– Чем же? – усмехнулась цыганка, блеснув зубами. Ее черные, жесткие локоны выбились из-под меховой шапочки, щеки разрумянились. Тирада отца Михаила развеселила ее, особенно то, с каким жаром он рассказывал о блужданиях несчастной души по дорогам ада.
– А тем, что ваши заклинания, карты, камушки и прочие амулеты Богу не интересны. Зато дьяволу ох, как есть дело и до вас, и до тех людей, что прибегают к вашей помощи! Вы не успеете заметить, как попадете прямиком к нему в лапы!
Дина смотрела прямо в синие глаза отца Михаила и не видела там осуждения и злобы, а только одно бесконечное сострадание к ней, легкомысленной, глупой женщине, которая не ведает, что творит, с какими силами вступила то ли в союз, то ли в борьбу…
Электричка остановилась у заснеженного перрона, и отец Михаил потерял Динару в толпе пассажиров. Темно-синяя ночь обдавала лицо морозным дыханием, в огнях вокзала было видно, как часто сыпет с неба мелкий снежок.
Дина Лазаревна взяла такси и едва не заснула, согревшись в теплом, пахнущем сигаретным дымом салоне. Сквозь дрему ей слышались предостережения священника, которые отчего-то вызывали беспокойство. Вдруг показалось, что не так уж он и неправ.
– Куда поворачивать? – спросил водитель.
Дина показывала ему повороты, – их было два, – и когда машина въехала во двор театрального дома, протянула деньги. Она торопилась. Почему-то стало страшно, захотелось поскорее войти в свою квартиру, забраться в постель и накрыться с головой одеялом. Такое чувство Динара испытывала дважды, – когда осталась дома на сутки одна, будучи пяти лет отроду; и совсем недавно, когда ее бросил Анатолий.
Машина с трудом развернулась в снегу, на мгновение осветив фарами мрак проходного двора. Дине показалось, что там кто-то стоит. Кто-то черный, длинный и жуткий, как видение из ночного кошмара.
– Это просто чья-то тень, – успокаивала она себя. – Просто тень… Что со мной? Откуда эта паника? Неужели, проповедь отца Михаила оказала на меня такое влияние?
Дина с опаской вошла в подъезд, стараясь не стучать каблуками. Суеверный ужас овладел ею. Руки так дрожали, что она едва попала ключом в замочную скважину. На лестничной площадке было тихо и пусто, даже коты куда-то делись. То ли спали в подвале, то ли сидели по квартирам своих хозяев.
Ни с того, ни с сего, Дине пришла в голову мысль об ухажере Изабеллы Буланиной, который прятался за деревьями. А что, если это действительно был кто-то другой? И если ему нужна была вовсе не Иза?
По спине Дины Лазаревны побежал неприятный холодок. В общем, ничего не произошло. Ну, стоял кто-то в тени деревьев. Ну, сегодня мелькнула чья-то тень в проходном дворе… В конце концов, все это может оказаться плодом ее воображения, и только! Но на самом деле она так не думала. Напротив, Динара была почти уверена, что оба раза некто неизвестный наблюдал именно за ней. Кто он такой? И что ему нужно? Два риторических вопроса.
Она медленно разделась и прошла в кухню. Темный четырехугольник окна пугал ее. Дина плотно задернула штору, преодолевая желание посмотреть, не стоит ли кто-нибудь в глухом тупике двора или в тени подворотни.
– Хватит! – сказала она себе. – Так нельзя! Что за чушь приходит мне в голову? Зачем кому-то за мной следить? Мужчин я не интересую в такой степени, как Изабелла; бизнесом я не занимаюсь, и воровать у меня, по большому счету, нечего…
Она поежилась. В квартире было тепло, а Дина дрожала от холода. Нехорошие предчувствия закрались в ее сердце, и она не могла с этим справиться. Пожалуй, Иза права, – стоит поставить на окна решетки. Может, позвонить ей? Пусть придет, переночует, а то что-то уж очень не по себе.
Несмотря на позднее время, Дина все-таки позвонила.
– Иза! Ты одна?
– Не-е-ет… – игриво ответила подруга. – А что? Желаешь присоединиться?
– Конечно, нет. Извини.
– Диночка, что ты хотела, душа моя?
– Просто я…хотела поговорить. Ты скоро освободишься?
– Н-е-ет…
Дина Лазаревна повесила трубку. Изабелла ночевать не придет. У нее, видимо, любовник. Что ж, придется справляться со своими страхами самой!
Она заперла дверь на все замки, проверила окна и отправилась в душ. Стоя под горячими струями воды, Дина пыталась сбросить напряжение. Это ей отчасти удалось. Она решила лечь спать на диване, заставляя себя не думать ни о словах отца Михаила, ни о своих подозрениях. Она никогда не была трусливой паникершей. Так что же случилось?
По телевизору шло глупое шоу, которое действовало Дине на нервы. Но переключать на другие каналы не хотелось. Явно фальшивое веселье участников шоу, их грубое кривлянье отвлекали ее, мешали погрузиться в непонятное беспокойство. Чем оно вызвано?
У Динары впервые появилось желание погадать себе. Этого она никогда не делала. Ее удивило, что подобная мысль вообще могла прийти ей в голову. Незаметно, устав от борьбы с собой, она уснула. Телевизор кричал, играл и бормотал до самого утра, пока не закончились все передачи, и на экране не появилась серая мелькающая сетка.
За плотными шторами и стеклами окон стояла темная, таящая тревогу, ночь, полная синевы, холода и снега. За окнами стояло ожидание будущих перемен…
Глава 14
– Соня, прости, – оправдывался Артем. – Я действительно забыл! Никакого злого умысла не было, клянусь тебе!
– Тебя интересует еще что-нибудь в жизни, кроме воров, мошенников и убийц? – обиженно пропищала Соня. – Я тебя ждала весь вечер! Ты мог, хотя бы, позвонить?
– Мог, мог! Мне нет оправданий! Но…
– Ты чудовище!
Соня бросила трубку. Артем хотел снова набрать ее номер и даже начал это делать, но на третьей цифре остановился и…положил трубку обратно на рычаг. Ну, что он скажет? Все, что мог, он объяснил, но не нашел понимания. Соня права, он настоящее чудовище! Они договорились пойти на концерт камерной музыки. Соня взяла билеты и вчера вечером ждала, что он приедет за ней. Увы! Господин Пономарев так увлекся частным расследованием, что ни разу не вспомнил об обещанном культурном развлечении. Мало того, он не позвонил и не предупредил Соню, что не придет. Свинья!
Продолжая ругать себя, на чем свет стоит, Артем брился. Он опять не выспался, голова гудела, шея ныла. Наверное, остеохондроз.
Вчера господин Пономарев, наконец, решился поговорить с Егором Фавориным. Они пришли к мнению, что это будет удобно сделать сразу после утренней репетиции. Артем ждал музыканта в том же кафе, где он беседовал с женой режиссера.
– Чем могу служить? – церемонно спросил тромбонист, усаживаясь за столик. Футляр с тромбоном он прислонил к стене.
– Меня интересует Вероника Лебедева, – строго сказал Артем, протягивая музыканту удостоверение.
– Нет-нет, что вы! Не надо! Я вам верю! – замахал руками Фаворин. – Вас интересует Вероника?.. А при чем тут я?