Иллюзии красного - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Солнцева cтр.№ 44

– Вообрази, милочка, села я к столику, где у меня все лекарства стоят, только руку-то протянула… а там… оно. Или он… Уж я не знаю, как и говорить-то. Ах, душенька, как я не умерла на месте?!.

– Где? Кто? – я никак не могла понять, о чем идет речь.

– Ну… оно, привидение, – монах, то есть. Прямо в зеркале. Я как глянула… Тут мне и дурно стало. Верно, я закричала, но уже не помня себя от страха. Зеркало-то у меня прямо перед носом. Гляжу – а там он; зыбкий какой-то весь, колышущийся, черный…

– Черный?

– Ах, я не знаю, право… Жуткий!

С трудом мне удалось ее успокоить. Пришлось сходить за постелью и лечь у барыни в комнате, на оттоманке. [23] Она ни за что не желала оставаться одна. Мы закрыли дверь и придвинули к ней бюро, на котором Елизавета Андреевна сверяла счета и писала письма. Это несколько придало нам уверенности в собственной безопасности. Однако уснуть удалось только под утро.

Утром Николая уже не было, а с прислугой мы решили о ночном происшествии не разговаривать. Они и так напуганы сверх всякой меры.

Так что, кроме барыни, только ты, дорогая Полина, знаешь теперь об этом. Слава Богу, что я могу хотя бы у тебя спросить совета, как мне себя вести в подобных обстоятельствах. Что ты обо всем этом думаешь? С нетерпением буду ждать ответа.

Твоя Марго.

Душенька Полина!

Рада приветствовать тебя. Спасибо за письмо и советы. Ты совершенно права, когда говоришь, что надобно сохранять спокойствие и выдержку. Однако же посуди сама: возможно ли это? Что за призрак бродит по дому? Может быть, это сам боярин Темный охраняет свои сокровища? Видишь, какие мысли посещают мою, всегда такую благоразумную голову? Но что же прикажешь думать?

Я ходила на кухню, за бисквитами к завтраку, а они оказались не готовы. Ожидание затянулось, и мы с Порфирьевной принялись разговаривать. То да се… Она мне сказала, что господа довольно давно живут в этом доме, но раньше никогда ничего подобного не было. Хотя… Когда они только переехали, и еще заканчивали перестройку помещений, повсюду носились запахи клея, сосновых досок, новой обивки, царили суета и нетерпение, было одно происшествие… Но тогда никто не придал этому значения.

Садовник, который был до Макарки, облюбовал себе подвал для саженцев, луковиц и корневищ растений, хранения своих приспособлений, леек и всего прочего. Он часто возился там со своими ящиками, рылся в хламе, оставшемся от предыдущих хозяев, что-то передвигал. Однажды он спустился в кладовку, – во всяком случае, так говорили рабочие, которые во дворе заканчивали покраску фасада, – и больше его никто не видел.

– Как не видел? – удивилась я.

– А вот так. На ночь-то запирать стали, глядь – там пусто. Нет садовника. Звали его, искали. Да так и не нашли. Может, он сбежал невесть куда? Дак зачем ему бежать-то? У него женка осталась и дите малое. Сам был хороший мужик, непьющий. И не пустозвон, как Степка. Аспид зловредный!

Кухарка принялась бранить по-всякому Степана, как она делала каждый раз, когда поминала про него. Остановить ее было делом непростым. Я позволила ей отвести душу и продолжила расспросы, но ничего нового она мне больше не сообщила.

С того самого вечера, как к нам приезжали барышни Вадковские с Наденькой, Николая как подменили. Он почти все дни просиживал дома, никуда не отлучаясь. Степана, правда, посылал изредка за водкой, но прежних попоек не было. Завтракали мы с барыней почти всегда вдвоем, потому что вставали раньше всех. Детям накрывали стол в детской, а Николай пил кофе у себя в комнате, когда выспится, или когда ему в голову взбредет.

Порфирьевна печет превосходные бисквиты по французскому рецепту, а уж ее вишневый пирог со взбитыми сливками не поддается описанию! Барыня Елизавета Андреевна очень любит сладкое, и выпивает по три чашки кофе. И мы подолгу сидим за столом и беседуем.

В один из дней мы так сидели с ней у жарко натопленной печки. Барыня хворает, мерзнет. А тут еще непогода разыгралась. Да и то – дело движется к осени. На деревьях уже желтый лист появляется, дожди зарядили. В доме сырость. Вот барыня и велела в гостиной, детской и спальнях затопить печи. Сразу стало тепло, уютно, запахло дровами.

– Елизавета Андреевна, матушка, пирожков отведать извольте! – Порфирьевна вошла, неся большое серебряное блюдо, полное румяных дымящихся пирожков с повидлом и яблоками, поставила его на небольшой столик у дивана.

– Вели нам чаю горячего, – сказала барыня, – пусть Марьяша самовар поставит. Да завари с мятой. А где Николаша? Спроси его, может он тоже покушает?

– Николай Алексеевич с утра встали и в кладовку изволили спуститься. С тех пор все там.

– В кладовку? – барыня несказанно удивилась. – Да зачем же это? Что ему там делать?

– Мне сие неведомо. Только он там что-то передвигает… Ящики с вином зачем-то от стены отсунул. А у меня там мешки с мукой. Мне тесто ставить – а к муке не подступишься. Я ему говорю, с какой стати все это? Он на меня как закричит! Не твое, мол, дело, старая. Убирайся прочь, не мешай! А у самого глаза безумные…

С тех пор Николай словно помешался. Днями и ночами пропадал в подвале. Степан вначале помогал ему, а потом… В общем, в подземелье он спускаться отказался наотрез, а караулил снаружи, за дверью. Привалится к двери спиной, и сидит, ждет, пока барин выйдет. Однажды я застала Степана на кухне – он забирал поднос с едой для молодого барина.

– Степан, – обратилась я к нему, – а что твой хозяин делает в подвале?

– Да свихнулся он, госпожа Марго! – Степан махнул рукой с досады. – Решил отыскать сокровища боярина Темного, чтоб, значит, с долгами расплатиться. Ну, прямо как помешанный стал! То по полу ползает, то стены простукивает. А сколько свеч перевел, не приведи Господь! И спать стал беспокойно. Я уж думал, он там намается, на три-то часа ляжет, уснет без памяти, а он… кричит, вскакивает, рвется куда-то, весь в поту. Никак, его дьявол попутал!

Степан перекрестился и продолжал.

– Я-то ему подсоблял сначала. А потом… страх меня взял. В подвале темно. Свеча хоть и горит, но углы все равно во мраке, хоть глаз коли. И вот раз в темноте кто-то будто прошел мимо меня и так жутко вздохнул… может, это мне померещилось со страху-то, а только волос у меня даже сейчас дыбом, когда я вам только это рассказываю. И кошмары стали по ночам сниться, то виселица с веревкой, то огонь красный сжигает, а то… мертвецы.

Степан оглянулся вокруг, положил руку на свой нательный крестик, наклонился ко мне и прошептал:

– Не кончится это добром, барышня, вот увидите. Уж я завсегда беду чую! Барин как желают, а я больше в проклятое подземелье ни ногой. Хоть режьте! Нечистое место! – он снова нервно оглянулся. – Мне давеча нищий старик, что милостыню просил, поведал… будто еще его прадед тут ямы копал с мужиками. Тоже золото да каменья искали. А ночью гроза – и изба у них сгорела, все добро пропало. Так и пошли по миру. Нечистое место…