможности удерживаться от опустошений и разорения земцев. Во всех междоусобиях князья преимущественно грабили и опустошали частную собственность князей же – своих противников или их дружины, собственность же земщины оставалась неприкосновенною, за исключением тех случаев, когда земцы очень упорно защищали побежденного князя или когда какой-либо князь приводил с собою половцев, которые обыкновенно и шли на том условии, чтобы им было позволено грабить. Так, например, Олег Святославич в 1094 году, выгнавши Мономаха из Чернигова при помощи половцев, заплатил за эту помощь тем, что дозволил половцам грабить черниговские села; то же делали и другие князья, преимущественно его потомки. И конечно, это было главною причиною, что Ольговичи были не любимы земцами Приднепровья как разорители земли; равным образом нелюбим был в Приднепровье Юрий Суздальский за то же, что водил с собою половцев. Междоусобия же других князей принимались легче и не возбуждали ненависти в народе, да и на самом деле они были далеко не так отяготительны для земцов, как бы можно было предполагать, ибо почти исключительно ограничивались грабежом частной собственности князей и дружинников. Для этой же собственности уже не было никакой пощады; победители везде отыскивали собственность побежденного противника и его дружины, все жгли и грабили, даже не щадили самих церквей. Так, например, в 1146 году при походе Изяслава Мстиславича с его союзниками Давыдовичами Черниговскими на Святослава Ольговича Новгород-Северского союзники послали грабить Игоревы и Святославовы стада; мало этого, пошли на Игорево сельце, где был устроен хороший княжеский двор и собрано много всякого добра в берестьяницах и погребах, вина и меда и всякого тяжелого товара до железа и до меди; и Давыдовичи приказали класть все это на воза себе и дружине, а чего не могли захватить, то велели зажечь, равно как самый двор и церковь Св. Георгия и княжее гумно. В тот же поход Изяслав Мстиславич, взявши Путивль на договор, ничего не тронул принадлежащего путивльцам, бывший же там Святославов двор разделил между своими союзниками на четыре части, также разделил княжие скотницы берестьяницы и всякий товар, даже дочиста обобрал княжескую церковь Св. Вознесения, взял все церковные сосуды серебряные, иконы, шитые золотом ризы, кадильницы, книги и колокола и не оставил ничего княжьего, но все разделил и семьсот рабов.

Обычай грабить только княжье добро и добро дружинников, очевидно, основанием своим имел то, чтобы скорее смирить противника или вызвать скорее на бой, ежели он уклонялся от невыгодной для себя битвы, как это прямо подтверждает образ действий Изяслава Мстиславича во время похода на Чернигов в 1148 году. Он, стоя под Черниговом и желая выманить тамошних князей на битву, целых три дня жег и опустошать княжие села под Черниговом и потом сказал: «Вот мы пожгли все села их и жизнь (имение) всю, а они к нам нейдут; а пойдем к Любечу, где их вся жизнь». И действительно, черниговские князья пошли за ним к Любечу. Впрочем, бывали случаи, что иногда доставалось и земцам и князья разоряли города своих противников или брали выкуп с граждан; но это бывало только тогда, когда князь не рассчитывал завладеть городом или присоединить его к своей волости. Так, Владимир Галицкий в 1150 году, возвращаясь домой из киевской волости, подошел к Мичьску, сказал мичанам: «Дайте ми серебро, что вы аз хочу, паки ли я возму вас на щит» – и, взявши требуемое серебро, пошел домой, а также побрал серебро и с других городов, лежавших по дороге, вплоть до своей земли.

Сближение князей с земщиною и старание постоянно удерживать за собою свои отчинные владения повело князей к тому, чтобы приобретать себе земли в частную собственность, населять их своими людьми или свободными земледельцами и вводить в них хозяйственное устройство частных собственников; таковых земель в то время было уже довольно у всех князей, на них князья строили себе, смотря по удобству, дворы, села, церкви, монастыри и даже города; земли сии князья приобретали или покупкою у частных собственников, или расчисткою на свой счет диких лесов и полей, никому не принадлежащих, или получали по наследству, или в подарок, или иными способами приобретения между частными людьми. Таковое направление князей приобретать земли в частную собственность, по-видимому, должно было повести к тому, чтобы князья вовсе не оставляли своих княжений и не переходили в другие владения, чтобы не лишиться поземельной собственности; но на деле это не оправдалось, а, напротив, между князьями сложился новый закон, по которому князь, перешедший или переведенный из одного княжества в другое, не лишался права на свою частную поземельную собственность в оставленном княжестве. Так, в 1147 году Святослав Всеволодович, из черниговских князей, переведенный Изяславом Киевским в Бужск и Межибожье, продолжать владеть своею частною поземельною собственностью в Черниговском краю; то же было и у других князей.

Княжая дружина по-прежнему состояла из вольных людей, состоявшись на службе князя по взаимному согласию и имевших полное право оставить службу одного князя и перейти к другому. Самый состав дружины по-прежнему был сбродный из разных стран; на службу князя мог поступить всякий, откуда бы кто ни пришел, лишь бы князь согласился его принять; но при внуках и правнуках Ярослава князья преимущественно старались пополнять свои дружины охотниками из земцев, так что у суздальского князя дружинники преимущественно были из суздальцев, у галицкого из галичан, у черниговского из черниговцев, у смоленского из смольнян и пр. Да и тех из дружинников, которые приходили со стороны, князья старались привязать к своим владениям, и с этою целью раздавали им земли преимущественно на поместном праве, и таким образом делали удержание владений интересным и для дружинников; ибо с потерею владения князем и дружинники теряли свои доходы с поместных имений. Как прямо говорил Изяслав Мстиславич своим дружинникам в 1150 году, побуждая их к походу на киевскую область, только что отнятую у него Юрием Суздальским: «Вы есте по мне из Русские земли вышли (из киевской области) своих сел и своих имений лишився; а яз паки своея дедины и отчины не могу презрети; но любо голову свою сложу, паки ли отчину свою налезу и вашу всю жизнь». Таковое новое направление породило то, что, с одной стороны, князьям легче стало удерживать за собою свои старые отчинные владения, а с другой стороны, труднее держаться во владениях вновь приобретенных. Земцы на своего отчинного князя и на его дружинников смотрели с большею приязнию, нежели на нового князя и на его дружинников, пришельцев с другой стороны. А посему дружинники-пришельцы по смерти или по изгнании своего князя-пришельца обыкновенно или изгонялись, или избивались земцами, а имение их предавалось на разграбление. Так, и по занятии Киева Изяславом Мстиславичем в 1146 году сам Изяслав с киевлянами стал грабить домы и села дружины Игоревой и Всеволодовой; точно так же по смерти Юрия киевляне стали избивать и грабить суздальцев, т. е. Юриевых дружинников, приведенных из Суздаля.

Дружина в это время, так же как и прежде, разделялась на старшую и младшую; старшую дружину составляли бояре, мужи, занимавшие важные должности, к младшей же принадлежали отроки, детские, слуги, гридни, мечники и другие мелкие служители при князе. Старшие дружинники были преимущественно богатые и сильные, имевшие свои дружины вольных людей, которые с ними вместе и под их начальством участвовали в княжеских походах и в управлении городами, данными князем. Старшие дружинники имели большее значение у князей, они были княжими думцами, так что князь о каждом своем предприятии должен был объявлять им и советоваться с ними, в противном случае дружинники отказывались помогать князю и прямо говорили: «О себе еси, княже, замыслил, а не едем по тебе, мы того неведали». Как это было с Владимиром Мстиславичем, который, не посоветовавшись с старшею дружиною, хотел ехать к берендичам. Старшие дружинники даже спорили с князем на совещаниях; так, в 1150 году, когда Изяслав говорил своей дружине, чтобы идти на Владимира Галицкого, то дружина возразила ему: «Княже! Нельзя тебе пойти на него, се перед тобою река, но еще зла, как на него хочеши поехати? А еще стоит заложився лесом; ныне же того, княже, неправи, но поеди Киеву, своей дружине». И князь послушал совета, отложил нападение. Старшие дружинники не только были необходимыми советниками князей, но и посредниками в их переговорах друг с другом; и даже по-прежнему требовалось, чтобы договоры между князьями скреплялись клятвою как самих князей, так и их дружинников. Так, в 1150 году при заключении союза между Изяславом и Вячеславом сказано: «И тако целоваста крест у Святою мученику нагробе, натом: Изяславу имети отцом Вячеслава, а Вячеславу имети сыном Изяслава, на том же и мужи их целоваша крест, яко между ими добра хотети и чести их стеречи, а не сваживати их».