Крестьянство России в Гражданской войне. К вопросу об истоках сталинизма - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Кондрашин cтр.№ 64

В то же время, следует напомнить, что из всей массы задержанных в поволжских губерниях в 1919 г. дезертиров было предано суду 2233 человека (1,4%) и расстреляно за «злостное дезертирство» менее 10 человек (табл. 8 приложения 5). Объясняется данное противоречие тем, что случаи применения крайних мер, как правило, наблюдались в ходе подавления крестьянских восстаний. Именно тогда повстанцев-дезертиров, задержанных в ходе боя или после него, «по свежим следам», расстреливали на месте ^{577}. Кроме того, расстрелу подлежали дезертиры, причастные к уголовным преступлениям: разбоям на дорогах, грабежам в своих и соседних селениях ^{578}. В остальных случаях необходимости в применении высшей меры наказания не было. Напомним, что большая часть дезертиров проходили в отчетности комдезов как дезертировавшие «по слабости воли». Лишь 10–15% относились к категории «злостных дезертиров» (табл. 10–11 приложения 5). Также следует помнить, что более половины дезертиров явилось в свои части добровольно (табл. 2 приложения 4). Но главная причина «малой крови», как уже указывалось, заключалась в масштабах явления. Нельзя было расстрелять и посадить за решетку десятки тысяч дезертиров! Поэтому расстрелы и тюрьмы были редкой и крайней мерой, исключением из правил.

Более эффективным средством решения проблемы, как уже отмечалось, стали меры материального наказания семей дезертиров: штрафы, конфискация имущества и земельных наделов, принудительные работы и т. д. (табл. 12–13 приложения 5). Об этом говорилось в многочисленных выступлениях представителей заинтересованных органов на различных совещаниях, указывалось в служебной документации. Например, на проходивших в сентябре 1919 г. в Пензенской губернии съездах комиссий по борьбе с дезертирством заявлялось, что «конфискация имущества у дезертиров и наложение штрафов на укрывателей и семьи дезертиров» действуют гораздо сильнее, «чем применение силы оружия»; именно данные меры влекут за собой «последующую значительную добровольную явку дезертиров» ^{579}.

Нам не удалось выявить документы, содержащие сводные данные о масштабах материального наказания за пособничество дезертирству в губерниях Поволжья в 1919 г. На основе анализа отрывочных сведений из отчетов губкомдезов получены лишь примерные цифры, нуждающиеся в уточнении. Тем не менее, они дают представление о тяжести данного наказания для семейств дезертиров. По нашим расчетам, в 1919 г. в губерниях Поволжья на «укрывателей» дезертиров и их «пособников» было наложено штрафов на сумму не менее 9 550 000 млн. рублей, конфисковано наделов и личного имущества у не менее чем 330 «укрывателей» ^{580}.

Кроме штрафов и конфискаций за пособничество дезертирам широко применялись аресты и система заложничества. Особое недовольство органов, занимавшихся борьбой с дезертирством, вызывали действия местных Советов, зачастую оказывавших содействие бежавшим с фронта односельчанам ^{581}. В ряде случаев местные Советы не просто укрывали, но и предоставляли им работу, как, например, в селе Владимировка Астраханской губернии, где в сентябре 1919 г. «милиция была набрана целиком из дезертиров» ^{582}. Работников сельских Советов, оказывавших содействие дезертирам, подвергали арестам, а нередко и тюремному заключению ^{583}. Арестовывали и брали в заложники не только представителей сельской администрации, но и простых сельчан — родственников дезертиров ^{584}.

Наряду с силовыми методами борьбы с дезертирством и «зеленым движением» применялись меры, направленные на смягчение положения семей красноармейцев, создание им более льготных условий по сравнению с остальными категориями сельского населения. Так, например, 25 марта 1919 г. Сердобский уисполком выпустил циркуляр всем волостным советам в связи с поступлением в президиум исполкома ходатайств об освобождении семей красноармейцев от платежа чрезвычайного налога, реквизиции скота и сдачи хлебных излишков. В циркуляре предписывалось освобождать семьи красноармейцев «бедного и среднего состояния» только от чрезвычайного налога, сохраняя обязательства по сдаче хлебных излишков ^{585}. В июне 1919 г. Центркомдезертир издал постановление, согласно которому семьи, в которых один из членов был дезертиром, а другой — «честным красноармейцем», сохраняли за собой право «на все виды помощи и пособия, установленные для семей красноармейцев» ^{586}. Уездные власти предписывали волисполкомам строго следить за своевременной запашкой земель семей красноармейцев ^{587}.

Для стимулирования добровольной явки дезертиров объявлялись «недели дезертирства», во время которых вернувшихся в военкоматы беглых военнослужащих не привлекали к ответственности, проводили «политическую обработку дезертиров» с помощью различных агитационно-пропагандистских мероприятий (митингов, спектаклей, вечеров) ^{588}.

Документы свидетельствуют, что в 1919 г. пропагандистские акции оказались менее эффективными, нежели факторы объективного характера, влиявшие на интенсивность темпов дезертирства вне зависимости от усилий комдезов, губчека и ВОХРа. Среди них главный — окончание цикла посевной и уборочной кампаний, а также наступление сезона холодов. В августовской сводке «деятельности центральной и местных комиссий по борьбе с дезертирством» сообщалось: «В Самарской губернии увеличившееся было дезертирство в связи с уборкой хлеба после окончания уборки ликвидируется. Дезертиры массами возвращаются добровольно» ^{589}. Аналогичная ситуация наблюдалась и в других губерниях Поволжья ^{590}.

Другим важнейшим фактором снижения дезертирства в Поволжье в 1919 г. стал страх крестьян перед угрозой реставрации прежних порядков, вызванный временными успехами на Восточном и Южном фронтах армий Деникина и Колчака. Напомним, что, согласно приведенным в табл. 7 (приложение 5) цифрам, наибольший процент добровольной явки дезертиров пришелся на август-октябрь. В августе он составил 81% в Астраханской губернии, в сентябре — 82% в Саратовской губернии, в октябре — 73% в Пензенской губернии [за август сведений не установлено. — В. К.]. Как уже отмечалось, именно в этот период был совершен знаменитый «мамонтовский прорыв», армия Деникина наступала на Москву. На Восточном фронте Красная армия успешно отражала наступление Колчака. Таким образом, во второй половине 1919 г. значительная часть региона оказалась в зоне боевых действий, а остальная находилась в прифронтовой полосе. Данное обстоятельство оказало существенное влияние на снижение уровня дезертирства в отдельных губерниях Поволжья и в целом на изменение политических настроений крестьянства. Под влиянием белой опасности и полученного в результате временных успехов белогвардейцев опыта знакомства с их властью крестьяне по-другому стали относиться к участию в Гражданской войне на стороне Советов. Приведем некоторые примеры в подтверждение высказанной мысли.