От Сталина до Путина. Зигзаги истории - читать онлайн книгу. Автор: Николай Анисин cтр.№ 85

Операцией по освобождению заложников Степашин руководил вместе с министром внутренних дел, генералом армии Виктором Ериным. В её проведение вмешался премьер-министр Виктор Черномырдин, бывший в тот момент вместо пребывавшего за границей Ельцина за главного в Москве. Его тупому вмешательству два генерала перечить не осмелились. Благодаря косноязычным указаниям Черномырдина все кровавые террористы Басаева живыми вернулись в горы Чечни. Взрыв же негодования в стране за их безнаказанность направлен был против Степашина с Ериным, и Ельцин вынужден был обоих лишить занимаемых должностей.

Судьба Ерина с лета 1995-го Ельцина больше не интересовала, а вот Степашин им не был забыт и через два года назначен министром юстиции, а ещё через год – министром МВД. В апреле 1999-го Ельцин, оставив Степашина главным милиционером страны, продвинул его в кабинет первого вице-премьера.

Виды президента России на его указами изготовленного генерала и министра к восьмому году их знакомства изменились. Ельцин прежде ценного ему политика Степашина стал рассматривать как особо для себя ценного. Заменив им Примакова в кресле председателя правительства, Ельцин сделал выбор гаранта безопасности своей и его родных и близких после ухода из Кремля. Лично преданному президенту Степашину предстояло выбить зубы команде Лужкова, застращать размахивавшую списком преступлений Ельцина Компартию и выиграть президентскую гонку 2000 года. Пост премьер-министра давал ему массу преимуществ перед прочими претендентами на победу в ней.

Отставка Примакова преобладавшую в Госдуме фракцию КПРФ возмутила крайне. Но она утвердила кандидатуру нового председателя правительства, опасаясь в противном случае роспуска по закону Ельциным нижней палаты. Своими мандатами депутаты-коммунисты всегда трепетно дорожили, и в мае 1999-го Степашин занял кабинет премьер-министра. С полным правом его занял. Но не усидел в нём до конца лета.

Страна восприняла Степашина как председателя правительства равнодушно. Ельцина же с окружением он с каждым месяцем всё больше раздражал. Раздражал не как управитель аппаратом чиновников, а как политик.

Вместо желанной обитателям Кремля жёсткой, бескомпромиссной атаки на движение Лужкова «Отечество» и союзное ему движение «Вся Россия», созданное президентом Татарстана Шаймиевым, Степашин начал заигрывать со «Всей Россией». Завёл шуры-муры с Шаймиевым, с надеждой оторвать его от Лужкова. Но у него, генерала, не выигравшего до того ни одного сражения, ничего не вышло. Движения метавшего молнии в Кремль мэра Москвы и татарского президента подписали меморандум об объединении.

Никаких качеств, коими можно было бы заставить присмиреть Компартию, потрясавшую списком политических преступлений Ельцина, и вырвать из-под её влияния миллионы униженных режимом, у Степашина не обнаружилось. Он удачно демонстрировал знание наизусть стихов и умение веселить собеседников. Кому-то его добродушие нравилось, кому-то – нет, но на расклад политических сил оно никак не влияло. И в августе 1999-го Ельцин выпроводил Степашина из Дворца правительства на Красной Пресне, а и.о. премьер-министра прописал быть Владимиру Путину. Тому, о котором страна знала, что он чуть более года назад, в июле 1998-го, неведомо откуда вынырнув, возглавил Федеральную службу безопасности, и недавно одновременно стал секретарём Совета безопасности при президенте. Иного – ни хорошего, ни плохого – представления о личности Путина абсолютное большинство граждан не имело.

Разобраться – чего ради Ельцин заменил во Дворце правительства Степашина на Путина, чем и для кого второй лучше первого и вообще, отличаются ли они друг от друга – не могли не только рядовые граждане. Известные политики – тоже.

На пленарном заседании Госдумы, коему предстояло утвердить Путина в должности премьер-министра, лидер фракции депутатов от партии «Яблоко» Григорий Алексеевич Явлинский, выступавший за лидером депутатов-коммунистов Геннадием Андреевичем Зюгановым, заявил:

– Наша фракция солидарно будет голосовать против утверждения председателем правительства Владимира Владимировича Степашина.

Над тем, как уколоть нового премьер-министра – вы и Степашин – на одно лицо, Явлинский, возможно, думал и сутки, и более суток. Путин на укол ему отреагировал совершенно адекватным уколом через пять минут. Взяв слово для ответа руководителям депутатских объединений, он всех их поблагодарил за всё ими высказанное в его адрес, и в заключение сказал:

– Особая моя благодарность лидеру фракции Григорию Алексеевичу Зюганову.

Эпизод в Госдуме, показавший, что Путин легко может отбивать словесные выпады против себя, многим запомнился. Но многие и многие наблюдавшие за процедурой его утверждения в нижней палате парламента так и остались в недоумении: зачем президенту понадобилось вполне приятным Путиным вытеснять из Дворца правительства обаятельного Степашина?

Истинную причину замены Ельциным бывшего шефа МВД на шефа ФСБ угадала команда мэра Москвы. И назвала её в официальном заявлении лужковского движения «Отечество» – сразу по обнародовании указа о назначении Путина и.о. премьер-министра: «Стало ясно, что у Кремля нет осмысленной кадровой политики. Его действия потеряли всякий смысл и предсказуемость. Более того, они являются опасным индикатором движения власти к силовым методам решения политических проблем».

Индикатором использования силы в политике в глазах политсовета «Отечества» Путин стал выглядеть не вдруг. Кто ранее оконфузил Генпрокурора Скуратова – козырного туза команды Лужкова в её политических разборках с Кремлём? Сотрудники с погонами. А то, что Скуратова завлекли на квартиру для интимных свиданий и засняли его в постели с девицами агенты не МВД, а ФСБ, Путин сам дал повод предполагать.

В апреле 1999-го Ельцин отчаялся выбить у Совета Федерации согласие на увольнение из Генпрокуратуры Скуратова. На него было заведено уголовное дело за использование служебного положения в личных целях, и по РТР прокрутили кино с постельными сценами человека, похожего на Генпрокурора. После того в Москве состоялась пресс-конференция.

С комментариями на ней про дело на Скуратова и амуральное кино с ним в главной роли выступили двое: директор Федеральной службы безопасности Путин и министр внутренних дел Степашин. Первый говорил в телекамеры, второй поддакивал первому. Причём, о видеозаписи лиц на квартире для интимных свиданий, достоверность которой ещё предстояло установить экспертизе, Путин уверенно говорил как о подлинной. Так силы чьих же сотрудников в погонах были применены против драгоценного политического союзника движения «Отечества» – Генпрокурора Скуратова?

Силу же Путин до получения поста премьер-министра направлял и непосредственно на лидера «Отечества» – мэра Москвы Лужкова. Точнее – на его супругу, Елену Батурину. Уголовное дело о незаконной перекачке валюты за рубеж фирмами Батуриной возбудил начальник следственного отдела Владимирского управления ФСБ майор Коматовский. Каким бы храбрым тот майор ни был, но его подкоп под сиятельную столичную даму был бы немыслим, если бы стоящий над ним генерал во Владимире не имел на то распоряжения с Лубянки. А там вряд ли кто отважился потрепать нервы супруге московского мэра без санкции директора ФСБ Путина.