Геносказка - читать онлайн книгу. Автор: Константин Соловьев cтр.№ 168

Навстречу потянулись вереницы мертвых слепых окон, кое-где опаленных, но все они были явно малы для толстяка с двумя квартеронами на плечах. Гензель даже беззвучно фыркнул, представив, как эта оплывшая туша пытается протиснуться в распахнутую форточку.

Но сын Карла не стал делать ничего подобного. Он завис над плоской крышей башни и стал снижаться.

Неужели он обитает прямо здесь, на крыше, подобно птице? Гензелю представилось что-то вроде гнезда плотоядного грифа, усеянного тусклыми осколками костей и клочьями истлевших волос, тем, что осталось от предыдущих гостей сына Карла. Вполне вероятно, что, устроившись тут, он пожирает свою добычу, разрывая ее на части толстыми пальцами…

Лишь за несколько секунд до посадки Гензель разглядел, что на крыше башни находится еще один дом. Впрочем, называть это домом могло лишь существо вроде сына Карла, для обычного жителя города это выглядело скорее огромной бесформенной полусферой, собранной из всякого хлама и похожей скорее на выпирающую из крыши опухоль. «Вот и гнездо, — подумал Гензель, разглядывая это сооружение, уродливое даже на фоне покосившейся башни. — Видимо, именно там оно и хранит кости…»

Сел толстяк на удивление мягко, винт на его спине вращался все медленнее, пока совсем не остановился, и только тогда Гензель вздохнул, ощутив себя в безопасности. Несмотря на то что их с Гретель судьба все еще виделась отнюдь не в радужном свете, он чувствовал себя спокойнее, находясь на твердой земле и без лопастей огромной мясорубки, вращающихся над ухом.

Судя по тому, как легко сын Карла отворил дверь и вошел внутрь, он и в самом деле обитал тут. В этом у Гензеля не осталось никаких сомнений, как только он увидел интерьер. Или то, что им служило. Сумрачное, погруженное в вечный полумрак, помещение скорее походило на склад, который кто-то много лет, без всякой системы и смысла, забивал первыми попавшимися вещами. Полуразвалившиеся остатки каких-то станков и механизмов, похожие на выпотрошенные туши механических животных, соседствовали с грудами рваного белья, истлевшими игрушками, давно сгнившей мебелью и осколками стекла. Судя по всему, сюда регулярно стаскивалось то, что хозяин находил на городских свалках, но что не нашло применения в этом неряшливом и во всех смыслах отвратительном обиталище.

Единственным, что не производило впечатления вещи со свалки, был, к удивлению Гензеля, автоклав, возвышавшийся почти в центре помещения. Его хромированные бока не знали ни ржавчины, ни вмятин, что удивительным образом контрастировало со всем прочим. Автоклав выглядел архаичным и едва ли мог тягаться со своими коллегами из лаборатории Гретель — просто большая металлическая бочка с толстой герметичной крышкой, от которой отходили толстые и тонкие жилы трубопровода неясного предназначения. Все здесь было усеяно многочисленными вентилями, запорными клапанами, насосами и кранами, в целом напоминая необычайно сложный перегонный куб. Судя по его блеску и отсутствию пыли, аппарат не раз использовался, но сейчас Гензель даже не собирался размышлять, зачем. Его волновали совсем другие вопросы. Кроме того, он заметил клетки.

Клеток было много, всех возможных размеров, и занимали они существенную часть площади дома. Судя по всему, сын Карла любил гостей.

«Может, все не так скверно, как мне показалось сперва? — подумал Гензель, разглядывая ряды ржавых клеток. — Этот сын Карла не похож на кровожадное существо. Примитивное, тупое, но не кровожадное. И он не убил нас, хотя имел все возможности превратить в размазанный по мостовой паштет. Значит, здесь кроется что-то другое. Что ему вообще может понадобиться от нас? Едва ли выкуп — он не похож на человека, знающего цену деньгам, да и вообще вряд ли этот отшельник когда-то держал их в руках. Еще меньше он похож на геномага, которому требуются образцы для бесчеловечных опытов. А похож он на хмурого и не отличающегося умом одинокого толстяка, который вынужден ютиться вдали от людей в своем железном гнезде посреди пустой крыши. На отверженного обществом мула, который часами в одиночестве бороздит небо над городом. На человека, у которого никогда не было ни друзей, ни даже собеседников… Диминуция хроматина, да я никак начинаю ему сочувствовать?..»

Сын Карла со своей ношей прошествовал до самого конца ряда клеток, что-то неразборчиво бормоча себе под нос, точно взыскательный эстет, оценивающий подходящее место для своего последнего приобретения. Клетка быстро была найдена, и при виде нее Гензель испытал укол разочарования: сооружение это, достаточного размера для двух человек, выглядело вполне прочным и основательным, к тому же снабженным запором, который невозможно было отпереть изнутри.

8

Сын Карла легко швырнул свою ношу в клетку — без злости, но и без пиетета. Гензель успел перекатиться и смягчить своим телом падение Гретель. Кажется, ему это удалось, Гретель лишь негромко вскрикнула, скорее от испуга, чем от боли. Дверь клетки мгновенно захлопнулась, снаружи щелкнул массивный, примитивного устройства запор. Который, как с сожалением отметил Гензель, еще недостаточно был облюбован ржавчиной, чтобы подчиниться грубой физической силе.

— Очень гостеприимно… — пробормотал Гензель, поднимаясь на ноги. После затяжного полета над крышами его все еще немного мутило, руки и ноги порядком затекли. — Может, начнем с чая?..

Сын Карла даже не взглянул на него. Защелкнув замок, он мгновенно потерял интерес к своим гостям, что, на взгляд Гензеля, было весьма невежливо. Впрочем, едва ли можно быстро освоить законы гостеприимства, если обитаешь на крыше. А ржавая клетка, если подумать, не самая плохая альтернатива гостевому креслу. Пока они летели над городом, в голову Гензеля с подавляющей неуклонностью приходили совсем иные альтернативы.

— Эй, ты! — сказал он громко. — Ты — сын Карла, верно?

Толстяк что-то неразборчиво прогудел. Его маленькие глазки, несоразмерные огромной, поросшей рыжим волосом голове, были тусклы и невыразительны. По крайней мере, в них явно не было того отблеска радости, что свойственен радушному хозяину при виде гостей. Кроме того, в них не было ни ума, ни чувства. В них, кажется, вообще ничего не было — просто маленькие мутные глазки, никуда не ведущие и ничего не отображающие.

— Слушай, нам надо объясниться, — произнес Гензель наиболее дружелюбным тоном, потирая ушибленное при падении плечо. — Тот человек, что передал нас тебе, он поступил неправильно. Надеюсь, в скором времени мне даже удастся убедить его в этом. Он захватил нас против нашей воли, меня и мою сестру. Я не знаю, зачем он распорядился отдать нас тебе, но уверен, что мы можем обернуть это обстоятельство ко всеобщей выгоде…

— Умх-мх-мхум… — промычал сын Карла равнодушно. С того момента, как был закрыт замок, он потерял к своим гостям всякий интерес, точно они мгновенно сделались из одушевленных существ мебелью или предметами интерьера.

— Мы с сестрой — не последние люди в Вальтербурге, — терпеливо продолжал Гензель. — Она — известная во всем королевстве геноведьма. Ты ведь знаешь, что это такое? Это значит, у нас есть деньги, а еще множество самых ценных генетических зелий, которых ты не раздобудешь даже за золото. Мы сможем хорошо заплатить, если ты выпустишь нас. Очень хорошо. Возможно, ты сможешь купить себе пристойный дом и жить, как обычные люди, внизу.