Крестьянство России в Гражданской войне. К вопросу об истоках сталинизма - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Кондрашин cтр.№ 89

Эта мотивация крестьянского протеста в несколько новом звучании была воспроизведена и дополнена в ходе «чапанной войны». Нами выявлено 40 документов, авторами которых были повстанцы — «чапаны» и руководящие органы восстания (см. табл. 1 приложения 3). Приведем наиболее важные текстовые фрагменты, в которых говорится о причине восстания и содержатся крестьянские требования.

6 марта 1919 г. Ново-Девиченский волостной совет Сенгилеевского уезда Симбирской губернии, обращаясь к Усольскому волсовету о поддержке начавшегося в уезде восстания, указал, что в «Ново-Девиченской, Ягодинской, Бектяшинской волостях произошли восстания против отобрания от граждан хлеба и скота» ^{740}.

марта 1919 г. в своей телеграмме повстанцы из с. Ново-Девичье председателю Симбирского губисполкома М.А. Гимову заявили, что в селе «никакого кулацкого вооруженного восстания не было». Возник конфликт с инструктором т. Беловым «на почве неправильной реквизиции хлеба и скота, так как излишек хлеба и скота не был выяснен и учетные ведомости не были закончены, но т. Белов приступил к насильственной реквизиции». «Приветствуем советскую власть. Долой коммунистов, анархистов-насильников, которые действуют против декретов. Да здравствует советская власть на платформе Октябрьской революции. Волостная крестьянская организация». Так заканчивалась телеграмма ^{741}.

О том, что крестьяне Ставропольского уезда Самарской губернии восстали «против незаконных действий коммунистов, противоречащих указаниям Центра», шла речь в телеграмме повстанческой комендатуры Ставрополя повстанцам села Хрящевки того же уезда, датированной 8 марта 1919 г. ^{742}

Очень ясно и аргументированно крестьянская позиция изложена в крестьянских наказах и приговорах сельских сходов. Так, например, в принятом 8 марта 1919 г. на общем собрании граждан Нижне-Санчелеевской волости Мелекесского уезда Самарской губернии Наказе делегату, «назначенному для мирных переговоров» с карательным отрядом, записано: «1) Мы, крестьяне Нижне-Санчелеевской волости, вынуждены были восстать не против советской власти, но против коммунистических банд с грязным прошлым и настоящим, которые вместо истинных проповедей грабили и разоряли крестьянское население, ставили диктатуру и не входили в положение трудового крестьянства; 2) Мы, крестьяне, видя несправедливое действие коммунистов в том, что во все организации, как в советы, ставили кооптированных приспешников, не считаясь с мнением крестьян, и это им нужно для того, чтобы узнавать у крестьян, где имеются все существенные предметы, которые они через своих приспешников конфисковали и набивали свои карманы, превращая в свою собственность; 3) И если только не отберут право от коммунистов и не представят в распоряжение трудового крестьянства, то мы, крестьяне, вынуждены производить борьбу до последней капли крови; 4) Мы, крестьяне, требуем крестьянского самоуправления, как-то: участвовать в выборах и быть выбранными как в сельские, волостные, уездные, губернские и т. д. советы из крестьянского населения, но не только из одних рабочих и коммунистов; 5) Мы, крестьяне, посылаем несколько протестов против коммунистов, которые делали всевозможные пакости, но на наши протесты нам грозили арестом и расстрелом, не считаясь с выборными советами, так что наши советы находились под каблуком коммунистов» ^{743}. В наказе состоявшегося 13 марта 1919 г. общего собрания представителей населения Жигулевской волости отмечалось, что повстанческое движение вызвано «недоверием населения к тому составу Совета, которые избраны одною лишь частью населения». Отрицательное отношение к коммунистам объяснялось тем, что «в среде этой партии» оказались «лжекоммунисты», неправильно трактовавшие «декреты народных комиссаров». Требования крестьян к власти сводились к следующему: «Свободное избрание населением Советов. Даже известное количество представителей в уездные и губернские Совдепы от крестьянства. Даже возможность самому населению разбираться в обрядовой стороне религии, т. е. по желанию населения должны быть оставлены иконы как в школах, так и других общественных местах, преподавание Закона божьего не стеснять, а предоставить полную возможность проводить в жизнь § 13 РСФСР Конституции. Упразднение советских хозяйств». Наказ заканчивался утверждением, что «население стоит на платформе РСФСР» ^{744}.

Ясное представление о причинах «чапанной войны» и целях повстанцев дают также многочисленные воззвания и обращения руководящих органов. Среди них особое место занимают воззвания Ставропольского временного исполкома, Новодевиченского волисполкома, других повстанческих центров. Так, 10 марта 1919 г. «Известия Ставропольского исполкома» — печатный орган восстания — опубликовали воззвание Ставропольской комендатуры к красноармейцам. В нем говорилось: «Товарищи, братья-красноармейцы! Мы, восставшие труженики, кормильцы всего населения России, крестьяне — обращаемся к Вам с заявлением, что мы восстали не против советской власти, но восстали против диктатуры засилья коммунистов — тиранов и грабителей. Мы объявляем, что советская власть остается на местах. Советы не уничтожаются, но в советах должны быть выборные от населения лица, известные народу данной местности. Мы ни на шаг не отступаем от Конституции РСФСР и руководствуемся ею. Призываем Вас — братья-красноармейцы, примкнуть к нам, восставшим за справедливое дело, восставшим против засилья коммунистов» ^{745}. В воззвании «к гражданам и гражданкам» в вину коммунистам ставились «бесчинства и насилия над женщинами», а также притеснения в отношении православной церкви ^{746}. В воззвании начальника штаба повстанцев Кроха «К крестьянам всей России» говорилось, что восстание началось «против засилья и произвола тиранов, палачей коммунистов-анархистов, грабителей, которые прикрывались идеей коммунизма, присасывались к советской власти». В нем объявлялось, что советская власть остается на местах, советы не уничтожаются, «но в советах должны быть выборные лица, известные народу — честные, но не те присосавшиеся тираны, которые избивали население плетями, отбирали последнее, выбрасывали иконы и т. п.». Воззвание заканчивалось лозунгом «Да здравствует советская власть на платформе Октябрьской революции» ^{747}. Практически во всех документах повстанцев подчеркивается мысль о верности советской власти, о приверженности ее законам и Конституции. Например, в ходе переговоров по прямому проводу штаба повстанцев в селе Новодевичье с командованием карательного отряда крестьяне заявили: «Мы приветствуем советскую власть, и мы не идем против советской власти, мы восстали против произвола и насилия, чинимых на местах представителями советской власти. И мы не сложим оружия до тех пор, пока не будет упразднен этот кошмарный произвол коммунистов, анархистов, насильников. Да здравствует советская власть на платформе Октябрьской революции» ^{748}. Из содержания документов ясно видно, что в своих требованиях повстанцы-чапаны четко отделяют коммунизм от коммунистов, советы и советскую власть от коммунистической партии. Они подчеркивают, что восстание направлено не против советской власти и ее организационных структур на местах, а «против диктатуры засилья коммунистов» — «тиранов и грабителей». В их представлении настоящая советская власть — это власть на платформе Октябрьской революции, когда в советах находятся «выборные от населения лица, известные народу данной местности». Повстанцы разделяют идеи коммунизма и конкретных коммунистов, знакомых им по их деятельности на местах. Они называют их «лжекоммунистами», поскольку те не соответствуют данному званию. «Прикрываясь идеей коммунизма», они просто «присосались к советской власти» и представляли из себя «рвань духовную и физическую». Таким образом, крестьяне отделяли местную власть от центральной и сводили все свои проблемы к злоупотреблениям местных коммунистов, нарушавших советские законы и предававших идеалы Октября. Основываясь на изложенных фактах, можно ли назвать такую позицию антисоветской и контрреволюционной, а саму «чапанную войну» антикоммунистическим восстанием? На наш взгляд, нет. Что касается антисоветской направленности, то это не нуждается в комментариях, поскольку приведенные факты весьма убедительно проясняют крестьянскую позицию по данному вопросу Другое дело крестьянское отношение к коммунистам. Здесь очевиден их крайне негативный настрой, на первый взгляд свидетельствующий об антикоммунистической направленности крестьянского движения. Однако и в данном случае мы имеем все основания для того, чтобы не разделять эту весьма удобную позицию, и вот почему. Как хорошо видно из содержания повстанческих документов, отвергая коммунистов, крестьяне не выступали против коммунистической идеологии. С другой стороны, у крестьян не было веских оснований и для недовольства практическим осуществлением в их селениях идей коммунизма. В начале 1919 г. размах коммунистического строительства в аграрном секторе экономики региона был едва заметным. Коммуны создавались в единичных случаях, поэтому недовольство ими не могло стать причиной восстания. Изученные нами источники ограничивают масштабы крестьянского недовольства перспективой организации в их селе коммуны или существования таковых только на уровне словесного осуждения этой идеи и нежелания участвовать в данном деле. Поэтому антикоммунистическим «чапанное восстание» можно считать лишь в том смысле, что оно было направлено против действий местных коммунистов, проводивших в селениях грабительскую антикрестьянскую политику Этого, на наш взгляд, не достаточно, чтобы навесить на «чапанную войну» ярлык антикоммунистического восстания. Таковым его можно было бы назвать, если бы в ходе восстания открыто проявилось недовольство крестьян коммунистической идеологией и практикой коммунистического строительства. Как следует из приведенных выше документов, ничего подобного в них не наблюдалось. В целом можно заключить, что для самих повстанцев «чапанная война» — это народное восстание за очищение местных органов советской власти от дискредитировавших ее местных коммунистов. Таким образом, как и во второй половине 1918 — начале 1919 гг., шла не о разочаровании крестьян в коммунизме и советской власти, а об обмане их конкретными коммунистами, предавшими идеалы Октябрьской революции. Данный факт свидетельствовал об укреплении в сознании крестьян Поволжья мысли о «преданной коммунистами революции» и ответственности их за все беды и тяготы деревни. 1919 г. был годом, когда губернии региона находились в прифронтовой зоне, часть территории Поволжья стала театром военных действий, пережив наступление белых армий Колчака и Деникина. Данное обстоятельство сказалось на крестьянских настроениях, поскольку деревня в полной мере испытала на себе все тяготы военного времени. Поэтому в 1919 г. одним из самых распространенных лозунгов крестьянского движения становится требование: «Долой воину!» ^{749}