Крестьянский бунт в эпоху Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Линн Виола cтр.№ 88

В этих двух случаях инициаторами протеста были женщины, к которым вскоре подключались мужчины, что выливалось в восстание всей деревни. Классическое описание бабьего бунта в казацкой деревне приведено в романе Шолохова «Поднятая целина». Там мужчины стояли позади толпы, подбадривая женщин, напавших на председателя сельсовета. Там же женщины возглавили штурм зернохранилища при молчаливой поддержке мужчин за их спинами. Пока крестьянки таскали председателя колхоза по деревне, мужчины сломали замки склада и забрали свое зерно ^{905}. В этом инциденте женщины были инициаторами и одновременно служили для отвлечения внимания.

В селе Белоголовое Жуковского района Брянского округа Западной области решение о снятии церковного колокола (судя по всему, принятое общим собранием деревни и РИК) спровоцировало бабий бунт. 13 января 1930 г. 8 местных активистов подошли к церкви, чтобы снять колокол. Прежде чем они успели это сделать, группа женщин, вооруженных кольями, ворвалась в церковь, остановила активистов и избила их. На следующий день после богослужения священник созвал собрание, которое должно было осудить незаконные действия местных властей и собрать деньги на отправку в Москву человека с жалобой на эти действия. На собрание не пустили никого из местных активистов, а в случае опасности намеревались бить в церковный колокол. 15 января РИК послал уполномоченного, чтобы привести в исполнение решение о снятии колокола. Как только жители села заметили его приближение, ударили в набат, и женщины и несколько мужчин высыпали на улицы. Толпа набросилась на уполномоченного, вытолкала его за околицу и тем самым на какое-то время спасла свой колокол. На следующий день из соседних сел пришли 600 крестьян, чтобы присоединиться к жителям Белоголового на собрании верующих. ОГПУ, как и следовало ожидать, возложило вину за беспорядки на кулаков и священнослужителей. Тем не менее выступления женщин села примечательны своей продолжительностью и постоянством, как и тот факт, что в протестах принимало участие лишь небольшое число мужчин ^{906}.

Во время бабьего бунта в Карасукском районе Славгородского округа Сибири мужчины, по сути, оставались дома. Бунт в этом районе начался на заре коллективизации по причине хлебозаготовок. В апреле 1928 г. на собрании бедняков деревенские жители потребовали у государства объяснений, как людям прокормить себя после проведения драконовских заготовок. В мае около 120 женщин собрались у здания исполкома райцентра, требуя хлеба. Им удалось заставить председателя РИК раздать им зерно. Когда об этом узнали в других деревнях, там снова начались волнения. В шести селах женщины забрали зерно из колхозных хранилищ. Во время этих бабьих бунтов крестьянки порой собирались в толпы до 200 чел. В официальном отчете об этих беспорядках говорится, что в зерне действительно нуждались лишь некоторые демонстранты. Как и во многих других случаях, вину возложили на подстрекателей кулаков и неправильно действовавших местных партработников, которые, арестовав на ранних этапах волнений нескольких женщин, по-видимому, спровоцировали остальных. Во время восстаний в Карасукском районе мужчины не выходили из дому (дело было в воскресенье). Согласно отчету, они не пытались возражать против действий женщин, но и не участвовали в бунте. Вместо этого они «молчаливо поддерживали эти выступления», посчитав, что «бабы выступят, им за это ничего не будет, их не покарают» ^{907}.

В некоторых бабьих бунтах мужчины не участвовали вообще. В связи с этим можно предположить, что женский протест часто был отнюдь не просто уловкой или прикрытием для восстания мужчин или всей деревни. В селе Благовещенское Первомайского района Мариупольского округа на Украине бабий бунт разразился 24 апреля 1930 г. в результате ареста крестьянина по фамилии Гах, председателя церковного совета. Триста женщин ворвались в здание сельсовета и потребовали отдать им ключи от церкви и освободить Гаха. Женщины задержали председателя сельсовета Науменко, затолкали его в деревянную повозку и отвезли к дому Гаха. Там они начали угрожать ему самосудом, если он не подпишет приказ отпустить арестованного. Женщины также захватили секретаря местной партийной ячейки, который разделил участь Науменко. Они плевали в глаза чиновникам, называли их «бандитами, ворами, белогвардейцами» и грозили убить на месте. Работники ОГПУ прибыли как раз вовремя, чтобы спасти партийцев, но женщины продолжали собираться каждый из последующих пяти дней, выдвигая все новые требования, включавшие роспуск колхоза и возвращение имущества кулаков ^{908}.

В бабьем бунте, который произошел в деревне Бутовская Клинцовского района Западной области, также участвовали только женщины. 3 марта 1930 г. ранним утром зазвучал набат, созвавший женщин деревни «в организованном порядке», как это описано в отчете. Женщины прошагали к сельсовету и потребовали встречи с его работниками. Последние, однако, говорить с ними отказались. Тогда одну из женщин послали в соседнюю деревню за председателем сельсовета (предположительно, дружелюбно настроенным). Когда тот прибыл, была организована встреча с партийными работниками. На ней женщины добивались роспуска колхоза, подняв такой шум своими криками «Долой колхоз!», что партработникам пришлось закрыть встречу. На следующее утро 300 женщин снова пришли к зданию сельсовета (некоторые вооружились вилами) и потребовали созвать собрание. Когда им было в этом отказано, толпа ворвалась в здание и написала там собственное постановление о роспуске колхоза. Она также выбрала новый сельсовет, исключительно из женщин. Новый секретарь сельсовета, которая в официальном отчете названа дочерью кулака, надела мужскую одежду и назвалась Василием Васильевичем Антоненко. Столь необычная смена пола и имени весьма символично отражала только что произошедшее свержение власти. На следующий день женщины избавились от бывших советских чиновников, выкрикивая «Вы нам не нужны!» и «Мы все восстанем!». В отчете говорится, что местные функционеры сбежали и укрылись в своих домах, но ничего не сказано о результатах бунта и последствиях для его участников. Однако бунт в Бутовской вызвал новые бунты в районе, в том числе в деревне Горчаки. В Бутовской мужчин нигде не было видно. Здесь женщины не только стали руководящей силой восстания, но и продемонстрировали организованность, упорство и политическую осведомленность при выборе новой местной власти, каких мало кто ожидал от якобы отсталых «баб». Несмотря на все эти факты, важно отметить вывод автора официального отчета: организованный характер бабьих бунтов и цепь происходивших событий якобы говорили о том, что за ними стоял некто (скорее всего мужчина), скрывавшийся «за спинами беднячек и середнячек» ^{909}.

Аналогичный уровень организованности и политической осведомленности продемонстрировали участницы бабьего бунта в деревне Танкеевка Спасского округа Татарии. Там они протестовали против решения превратить местную церковь в «культурный центр», колокол переплавить и продать, а на вырученные деньги купить трактор. С криками «Не надо нам тракторов и колхозов!» и «Не дадим колоколов!» женщины налетели на членов сельсовета и начали их избивать. Расправившись с местными властями, они организовали собрание, на котором избрали своих собственных руководителей. Весьма любопытно, что в докладе об этом происшествии не делалось выводов, будто за спинами женщин стоял какой-то мужчина, организовавший беспорядки; вместо этого сообщалось, что протест возглавила кулачка, и это довольно редкий пример придания женскому протесту «кулацкого» характера ^{910}.