Король жил в подвале и другие сказочные истории - читать онлайн книгу. Автор: Константин Арбенин cтр.№ 47

ПЕРСОНАЖ. Вы фанатик. Все вы, рыцари, фанатики. А все фанатики – эгоисты.

ГЕРОЙ. Вот я и думаю… Выходит, что самое лучшее, что я могу сделать для этих бедных людей, – оставить их в покое, сгореть? Как вы думаете, может, моя смерть – это и будет мой подвиг?

ПЕРСОНАЖ. Подвиг? Навряд ли. Не думаю. Для подвига это как-то чересчур многолюдно и пафосно. Подвиги, как и преступления, совершаются без свидетелей, иначе это не подвиг, а пижонство одно.

ГЕРОЙ. Жаль.

ПЕРСОНАЖ. Не отчаивайтесь, не в подвигах счастье… А хотите, я вас позабавлю? Знаете, что мне тогда голос Джека-Попрошайки говорил? Ни за что не догадаетесь и не поверите: он извинялся! Ага. И знаете, за что? За те лишние десять лет, которые мне по его вине приплюсовали! Я удивился: чего извиняться-то? Что, мне от этих десяти лет хуже, что ли, будет? А оказалось, в моём данном случае такая сложилась ситуация, что приговор оказался сильнее смерти. Именно в моём, частном случае. То есть тогда, когда мне суждено свыше умереть, я не умру, а проживу ещё лишний десяток лет. Вот оно как бывает! Я же всё равно в изоляции: что я есть, что меня нет – всё едино. У других жизней под ногами не путаюсь, хитросплетению судеб не мешаю. Так что могу десяток годков-то и потерпеть, раз погоды не делаю. Это так Попрошайка объяснил. Можно, конечно, не верить, но он теперь в таких сферах вращается, где в этих делах толк знают. Вот я и верю. И выходит, что я никому не нужен – ни в тюрьме, ни на свободе, ни на земле, ни на небе. Вот так болтаюсь здесь, как незнамо что. И самое обидное: не знаю я, с какого момента эти десять лет отсчитывать! Может быть, попробовать со вчера? Как думаешь, академик Симеонов-Травников?.. Эх ты, уснул. Сидя. Надо же. Хорошо спит: крепко, спокойно… Возможно, это даже хорошо, что он меня не слышал. Я вообще ему много ерунды всякой наплёл. Про псов-нерыцарей, про женщин… Особенно про женщин – зря я ему. И что меня дёрнуло! Может, это специальный такой рыцарь был, чтобы на женщин не отвлекался и спокойно вершил дела свои справедливые? А я его сбил, дурак. Пожалел, видите ли. А я как подумал – я подумал: бедный рыцарь! Нет у тебя ни подвигов, ни славы, так пусть хоть дама сердца будет! Короче, не в своё дело нос сунул. Хотя кто его разберёт! Всё-таки как же рыцарю без дамы?! Подвиги-то сподручнее совершать ради кого-то конкретного. Если ради абстрактного человечества, то и подвиги будут абстрактные. А он сам говорил, что рыцарь должен быть точен, правильно? Для этого им по рыцарскому уставу дама и полагается – как конкретный образ абстрактного человечества. Я не очень заумно выражаюсь? А впрочем, мне на это наплевать, начхать и даже ещё хуже. Я думаю, что вовсе не буду его жалеть. Даже вспоминать его не буду. Мне нельзя нервничать, мне ещё долго жить придётся. Он правильно сказал: не стоит начинать жизнь с воспоминаний. Кто он такой вообще? Да никто, пустое место, как и я. Чего тогда жалеть? Нечего. Одним рыцарем больше, одним меньше… Можно было, конечно, предложить ему побег. Да теперь уже поздно. Да он бы, я думаю, и слушать об этом не стал. Рыцари, кажется, не убегают. Ладно, пусть горит, всё равно он здесь не приживётся. Покуролесил, освежил обстановку и – будет! Правильно?

Отворяется дверь, входит Тюремщик.

ПЕРСОНАЖ. Как? Что, уже? Ах ты, а он только что уснул! Ну еще хотя бы десять минуточек! Я его сам разбужу! Потом рассчитаемся, а?

Тюремщик глядит на свои часы и жестом показывает: пять.

ПЕРСОНАЖ. Пять? Дайте хотя бы семь!

Тюремщик показывает: три.

ПЕРСОНАЖ. Хорошо, хорошо, три, договорились.

Тюремщик выходит.

ПЕРСОНАЖ. Эй! Просыпайтесь, академик Симеонов-Травников! Подъём, рыцарь! Пора.

ГЕРОЙ. Что такое? Где это? Горим?

ПЕРСОНАЖ. У вас мало времени!

ГЕРОЙ. Как? Я ещё здесь?! Вот досада! А мне снилось, что меня уже почти сожгли и я достойно это перенёс!

ПЕРСОНАЖ. Да, обидно. Придется вам ещё раз потерпеть. Ну ничего, зато теперь у вас есть опыт. Вставайте скорее и протрите глаза, вы должны хорошо выглядеть. На вас столько народу смотреть будет – ого-го!

ГЕРОЙ. Да-да-да, я готов.

ПЕРСОНАЖ. Чуть было не сказал, что завтра вы проснётесь знаменитым… Так, вы всё запомнили? Выходите, улыбаетесь, находите в толпе Адвоката своего, кидаете ей глаз… Смотрите только, не промахнитесь, а то попадёте в лоб – вот ей неприятно-то будет. А потом – представляйте, что вам очень холодно, тогда огонь будет в радость. И не нервничайте, все будет хорошо. Поняли?

ГЕРОЙ. Понял. Я нормально выгляжу?

ПЕРСОНАЖ. Нормально. Только не дрожите, это лишнее… Ну всё, присядем на дорожку. Садитесь на табуретку.

ГЕРОЙ. Спасибо. (Минуту сидят молча.) А хотите, я подарю вам на память эту рубаху? Она почти новая. Я бы и штаны подарил, да надо бы напоследок поприличнее выглядеть, по-рыцарски.

ПЕРСОНАЖ. Нет, не надо. Я не хочу вас вспоминать. Вообще какое мне дело, собственно, до вас. (Из коридора доносятся шаги конвоя.) Дайте-ка я взгляну вам в глаза ещё разок.

ГЕРОЙ. Глядите.

ПЕРСОНАЖ. Да… Ну и я…

Входит Тюремщик, жестом приглашает Героя следовать за ним.

ГЕРОЙ. Уже? Ну всё, я пошел.

ПЕРСОНАЖ. Счастливого пути, рыцарь.

ГЕРОЙ. Извините за беспокойство. За всё спасибо. Прощайте.

ПЕРСОНАЖ. Ни пуха, ни пера.

ГЕРОЙ. К чёрту. (Тюремщику.) Академик Симеонов-Травников, рыцарь, – к вашим услугам.

Тюремщик указывает Герою на дверь. Тот, выходя, ударяется головой о верхний косяк. Потерев лоб, Герой выходит. За ним уходит и Тюремщик.

ПЕРСОНАЖ. Вот и всё… Вот, собственно, и всё. И никаких проблем. Будто бы и не было никого. А если даже и был, так мне это до лампочки, я и не заметил ничего, не обратил должного внимания, не придал значения. Так что, летописцы, я тут ни при чём, так в своих летописях и запишите. Всё запишите, серые, всё, что услышали, что подслушали и подглядели. И пусть оно будет. Пусть будет для истории, а я тогда безболезненно всё позабуду, как будто ничего и не было. Сделайте доброе дело, летописцы, избавьте меня от воспоминаний. Договорились? Ну и хорошо, вот и славно. А впрочем… хотя… Надо было хоть спросить у него, какой нынче век, какое время года? А вообще-то какая разница! Да и откуда ему знать: у него в холодильнике всегда зима, всегда ледниковый период… А впрочем, а впрочем, впрочем… А это что там такое? Глаз! Глаз-то он выронил, позабыл талисман-то! Э! Растяпа! Вот ведь бестолковщина, лыцарь безголовый! Забыл-таки! Ах ты… Ну и ладно, шут с ним. Не всё ли равно. (Кладёт талисман за пазуху, потом вынимает обратно и выбрасывает в окно.) Так вот лучше будет. И никаких следов. И сердце не ноет. И вообще, начнём-ка всё сначала. Последний разок. Итак. Поздравляю, и в нашу камеру пришёл этот… Кто пришёл? Да не было никого. Ах, да – праздник пришёл. День Возрождения. Теперь я опять другой человек, даже и не человек, а так просто, пустое место. И ничего не помню. Ну ничегошеньки. Пустому месту всё едино, всё равно. Как будто меня нет дома, и вообще нигде нет. Даже там, где витает теперь Попрошайка, меня нет. Нету меня – и всё, баста. Прошу не беспокоить по пустякам. А всё кругом – пустяки, так что прошу вовсе не беспокоить. И вообще я очень хочу спать. И не шуршите своими никчёмными рукописями, летописцы, не сбивайте мой сон. Всё, сплю. Вот так.