Шелковые узы - читать онлайн книгу. Автор: Лиз Тренау cтр.№ 66

– Дорогая дочь, мы так скучали по твоей солнечной улыбке! Дай я рассмотрю тебя, – наконец сказал Теодор. – Дорогая, какой модный плащ. И такая красивая и теплая муфта. Сестра хорошо с тобой обращалась. Но ты, должно быть, устала с дороги. Давай мы отвезем тебя домой. У нас дома рагу.

– И уже почти Рождество, – добавила Джейн, взяв Анну за руку. – У нас есть подарки!

– Помни: мы не должны ничего рассказывать о подарках, пока не наступит время их открывать, – притворно строгим голосом напомнил отец.

Джейн опустилась на твердую лавку рядом с сестрой и прижалась к Анне, укрывшись вместе с ней одним одеялом. Собака уселась им на ноги, грея их, словно бутылка с горячей водой, а Теодор примостился рядом. Несмотря на легкий дождик, Анна поняла, что впервые за долгую поездку ей по-настоящему тепло.

«Вот то, по чему я скучала больше всего, – подумала она, – приятное человеческое общение».

Не считая редких случаев, когда она обнималась с Лиззи и мисс Шарлотта прикасалась к ней во время обмеров, до Анны все это время никто не дотрагивался. Конечно, несколько раз ее обнимал Чарли. Сердце Анны замерло в тот момент, когда ее держал на руках Анри, там, на улице, где она потеряла сознание в свой первый день в Лондоне. Еще он подавал ей руку, когда она спускалась с оборудованного под мастерскую чердака в доме месье Лаваля. Но по-настоящему крепко Анну не обнимал никто. Она сильнее прижалась к сестре и отцу, пока телега тяжело катилась по грязной, изрезанной колеями дороге. Девушка вдруг поняла, что улыбается от счастья.

Несмотря на усталость и полный желудок, Анна никак не могла уснуть. Они настояли, чтобы она обосновалась в комнате, где обычно ночевали приезжие викарии.

– Теперь ты наша особая гостья, дорогая, – сказал отец. – Тебе должно быть удобно.

Однако Анна не хотела быть особой гостьей или еще кем-то. Ей хотелось, чтобы все оставалось как прежде.

«Но, конечно, нельзя все вернуть назад, – подумала она. – Они привыкли жить без меня, как я привыкла жить в городе. С течением времени меняются всё и вся».

Она ворочалась на мягкой перине, скучая по твердому матрасу, на котором спала у тети. Перед рассветом девушка встала, осторожно вышла в коридор и тихонько ступила на порог комнаты, где почти все детство спала на потрепанном матрасе в одной кровати с сестрой.

Когда она забралась под одеяло, Джейн дернулась, перевернулась и прижалась к ней, как делала прежде. Потом снова тихо засопела. Этот знакомый звук подействовал на Анну словно колыбельная. Так она и проспала с сестрой до самого утра.

Следующие несколько дней Анна снова привыкала к деревне. Она потратила пару часов, чтобы пройти короткую главную улицу селения, потому что каждый встречный хотел остановиться и поговорить с ней о жизни в городе. Некоторые задавали абсурдные вопросы, вроде «Ты уже сколотила состояние?» или «Ты видела нового короля?» Вопросы о романтических отношениях, типа «Я так понимаю, ты встретила в городе много хороших молодых людей?», она с улыбкой игнорировала. Ей было все равно, что о ней будут говорить, ведь Анна не собиралась больше уезжать отсюда.

Разговаривая с крестьянами, девушка заметила: отношения ее младшей сестры с ними немного изменились. По всей видимости, отсутствие Анны прибавило Джейн уверенности в себе, и теперь она могла заговорить с кем угодно, ее место было четко определено в этом маленьком безопасном мирке. Речь сестры тоже стала более разнообразной. Другие люди теперь проявляли к ней больше внимания, словно решили заботиться о ее здоровье и безопасности, пока Анны не было рядом. Не раз девушке говорили: «Джейн стала более общительной». Иногда они добавляли: «она изо всех сил старалась опекать любимого отца, бедняжка».

Дома Анна узнала, что, хотя Джейн ходила за покупками, убирала и растапливала печь, стирать и готовить у нее получалось плохо. Несмотря на щедрость соседей, часто оставлявших у них на пороге домашний хлеб и готовые блюда, отцу приходилось нанимать на выходные служанку и повариху. Анна не решалась спросить, откуда он брал на это деньги. Вероятно, он все сильнее увязал в долгах, надеясь, теперь уже тщетно, что его старшая дочь удачно выйдет замуж и сможет их погасить.

Она забыла, как бывает холодно, когда ветер дует с моря, как больно дождь сечет лицо, налетая порывами, как грязь липнет к обуви, мешая нормально идти. Но в более приятные и спокойные дни Анна и Джейн гуляли по пустошам и пляжу, собирая хворост для камина и «куриных богов» – камешки с отверстиями, образовавшимися от многолетнего действия морской воды, – которые на удачу вешали на двери. Отец не одобрял подобных действий.

– Это старые глупые суеверия, – говорил он.

Тогда они вешали камешки с другой стороны двери, чтобы их не было видно с улицы.

* * *

Возможно, из-за того, что Джейн была физически слабой, она рано ложилась спать, давая возможность Анне и отцу разговаривать до позднего вечера. Во время одной из таких бесед девушка рассказала ему о трудностях семьи в Лондоне, бо́льшая часть которых, насколько она понимала, появилась из-за пристрастия Уильяма к азартным играм.

– Это так жестоко, – сказала она. – Я уверена, тетя Сара не знает о проблемах, которые он создал, потому что дядя Джозеф прикрывает его. Но, возможно, это и к лучшему. Она просто хочет, чтобы ее семья была счастлива, а дело процветало. Тогда они могли бы переехать в большой дом, желательно на Лудгейт Хилл, и нанять мистера Гейнсборо, чтобы он написал портрет дяди.

– Гейнсборо? Вот уж у них запросы! Это им влетит в копеечку.

– Он очень милый человек, папа.

– Ты с ним знакома?

– Мы ездили в его лондонскую студию. Он рассказывал о рисовании, о том, что открывается Общество изящных искусств, где будут проходить выставки. Он даже заявил, что женщины тоже смогут там выставлять свои работы.

– Женщины вроде моей талантливой дочери? Действительно, почему нет?

Вспомнив о том разговоре, Анна покраснела.

– Он просто был вежлив. Однако я едва ли увижу его когда-нибудь снова. Все их планы отменились, по крайней мере до тех пор, пока дядя Джозеф не восстановит репутацию. Но тетя Сара очень огорчена. Кажется, она не находит причины жить дальше.

– Я уверен, вскоре у них все наладится. А что с Уильямом? Что он предпринимает для исправления ситуации?

– Думаю, он хотя бы прекратил играть, – ответила она. – И кузен тяжело работает, чтобы продать их запасы шелка, а за эти деньги погасить долги. Но он говорит, бо́льшая часть ткани уже вышла из моды. – Анна замолчала, посмотрев на пламя в камине. – Лондонское общество ужасно, – продолжила она. – Из-за этого скандала всю семью предали остракизму ^[48].

– А что ты?

– А что я?

Он удивленно поднял брови.

– Ты знаешь, о чем идет речь. Эта ужасная история испортила и твою репутацию? Поэтому ты так поспешила вернуться домой?