Комната кукол - читать онлайн книгу. Автор: Майя Илиш cтр.№ 81

— Дура! — рявкнул он. — Разве я не приказывал тебе следить за ключом? Ты представления не имеешь, что может произойти! Где ты его хранила?

Я всхлипнула. Мне даже не приходилось ничего изображать — слезы сами рвались наружу.

— На прикроватном столике, — выдавила я. — Под миской для умывания, чтобы никто его не нашел. Он всегда лежал там, чтобы ночью не давил мне на ногу… — Я осеклась. Мои проблемы с подвязкой Руфуса не касались. — Но когда я встала и хотела его взять, он исчез… Его могла взять только Бланш.

Руфус уже бежал по холлу. Он двигался так, будто у него не было коленей, — наверное, он так разволновался, что забыл, как должно гнуться человеческое тело. Его ступни почти не касались пола. Я помчалась за ним и сама на мгновение поверила, что еще не поздно, что мы можем спасти Бланш, главное — успеть.

Руфус достал свой ключ, дернул им в замке, чтобы второй вывалился на пол, и отпер дверь. Я закрыла глаза руками, хотя и знала, какое зрелище меня ожидает. Я не хотела видеть лицо Руфуса, когда он найдет Бланш. На мгновение воцарилась такая тишина, что я услышала бы, как падает на пол булавка. Я затаила дыхание.

— Именно поэтому я не хотел, чтобы она заходила в эту комнату. — Голос Руфуса оставался удивительно спокойным и холодным, но в то же время в нем появилась какая-то хрупкость.

— Что с ней? — Я слышала себя словно со стороны. — Почему она так лежит?

— Не двигайся! — приказал мне Руфус. — Не подходи к ней. Ты уже ничем не можешь ей помочь.

Я закусила руку, чтобы не закричать. Теперь, когда Руфус произнес эти слова, все будто свершилось окончательно, и я поняла, что все это время надеялась. Надеялась, что он взглянет на Бланш фейским зрением и скажет, мол, она еще жива. Ранена, но жива, ее можно спасти.

— Не смей плакать! — осадил меня Руфус. — Не унижай ее слезами. Ты виновата, что так произошло. И ты это знаешь.

Осознал ли он, что я лгу? Если и так, ему было все равно. Это никак не отменяло смерть Бланш.

— Она… она вернулась в страну фей? — прошептала я.

Но достаточно было одного взгляда Руфуса, чтобы я все поняла. Бланш умерла. Не только в мире людей, но и вообще.

— Я расскажу королеве о том, что случилось. А ты сиди здесь и следи, чтобы никто сюда не вошел. Ни к чему не прикасайся.

— Я не знала, — виновато сказала я. — Не знала, что может случиться что-то настолько плохое…

— Я говорил тебе, что Истинным феям нельзя прикасаться к куклам. Вот и все, что тебе нужно было знать.

Он ушел, оставив меня наедине с Бланш. И с Аланом? Я не видела его. И не спрашивала.

Я еще никогда не видела Вайолет такой подавленной. Она сидела на диване, и ее лиловое платье показалось мне траурным — я раньше не замечала, как силен в нем оттенок серого. Может быть, все дело было в улыбке Вайолет. Сегодня она не улыбалась. И ничего не говорила. Ни слова. Она сидела на диване, как на троне, застывшая, напряженная, с прямой спиной, руки сложены на коленях. И смотрела на меня. В этом взгляде не было никаких эмоций, и я не знала, что сейчас творится у нее в голове. Феи бессмертны — так не делает ли это смерть одной из них еще страшнее? Мне было слишком мало о них известно, и сейчас не время спрашивать.

Вайолет не упрекала меня, как и Руфус. Да и зачем? Мне хватало собственных упреков. Молчание волнами расходилось в воздухе, тяжелое, свинцовое, оно не давало дышать, но я не решалась показать свою скорбь, ведь и Руфус, и Вайолет, знавшие Бланш куда дольше меня, сохраняли невозмутимый вид. От этого феи казались еще страшнее — и мне было их жаль. Но я не могла поверить в то, что они не чувствуют горя. Скорее, они не могут его проявить. И пусть Вайолет не пролила ни слезинки, пусть ее лицо окаменело, я знала, что она скорбит по Бланш. Но не я должна была утешать ее. То, что я совершила, непростительно, и мне нечего было сказать.

— Нельзя было приводить ее сюда первой. Из всех фей она должна была прийти последней, когда ей тут ничего бы не грозило, — в какой-то момент сказал Руфус, не обращаясь ни к одной из нас и точно разговаривая с воздухом. — Но она так захотела. Это было ее собственное решение.

И он опять замолчал.

На столе не было ни чая, ни сладостей, ничего, чем можно было бы занять руки или набить рот, чтобы найти причину молчать. Мы сидели в Утренней комнате, но сегодня шторы были задернуты, и я впервые заметила, что и в этой комнате может быть темно, как в Комнате кукол, даже когда горели свечи. Именно это я и чувствовала — как и Вайолет, я подозреваю! — будто меня лишили солнца. Руфус же скорее злился, чем горевал. Злился на самого себя.

— Она знала, на что способны куклы. Мы все это знали после того, что случилось с Лавандой.

Я прищурилась, не зная, задавать вопрос или нет, но, когда Руфус умолк, все-таки решилась:

— Мисс Лаванда тоже умерла из-за кукол? Я думала, она сама собрала эту коллекцию.

— Думать — не твоя забота, — отрезал Руфус. — Да, куклы убили Лаванду. Она не знала, сколь разрушительная сила сокрыта в них. Лаванда создала кукол, когда души были еще совсем юными и слабыми, и никто не подозревал, что из них выйдет. Лаванда собирала души, Лаванда создавала кукол — и умерла от них.

Я кивнула. Я была рада, что узнала это, но в то же время злилась, что Руфус подпустил меня к куклам, ни о чем не предупредив. Вдруг бы они убили и меня тоже? Впрочем, Молинье не пожалели бы меня — я ведь даже не была Истинной феей. Они просто отыскали бы очередную сироту, наделенную таким же даром… Но сейчас было не время злиться. Или спорить. Я думала о Бланш, ее восторженности, ее улыбке, ее напористости. Она так недолго пожила здесь и все же изменила Холлихок намного больше, чем я. В мире так много людей, и когда кто-то умирает, разница почти незаметна. Но сколько существует фей? Погибшая фея оставляет рваную рану в сердце мира, и ни одному человеку не под силу ее залатать. Но… под силу ли это другой фее?

Я не могла выбросить из головы слова Бланш о феях и их даре исцеления. Если бы я приняла другое решение, когда Руфус предложил мне стать настоящей феей, сумела бы я исцелить души в их коконах до того, как они убили Бланш? Может быть, в этом и состоит моя вина? Бланш хотела пробраться в эту комнату, и я ничего не могла с этим поделать. Рано или поздно ее очередная попытка увенчалась бы успехом. Хитростью, настойчивостью, даже чарами она ничего не добилась — но в конце концов ей хватило одного забытого в замке ключа…

Впрочем, если бы не ключ, она нашла бы другой способ. Бланш, влекомая собственной и притом такой чуждой душой, хотела войти в Комнату кукол — и ничто бы ее не удержало, никто бы не удержал. Вот если бы куклы оказались безобидными… Если бы я не спрятала их именно там, где они могли привлечь внимание Бланш… Да, это моя вина. И мне придется с этим жить. Я так долго носила свою невинность, как платье, украденное у незнакомца… Теперь же мне стало все равно. Всего за два дня я совершила два убийства. Пришло время хоть раз в жизни поступить правильно. Подумать не только о себе, о своих желаниях, но и о том, что нужно сделать. О добре.