Малыш и река - читать онлайн книгу. Автор: Анри Боско cтр.№ 2

Что она там делала? Одному богу известно! Только отовсюду раздавались таинственные звуки: то дрова шевелились, то сваливался с грохотом ящик… Потом наступала тишина… Из всех уголков, которые предлагал ей наш старый дом, она больше всего любила чердак. И пропадала там каждый божий день после обеда до темноты. Это было ее излюбленное прибежище, ее рай. Там стояли в ряд старые обитые медными гвоздиками и обшитые материей из козьей шерсти чемоданы. Эти столетние чемоданы были набиты всевозможной ветошью: жакеты в цветочек, атласные жилеты, пожелтевшие кружева, вышивки, туфли-лодочки с серебряными пряжками, лакированные сапожки. А какие платья! Из розового шелка или из парчи с серебряной и золотой нитками, с пюсовыми оборками, блестками и пурпуром! Цвета, конечно, выцвели и пахло старьем, но какая все же прелесть! Ибо все это еще хранило ароматы лаванды и яблок Я был от этого без ума. И это были не единственные сокровища! На гвоздях висели тронутые временем фамильные портреты. В углу стояла горка керамической посуды. Два серебряных подсвечника смиренно покоились на сундуке черного дерева. Книги в кожаных переплетах лежали на полу среди груды пожелтевшей бумаги, в которой крысы наделали себе нор. Наконец, под потолком висело старое чучело крокодила, подарок дяди Ганнибала, мореплавателя.

Когда тетя Мартина поднималась на чердак, ничто в мире не могло ее оттуда выманить. Она закрывалась изнутри на два оборота ключа. И следовать за ней я не имел права.

— Иди играть в сад, — говорила она. — Мне надо перебрать ветошь.

Я все понимал с полуслова. Предоставленный сам себе, я бродил без дела по дому или сидел под смоковницей у колодца.

Именно под смоковницей вешним апрельским утром мною неожиданно овладело искушение. Оно сумело меня уговорить. Это было весеннее искушение, самое безобидное на свете. Оно искушает всех, кто чувствителен к чистому небу, нежным листьям и распустившимся цветам.

Поэтому я не устоял.

Я ушел в поля. Ах! Как билось мое сердце! Весна сияла во всей своей красе. Когда я открыл ворота, за которыми начинался луг, тысячей запахов травы, деревьев, молодых побегов повеяло мне в лицо. Я добежал не оглядываясь до небольшой рощицы. Она гудела от пчел. Насыщенный пыльцой воздух вибрировал от трепета их крыльев. Недалеко, в белоснежной купе цветущего миндаля, ворковали молодые голуби. Я был опьянен.

Узкие луговые тропинки как бы исподволь манили меня. «Пойдем! Что тебе стоит сделать еще несколько шагов? До первого поворота недалеко. Ты остановишься у куста боярышника». От этого зова у меня кружилась голова. Ступив однажды на извилистые тропинки между изгородями с сидящими на них птицами и кустами можжевельника с голубыми ягодами, разве можно было остановиться?

Чем дальше я шел, тем больше меня влекла дорога. Между тем с каждым шагом она становилась все более дикой.

Обработанные поля исчезли, земля стала жирной, всюду росла высокая серая трава или молодые ивы. Порывы ветра приносили запах влажного ила.

Вдруг передо мной словно выросла дамба. Это была высокая земляная насыпь, увенчанная тополями. Я взобрался наверх и увидел давно желанную реку.

Это была широкая река. Она текла на запад. Мощное течение реки, напоенное растаявшим снегом, несло вырванные с корнем деревья. Вода была тяжелая и мутная. Иногда необъяснимо образовывались огромные водовороты, в которые затягивались обломки, вырванные в верховьях. Встречая на своем пути преграду, река грозно рокотала. Огромная толща воды шириной пятьсот метров монолитным валом двигалась к берегу. В середине отчетливо различалось бурное течение, темный гребень которого пенился в илистой воде. Он казался таким жутким, что у меня по спине побежали мурашки.

В низовье, разделяя поток реки, возвышался остров. Крутые берега, заросшие густыми ивами, делали его неприступным. Это был большой остров, густо заросший березами и тополями. Только что рухнувшие на мысе острова деревья быстро уносило течение реки.

Когда я перевел взгляд на берег, то заметил у своих ног скрытую под дамбой небольшую бухту с песчаным пляжем. Тут течение реки было спокойным, место тихим, и я пошел туда. Бирючины, гигантские ивы и зеленовато-голубые стволы ольхи образовали укромную нишу.

Внутри в полумраке жужжали тысячи насекомых.

На песке были видны следы босых ног. Они вели от воды к дамбе. Отпечатки были широкие и глубокие. Они напоминали поступь животного. Мне стало страшно. Место было пустынным и диким. Где-то поблизости рокотала вода. Кто посещает эту таинственную бухту, этот укромный пляж?

Впереди меня на острове было тихо. И все же он казался мне опасным. Было тревожно, я чувствовал себя беззащитным, слабым и заброшенным. Но уйти не мог. Какая-то загадочная сила держала меня в прибрежном одиночестве. Я искал глазами кусты, куда бы спрятаться. А что, если кто-то следит за мной? Я бросился в колючую чащу, в укрытие. Мягкая земля была покрыта нежным пушистым мхом. Там, невидимый, притаившись, я наблюдал за островом.

Сначала ничего не было видно. Надо мной раскинулся тенистый свод листвы. Насекомые неустанно роились в воздухе.

Иногда взлетала птица. Замедляясь на излучине пляжа, текла вода. Монотонно шло время, воздух становился теплее. Я задремал.

Должно быть, спал я долго.

Отчего проснулся, не знаю. Открыв глаза, я с удивлением обнаружил себя под кустом, когда солнце шло на убыль и приближался вечер. Казалось, вокруг ничего не изменилось. И все-таки, даже в глубине укрытия, я замер в ожидании чего-то необычного. Вдруг на середине острова сквозь крону деревьев в небо потянулась струйка чистого голубого дыма. Остров обитаем. У меня забилось сердце. Я внимательно наблюдал за противоположным берегом, но напрасно. Никто не появился. Вскоре дым исчез, незаметно рассеялся в купах деревьев, будто его поглотила невидимая земля. От дыма не осталось и следа.

Наступил вечер. Я вышел из укрытия и вернулся на пляж.