– Кто это сказал? – спросил король.
– Я…
Все глаза устремились на пажа с родинкой на правой щеке.
– Клянусь красотой своего отражения, – сказал король, – я впервые слышу, чтобы мальчишка решал такие трудные задачи.
– Но это совсем не трудная задача.
– Ты так думаешь?
– Я в этом уверена… то есть уверен!
– Глупости! – поморщился король. – Это очень трудная задача, и я не сомневаюсь, что ты решил её неправильно. Ведь надо было сложить все сотни, а у тебя на это не было времени.
– Я не складывал сотни. Я просто умножил сто на сто.
– Вот как! Но ведь умножение ещё труднее сложения.
– Ничуть! В этом случае к сотне нужно прибавить два ноля. Если бы вы мне дали бумагу и карандаш, я мигом показал бы вам, как это делается.
– Эй, слуги! Дайте карандаш и бумагу моему пажу! – хлопнул в ладоши король. – Слушай, мальчишка, если ты лжёшь, я велю тебя высечь стеклянными розгами!
– Я думаю, вам не придётся утруждать себя таким неприятным приказанием. Сейчас я решу эту задачу. Пусть только кто-нибудь подержит вот это пальто.
– Какое пальто? – В глазах короля мелькнуло недоумение.
– Ну, вот это, которое вы сбросили мне на руки со своих… королевских плеч.
– Ах, мантию, – снисходительно усмехнулся король. – Слушай, паж, ты говоришь на каком-то странном наречии. Эй, примите кто-нибудь королевскую мантию у пажа!
Король и паж, отодвинув тарелки, склонились над столом. Разогнулись они не скоро, когда члены королевской свиты уже устало дремали, прислонившись к колоннам, а церемониймейстер всхрапывал так зычно, что можно было подумать, будто в зале ржёт лошадь. Только Нушрок и Абаж бодрствовали. Они сидели в конце стола и о чём-то горячо спорили.
Лицо Топседа Седьмого сияло.
– Прекрасно! Превосходно! – запищал он, возбуждённый открытием. – Поразительно! Это действительно очень просто! Теперь я могу умножать любые числа. Эй, послушайте!..
Со всех концов зала, протирая глаза, к королю спешили придворные.
– Слушайте, вы! – кричал Топсед. – Знаете ли вы, сколько будет, если умножить… если умножить… ну, хотя бы сто семнадцать на двести четырнадцать?
Придворные безмолвствовали.
– Молчите? А я, ваш король, знаю! Будет одиннадцать тысяч семьсот!
– Гражданин король, – зашептал паж с родинкой на правой щеке на ухо королю. – Вы решили эту задачу неправильно.
Король заморгал рыбьими глазами.
– Что-о? Какой гражданин?
– Простите, я хотела… я хотел сказать… ваше величество, что вы решили задачу неправильно.
– Как – неправильно? Я велю тебя высечь! Ты мне сам только что говорил, что к умножаемому нужно прибавлять два ноля!
– Ваше величество, – упавшим голосом проговорил паж, – я три часа объяснял вам, что к умножаемому нужно прибавлять ноли в том случае, когда оно умножается на десять, на сто, на тысячу и так далее.
– Гм…
– Я готов повторить урок вашему величеству.
– Хорошо, – зевнул король, – только, пожалуй, после обеда. Ты действительно великий математик. Я подпишу королевский указ о назначении тебя… Как тебя зовут?
– Оля.
– Что-о?..
– Его зовут Коля, ваше величество, – быстро заговорил паж с родинкой на левой щеке. – Уж вы, пожалуйста, извините его, видно, он так устал от математики, что стал заговариваться.
– А как зовут тебя, паж?
– Меня зовут Ялок, ваше величество.
– И ты тоже математик?
– Да, ваше величество, – важно кивнул головой паж с родинкой на левой щеке. Но тут же спохватился: – Коля всё-таки посильнее меня, ваше величество. Мы с ним братья и частенько вместе решаем задачи.
– Эй, слушайте все! – сказал король. – Я назначаю Колю главным математиком королевства, а его помощником будет Ялок.
Король собирался ещё что-то сказать, но в эту минуту в зал вошёл слуга с подносом и доложил:
– Депеша главному министру!
Сонный церемониймейстер вдруг схватился за голову.
– Господин Абаж, простите меня! Совсем забыл: вам тоже срочная депеша с ваших рисовых полей… Ах, какая память! – Он вынул из-за обшлага депешу и дрожащей рукой протянул Абажу.
Оля видела, что оба министра впились глазами в поданные им бумажки.
– Ваше величество! – высоким, срывающимся голосом вскрикнул Нушрок. – Зеркальщики подняли бунт, избили надсмотрщика!.. Ваше величество, обстоятельства вынуждают меня срочно покинуть дворец.
Оля и Яло многозначительно и радостно переглянулись.
– Ваше величество, – зарокотал Абаж, – мои сеятели риса не вышли на работу! Они требуют хлеба!
Король пожевал губами и сказал глубокомысленно:
– Дайте вашим рабочим побольше кривых зеркал, и они успокоятся.
Абаж повысил голос:
– Ваше величество, нам нужны не зеркала, а солдаты!
Оба министра поклонились и вышли из зала. В наступившей тишине было слышно, как стучат по паркету их каблуки.
– И пусть уходят, – сказал король, – терпеть не могу моих министров!.. Коля и Ялок, я повелеваю вам обоим пойти в тронный зал. Я хочу вас посвятить в одно важное государственное дело.
Глава седьмая,
в которой король посвящает пажей в «одно важное государственное дело»
Золочёный трон был усыпан драгоценностями. Но не эти сверкающие камешки привлекли внимание Оли и Яло. Большой ключ висел над троном. Ключ от кандалов Гурда!
– Дело в том, – сказал король, поудобнее усаживаясь на троне, – дело в том, что никто не знает, сколько зеркал насчитывается в моём королевстве. Сегодня ты, мой паж, помог мне решить одну часть задачи. В моём королевстве сто площадей, и теперь я знаю, что они украшены десятью тысячами зеркал. Но ведь зеркала имеются не только на площадях – они и во дворце, и на улицах, и в домах моих подданных. Каждый король должен чем-нибудь прославить и обессмертить своё имя. Постигаешь ли ты, паж, какую величественную задачу я призван решить? Потомки будут гордиться Топседом Седьмым, впервые в истории подсчитавшим все зеркала королевства! Готов ли ты принять участие в решении этой великой задачи?
Паж с родинкой на правой щеке смотрел на короля, с трудом удерживая улыбку.
– Я велю сегодня же отвести тебе и Ялоку лучшие покои во дворце, – продолжал Топсед. – Я назначу вам жалованье, как высшим придворным чинам.