#тыжемать. Материнство по правилам и без - читать онлайн книгу. Автор: Надя Папудогло cтр.№ 3

На девятом месяце мой французский гинеколог, делая УЗИ, восторженно прокомментировал: «What a big boy». Я посмотрела на картинку, где бултыхался черно-белый пришелец. Вдруг – бабах! – на экране отпечаталась нога. Такая самая настоящая ступня, с пяткой и пальцами. Не маленькая ступня, а вполне себе богатырская. «Really big», – согласилась я, почувствовав некую внутреннюю гордость. По ноге сразу было видно, что какой-то пункт из программы «родить мальчика» я уже выполнила. Что именно за пункт, я не могла понять, просто решила, что он где-то между силой и честностью.

Итак, мальчик. Kак у всех нормальных девочек, у меня с детства были заготовлены варианты имени для будущего ребенка. Пара была незатейлива: если родится мальчик, я решила его назвать Андреем или Александром, а если девочка, то Александрой. Еще в детстве мне нравилось имя Марина, но с возрастом разонравилось.

Когда стало очевидно, что будущий ребенок уже не просто будущий, а вполне себе состоявшийся, я радостно преподнесла его папаше свои комбинации, рассчитывая на то, что тот окажется подкаблучником и не станет возражать. Но нет. Папаша мыслил независимо, мои варианты оставил на крайний случай и сказал, что подумает над оптимальными предложениями.

Пока он думал, я, слегка оскорбленная тем, что «мои» имена оказались негодными, начала инсинуировать, что назову ребенка Павсикакием – в честь греческих предков. Не хотите Александра (в честь Македонского), будет вам Павсикакий Алексеевич – отличная комбинация!

Время шло, а рабочих вариантов не прибавлялось. На горизонте бродил Павсикакий, родственники были задумчивы, папаша ребенка занимался работой и с выбором не спешил.

Когда до рождения ребенка оставалось чуть больше месяца, все вокруг стали активны. Родственники предлагали «свои» имена, весьма основательно взвешивая каждое, как бы пробуя его на вкус. Я пыталась продавить Македонского, но рубежи никто не сдавал. Папаша сдвигал брови и думал.

По ночам начинались споры. Ожесточало их то, что к тому времени врач разрешил мне лежать только на левом боку, что изрядно раздражало. «Борис! – говорила я. – В честь Бориса Виана!» «Борьками зовут поросят! – резал папаша. – Может, Михаил?» – «Ну да, Мишка, конечно, лучше Борьки!» – «Может, Денис?!» – «А как тебе Сергей?» – «Я выбираю Семена!» – «Что значит “я выбираю”? Тогда Марк». И так до бесконечности. Единственным относительно устраивающим всех вариантом было имя Константин (в честь Константина Великого и всех моих греческих родственников). Но вопрос об имени оставался открытым…

Пилотному проекту под рабочим названием Константин шел седьмой месяц, когда мы с его отцом решили пожениться. Первоначально этот пункт в моих планах отсутствовал: если ты успешно перешагнул порог тридцатилетия без брачных обязательств и не являешься прекрасной половиной американского миллионера, то какие-либо дополнительные подкрепления отношений не особо нужны. Я даже была, наверно, последовательным противником брака, так как любая бюрократия угнетает мой вольный дух.

Но с появлением третьего человека встал вопрос о всевозможных бумажках, разрешениях и доверенностях, которые потребуются для его передвижений после рождения. Именно он изменил генеральный план.

В подготовке свадьбы я практически не участвовала – у меня на работе, как обычно, все горело, летело, падало, взрывалось, писались новости, отчеты, проводились совещания. Мы с Константином успешно справлялись с нашей маленькой вселенной, но дополнительная нагрузка, тем более такого непривычного свойства, мне казалась лишней. Все взяли на себя муж и его сестра. Платье мне привез муж из Италии (фасон «беременная кариатида»), ресторан выбрали опять же он и его сестра. Я сделала один важный выбор – загса, остановившись на том, мимо которого постоянно ходила в детстве по пути в кулинарию. Пять минут я участвовала в составлении меню, попробовав ложку тартара из тунца. От обручальных колец мы с легкостью отказались, что меня изрядно порадовало. Вместо этого будущий муж подарил мне чудесное «просто кольцо».

Так как время поджимало, свадьбу было решено провести в ускоренном темпе. Я сообщила гинекологу, что мне нужна справка для росписи, она обрадовалась, поздравила и выписала требуемый документ. С ним мы появились в загсе, где собравшиеся вокруг нас пары тревожно решали, стоит ли заказывать мидий для праздничного стола и звать ли тетю Веру. Живот почему-то зудел, я думала: «Вляпалась!»

Заведующая загсом, которой предстояло дать разрешение на «скоропалительный» брак, сдвинула очки и строго спросила, состояли ли мы ранее в браке. Смотрела она при этом почему-то на меня. Я со смешком выдавила, что, скорее всего, нет. Надо было понять, что тут не место для шуток. Дама постучала ручкой по монитору и сурово заметила: если мы и солжем, то компьютер все знает! Я дрогнула перед лицом техники, получила удар под ребро от мальчика и, как и положено невесте, зарделась.

В назначенный день все прошло ловко и гладко – мама с утра заплела мне французскую косу, зарегистрировали нас без лишних слов и музыки, родственники были счастливы, дети – милы и нарядны, подарки радовали. В ресторане тоже все шло по плану, просекко и красное, моя мама носилась и щелкала фотоаппаратом, мой начальник произнес проникновенный тост, одна из новых тетушек расплакалась и прижала меня к своей груди с криком «Наши не разводятся!», одна из лучших подруг напилась и чуть не упала с лестницы. Ресторанный попугай щелкал клювом, и ничто не напоминало о традиционных ужасах свадебного действа.

Под вечер я изрядно утомилась. Моим покровителем стал один из официантов – увидев, что я рухнула на стульчик, он подошел и проникновенно спросил: «Может, еще пару кусочков торта?» Живот радостно шевельнулся. «Можно три?» – спросила я официанта. Он улыбнулся, и через минуту передо мной стояли три куска торта. Так я вышла замуж.

Жизнь беременных просто прекрасна – походы к врачам, выбор имени для малыша, покупка всякого ненужного скарба и декретный отпуск. И еще повышенное внимание окружающих, не относящихся к кругу родственников и близких друзей. Правда, по большей части совсем не тогда, когда хотелось бы.

Одним из невыносимо напрягавших меня проявлений были многочисленные просьбы потрогать мой живот. Нет, конечно, когда друзья и приятели дружески тискали растущего малыша, у меня не возникало возражений. Но потом я заметила, что регулярно совсем даже не близкие люди норовили настойчиво пощупать, что же у меня там внутри. «Можно приложить руку?» – деловито интересовалась слегка знакомая барышня. «Я потрогаю?» – констатировала другая. И вот ты стоишь в растерянности – вроде бы отскакивать с криком «Нет, ни за что!» как-то неловко, но почему-то ощупывание совсем не радует. Я достаточно долго недоумевала, пока меня не просветила одна опытная подруга: оказывается, есть такая примета, что если потрогаешь живот беременной женщины, то выйдешь замуж и родишь. Почувствовав себя бронзовой собакой с «Площади революции», я решила больше никому живот щупать не давать. И так и делала.

Вскоре узнала о еще одной примете. Оказывается, надо допивать за беременными из их чашек чай, воду и прочее. Тоже гарантированный результат. Этим знанием обогатила меня беременная подруга, застукавшая коллегу за попытками допить кофе из ее чашки. Коллега была прижата к стене и пояснила, что это вынужденный шаг на пути к браку и материнству.