Книга зеркал - читать онлайн книгу. Автор: Э. О. Чировици cтр.№ 18

Мисс Ольсен надела очки и занялась поиском файлов. Запоздало сообразив, что не успеваю на встречу, я позвонил клиенту, извинился и попросил перенести ее на другой день.

Мисс Ольсен тем временем объявила, что рукописи среди документов нет – она проверила все файлы, к счастью не запароленные. Потом она предположила, что рукопись, возможно, сохранена на флешке или у Ричарда на работе. В ящике письменного стола обнаружилось несколько флешек. Мисс Ольсен как раз собиралась в больницу к Ричарду и пообещала разузнать, где хранится рукопись. Номер моего телефона она внесла в список контактов и сказала, что позвонит, как только все выяснит.

Я допил чай, поблагодарил хозяйку и собрался уходить.

– Об этой Лоре Бейнс Ричард никогда не упоминал, – внезапно сказала мисс Ольсен. – А месяца три назад ему кто-то позвонил, и он ушел на кухню, чтобы я не слышала беседы. Так вот, меня поразил его тон. Ричард никогда не сердится, а тут прямо разозлился. Я его таким никогда прежде не видела. Он весь дрожал, когда вернулся в гостиную. Я спросила, кто звонил, а он сказал, что объявилась его старая знакомая из Принстона, некая Лора, из-за которой вся его жизнь пошла наперекосяк, но теперь-то он с ней посчитается.

Спустя пять дней Данна Ольсен сообщила, что Ричард умер, и объяснила, где состоятся похороны. В больнице ей ничего не удалось узнать о рукописи – Ричард был без сознания, а потом впал в кому. Она проверила все флешки в доме, но текста так и не обнаружила, хотя пообещала проверить личные вещи Ричарда, которые должны были прислать с его места работы.

Похороны состоялись в пятницу после обеда. В городе шел снег, совсем как в тот декабрьский день, когда убили профессора Джозефа Видера.

На стульях, расставленных перед закрытым гробом, сидели несколько человек в траурных костюмах. У гроба стояла фотография, перевитая черной лентой, – мужчина лет за сорок, с печальной улыбкой и добрыми глазами. На длинном лице выделялся крупный нос, волнистые волосы надо лбом поредели.

Мисс Ольсен не знала, где и когда была сделана эта фотография. Ричард хранил снимок в ящике письменного стола, который в шутку называл «волчьим логовом». Среди вещей Ричарда рукописи не оказалось, хотя, судя по всему, он посвятил ей последние месяцы своей жизни. Мисс Ольсен представила меня хмурому мужчине, который оказался братом Ричарда, Эдди Флинном. Его жена, Сюзанна, невысокая и бойкая, в нелепой шляпке на огненно-рыжих кудрях, крепко пожала мне руку. После недолгой беседы над гробом у меня возникло странное ощущение, что мы знакомы всю жизнь и сейчас встретились после долгой разлуки.

С похорон я ушел, думая, что никогда не узнаю, чем закончилась вся эта давняя история. Похоже, что свою тайну Ричард унес с собой в могилу.

Беседовать с покойниками я начал из-за поломанного стула.

Перефразируя Курта Воннегута-младшего, шел 2007 год, и Джон Келлер наконец разорился ^[10]. Джон Келлер – это я, прошу любить и жаловать. Я занимался на курсах писательского мастерства в Нью-Йоркском университете, и, если честно, наивные мечтания очаровывали меня, как пламя свечи – неосторожного мотылька. Мансарду в Нижнем Ист-Сайде я делил с начинающим фотографом, Нилом Боуменом, и посылал длинные путаные заявки в литературные журналы в надежде, что какой-нибудь издатель смилостивится и напечатает мои творения. Увы, моего таланта никто не замечал.

Дядя Фрэнк – старший брат мамы – разбогател в 1980-е, вложив деньги в информационные технологии, которые тогда развивались, как на стероидах. Сейчас ему перевалило за пятьдесят, он занимал роскошные апартаменты в Верхнем Ист-Сайде, обожал антиквариат и ухлестывал за женщинами. Дядя Фрэнк, мужчина импозантный, одевался как франт и круглый год щеголял ровным искусственным загаром. Иногда он приглашал меня на ужин к себе или в ресторан и делал дорогие подарки, которые я потом продавал за полцены своему знакомому, Максу, – тот водил дружбу с владельцами сомнительного магазинчика на Четырнадцатой Западной улице.

Антикварную мебель для гостиной дядюшка приобрел в Италии, давным-давно. Стулья резного дерева были обтянуты коричневой кожей, что от времени сморщилась и обвисла, как стариковские щеки. Спинка одного из несчастных стульев то ли отломилась, то ли еще что – не помню точно.

Мой дядюшка отыскал в Бронксе знаменитого реставратора, к которому обычно записывались загодя, и пообещал оплатить работу в двойном размере, лишь бы не ждать. Реставратор, недолго думая, подхватил сундучок с инструментами и тут же явился к Фрэнку. Совершенно случайно в гостях у дядюшки оказался и я.

Реставратор, пожилой мужик с бритой головой, широкими плечами и проницательным взглядом, был одет во все черное, как наемный убийца. Он осмотрел поломанный стул, что-то пробурчал и разложил инструмент на балконе. Погода стояла прекрасная, и под яркими лучами солнца особняки на Семидесятых Восточных улицах сверкали, будто огромные куски кварца, окутанные пеленой утреннего тумана. Пока реставратор занимался своим делом, мы с дядюшкой пили кофе и болтали о девчонках.

С собой реставратор принес журнал под названием «Амперсанд» и оставил его на столике в прихожей: сорок восемь страниц глянца, а на третьей странице список редакционного совета. Издавала журнал компания некоего Джона Л. Фридмана.

Дядюшка припомнил, что учился с этим самым Фридманом в Университете Рутгерса, но в последнее время потерял старого знакомого из виду. А что, если попросить его устроить меня на работу? Разумеется, связи, как и деньги, решают многое, но по молодости лет я хотел всего добиться сам, а потому сразу отказался от дядюшкиного предложения. Вдобавок, перелистав журнал, я увидел сплошь статьи об оккультных и паранормальных явлениях и прочей нью-эйджевской белиберде, что меня совершенно не интересовало.

Фрэнк настаивал на своем, – мол, от хорошего предложения глупо отказываться. Приятель его со студенческих лет отличался финансовой сметкой, деньги мог выжать даже из камня и в провальное предприятие вкладываться не стал бы. А хороший журналист обязан выдавать отличные статьи на любые темы – к тому же о тайнах египетских пирамид писать гораздо интереснее, чем о футболе или о заурядных преступлениях. Кроме того, нынешний читатель – дурак дураком.

Мы угостили реставратора кофе, и он тоже включился в беседу, приглушенным голосом заметив, что антикварные вещи впитывают положительные или отрицательные эмоции прежних владельцев – он сам в этом не раз убеждался: коснется какого-нибудь предмета, а кончики пальцев так и покалывает. Фрэнк выставил на стол бутылку бурбона, реставратор начал рассказ о буфете, приносящем несчастье хозяевам, и я решил, что пора прощаться.