Красные браслеты - читать онлайн книгу. Автор: Альберт Эспиноса cтр.№ 15

Начало положено, в некоторых аэропортах уже есть тренажерные залы. Сколько пользы они приносят!

3. Парикмахерская в кинотеатре и хорошая стрижка перед сеансом. Иду постричься, а заодно кино посмотреть. Пусть предложат побрить, сделать стильную прическу или массаж, эпиляцию. Вы на какой фильм идете? Рекомендую такую-то прическу.

4. Библиотека в лесу, компактные книжные собрания среди деревьев. Раз лес поставляет материал для печатания книг, пусть их часть там и останется. Водрузим несколько книжных шкафов и расставим на полках книги. Как здорово после восхождения на гору перевести дух за чтением хорошей литературы!

5. Бары в банках. Скажем, ты зашел получить кредит или снять со счета часть зарплаты, а к твоим услугам – еще и барная стойка. Почему банк должен быть серьезным заведением? Ведь в баре можно познакомиться с другими клиентами, расспросить, какие им платят проценты по вкладу, чего они ждут от жизни и своих инвестиций. Для многих визит в банк превратится в удовольствие: заскочу-ка я с утра в банк минут на десять – выпью чашечку кофе и съем чего-нибудь, решая, как поступить с моими сбережениями. На одном конце заказываешь салат из кальмара, на другом – двести тысяч евро. А ну, кто быстрее обслужит?

В больничном словаре есть фразы, которые становятся навязчивыми. От них никуда не деться – они, типа, входят в моду. Например, на каждом углу повторяют какой-нибудь прикол из популярной телепередачи или кинофильма. То же происходит в больницах. Вашему вниманию предлагается один из больничных хитов.

«Не шевелись. Вдохни и задержи дыхание». Это слышишь всякий раз, когда делают томографию или рентген. От тебя требуется, прежде всего, не двигаться, замереть, чтобы изображение на снимке не смазалось. Пребывание в неподвижности может длиться от пятнадцати минут до часа с четвертью. Поэтому нужно запастись огромным терпением и постараться обратить это время себе на пользу, достичь состояния внутреннего умиротворения.

Ясное дело, если хочешь извлечь пользу из онкологического заболевания, ты должен научиться получать удовольствие от убитого времени, без которого при этой хвори не обойтись. Здесь начинается самое трудное, потому что надо затаиться и вообще ничего не делать, хотя хочется бегать, летать, играть, действовать.

Только ты сам можешь заставить себя это сделать. Неимоверно трудно утихомирить собственную плоть и жажду жизни. Ты один в кабинете – кому охота лишний раз облучаться? А я? Я, думаете, хочу? Я всегда мысленно задавал этот вопрос, когда остальные покидали помещение.

Но трудность не только в неподвижности: вдобавок нельзя произнести ни звука.

Однако и этим дело не заканчивалось: нужно не просто молчать, будто воды в рот набрал, а еще сдерживать дыхание. Итак, от меня требовались гробовое молчание, мертвая неподвижность и почти полная бездыханность.

Всякий раз, когда мне делали рентгенограмму, я, сам того не сознавая, искал, находил и ощущал мое внутреннее «я». Это было что-то вроде аутотренинга, нечто из области йоги, и в итоге мне становилось лучше: из рентгеновского кабинета я всегда выходил в приподнятом настроении.

Посему, излечившись, я продолжаю пользоваться этим методом и раз в месяц делаю себе «рентгенограмму». Конечно, в моем распоряжении нет рентгеновского аппарата, но он и не нужен для самостоятельного изучения собственного внутреннего мира.

1. Я ложусь в постель, предварительно закрыв двери и отключив мобильники, замираю.

2. Мысленно произношу популярную фразу из известного репертуара: «Не шевелись. Вдохни и задержи дыхание».

3. Лежу неподвижно двадцать минут. Гоню от себя все мысли, кроме той, что нельзя двигаться и надо дышать понемножку.

4. Когда завершается период полного бездействия, вдруг, как по волшебству, приходит решение старых проблем, оживают потухшие чувства и появляется вера (требующая практического подтверждения), что тебе по плечу преодолеть любые трудности.

Ты скажешь, это похоже на медитацию. Однако речь идет лишь о состоянии покоя. Все мы чувствовали бы себя лучше, если бы иногда ненадолго замирали: отключались минут на двадцать.

Мне повезло с соседями по палате. Я уже рассказывал о некоторых из них в других главах книги. Все они становились моими братьями на часы, дни, месяцы… Нет, они и сейчас мне братья, мои будущие амарильос.

Меня охватывал тихий восторг, когда после «увольнительной» дома я в своей обычной одежде входил в больничную палату, видел там незнакомца в голубой пижаме (в обществе верного родственника) и предвкушал, как через пару дней мы с ним станем очень близки.

Когда в первый раз ложишься в больницу, тебе оставляют место возле окна. Это неписаное правило: всем понятно, что тебя постоянно будет тянуть к окну, чтобы посмотреть на мир, который пришлось внезапно покинуть. Есть и другое правило, разрешающее новичку в первый день не надевать пижаму. На адаптацию дается двадцать четыре часа.

Тяжело расставаться с нормальной одеждой и укладываться в постель среди бела дня, хотя чувствуешь себя здоровым и бодрым. Поэтому обычно проходят еще почти двадцать четыре часа между переодеванием в пижаму и началом постельного режима.

В первые, самые трудные двое суток сосед по палате поддержит тебя добрым словом, ободряюще подмигнет. Может, просто расскажет о своей болезни, переживаниях и о том, что чувствует в этот момент. Личные ощущения составляют основу общения: встречая сочувствие, становишься вдвое сильнее, борясь с хворью.

Моего лучшего соседа по палате звали Антонио, и он был родом из Матаро. У него в ступне зияла огромная дырка размером чуть ли не с мячик для пинг-понга. Энергии Антонио хватило бы на всех, кого я знал прежде. Парень – чисто огонь, буря эмоций.

Ему было девятнадцать лет, мне четырнадцать. Он постоянно меня смешил. Благодаря Антонио я почти четыре дня не переодевался в пижаму: он убеждал врачей и медсестер, что ему приятно видеть меня в обычной одежде, будто у него посетитель, а положительные эмоции способствовали улучшению самочувствия.

У Антонио имелось маленькое пианино, на котором он наигрывал песенки, и музыкальная атмосфера здорово помогла мне в первые дни в больнице. Он играл, я пел. Вместе мы сочинили классные песни, из которых наибольшим успехом у больничной публики пользовался шлягер «Подари мне эти выходные». Второе место хит-парада занимала «Получи пропуск на солнечную сторону».

Антонио был потрясающей личностью, но, не сознавая того, угасал с каждым днем. И с каждым днем врачи все меньше удостаивали его внимания, зато увеличивалось число посетителей. Это однозначно свидетельствовало о том, что Антонио умирал. Так всегда: если друзья выстраиваются в очередь, чтобы навестить тебя, а врачи заглядывают все реже, поскольку не могут сказать ничего нового, знай – твои дни сочтены.