Тайна семи - читать онлайн книгу. Автор: Линдси Фэй cтр.№ 93

– Мистер Уайлд, – она положила книгу на стол, погладила Джонаса по щеке. – Ты же помнишь мистера Уайлда, верно, Джонас? Именно ему мы обязаны всем на свете. Он сделал все, чтобы мы теперь могли уехать.

– Мне все равно. – Сейчас глаза у Джонаса были в точности такие же, как у Жана-Батиста, красные и опухшие от слез.

– Потом все поймешь и оценишь, любовь моя. – Делия встала и поцеловала мальчика в макушку. – Должно быть, выполнение всех моих просьб потребовало от вас огромных усилий. Я должна извиниться, мистер Уайлд. И огромное вам спасибо.

– Вам не за что извиняться, да и благодарить тоже. – Я сунул руку в карман пальто, достал и передал ей документы об освобождении.

Она взяла их, и руки у нее задрожали. Потом разгладила бумаги, слегка покачивая головой. И вот, наконец, улыбнулась. Какой-то нерешительной изломанной улыбкой, точно драгоценный камень вдруг прорезала посередине трещина. Больно было смотреть.

– Привет, Джордж, – прошептала Делия, избегая смотреть ему в глаза. – Так и думала, что ты придешь.

Он взял ее за руку, робко поцеловал в щеку. Но в этом скромном жесте сквозило столько любви, что перед ней не устояли бы все армии мира. Я отошел к камину, стараясь не замечать того, что происходит рядом.

И все же я что-то упустил из виду. Мелкие волоски на шее вставали дыбом при одной мысли об этом.

– Я принес тебе, что просила. – Он достал пачку бумажных купюр, но в руки Делии передавать не стал, подошел и положил деньги на стол. – Тут немного больше, на всякий пожарный случай.

Делия побледнела.

– Я все отдам, когда приеду в Канаду. Смогу найти там работу преподавателя. Должна работать, иначе нам не прожить. И все-все верну, обязательно.

Джордж Хиггинс холодно усмехнулся.

– Не стоит. Это подарок.

– Нет, я беру у тебя взаймы. И только с условием возврата.

– Я настаиваю.

– Мне прекрасно известно, какого ты мнения о нечестных должниках и жуликоватых кредиторах, – почти сердито выпалила в ответ Делия. – Это не тот случай.

– Не ссорьтесь, меня уже тошнит от всех этих разговоров! – крикнул Джонас.

И исчез из вида. Он убежал, оставив после себя ощущение, словно только что пробили огромные старинные часы. И в комнату тут же вселилось понимание того, что медлить нельзя, опасно, оно холодком пробежало по спинам, и в порыве этого ветерка ощущался запах гниения. На кону будущее ребенка. Он станет свободным, если нам удастся сохранить хладнокровие.

Хиггинс, хмурясь, уставился в пол.

– Пожалуйста, прими мои извинения. Сама знаешь, я считаю тебя бесценной. Никакими деньгами это не измерить. Только скажи, может, тебе нужно что-то еще?

У Делии задрожали губы. Еле заметно. Так дрожит порой пламя свечи.

– Мне не о чем больше просить тебя, Джордж. Ты и без того был слишком щедр.

А вот это неверный ответ, подумал я.

Он отступил, не сводя с нее глаз. Оперся рукой с зажатыми в ней перчатками о дверную раму и позволил себе еле заметно покачать головой. Челюсти крепко сжаты. Последняя горячая трапеза перед казнью подходила к концу. Джордж Хиггинс скомкал в руке перчатки и что есть силы хлопнул ими по дверному косяку.

– Тогда счастливого вам пути. Я сам найду выход, Тимоти.

Он вышел, и когда эхо его шагов замерло в конце коридора, Делия Райт рухнула в кресло и закрыла ладошкой рот.

– Не стану больше беспокоить вас, мисс Райт. Увидимся через два дня, когда приду проводить вас. Проследить, чтобы все прошло нормально.

Ответа я не дождался. Она сидела, раскачиваясь в кресле взад-вперед, и продолжала прижимать пальцы к губам. Потом застыла. Уронила руки на колени, заставила себя поднять глаза.

– Скажите, Джордж Хиггинс вас пугает? – спросил я. – Пожалуйста, расскажите мне всю правду.

– Он оскорбляет мою гордость, – выдохнула она в ответ. – Тому было немало примеров. Обращается со мной, как с бокалом шампанского.

– Но ведь это еще не все, – не отставал я.

– Нет. – Она прикусила палец, затем сложила ладошки вместе. – Но к смерти Люси Джордж не имеет никакого отношения, если вы на это намекаете. Он нанес мне личное оскорбление, и у меня нет желания обсуждать это с кем бы то ни было.

Говорила она вполне искренне, и я не нашелся, что ответить. Вместо этого решил поделиться с ней последним своим открытием. Увидев, что я достаю еще одну бумагу, она нахмурилась, но, взяв ее в руки, успокоилась. А затем, водя пальчиком по буквам, прочла слова, написанные сестрой.

– Я не склонен считать это своим трофеем, – заметил я. – Если хотите, можете оставить свидетельство о браке между Люси Райт и Чарльзом Адамсом себе. Только скажите, может, вам известно что-то еще? Это все, о чем я прошу. Я отдал вам бумаги об освобождении, но… пожалуйста, мисс Райт. Если вам есть, что сказать, скажите, очень прошу.

Сложив свидетельство о браке, выданное в штате Массачусетс, она протянула руку, и я забрал документ обратно. Он лежал в той же коробке, где и остальные, вместе с двумя старыми письмами и счетами, в той небольшой пачке, которую украл Жан-Батист.

– Я подумал, возможно, это имеет для вас какое-то значение.

– Мы считали это свидетельство настоящим, – ответила она. – И мне оно не нужно. И потом, это не моя вина, мистер Уайлд, что никакого Чарльза Адамса на самом деле не существовало.

Конечно, нет. Она, бесспорно, была хорошим человеком, боготворила безвременно ушедшую сестру, и… Что вы вообще здесь делаете, Тимоти Уайлд? Требуете, чтобы она извлекла какой-то ключ к разгадке из брачного свидетельства? Сплошные провалы и неудачи обступали меня со всех сторон, как стены. Неужели я хотел, чтобы мне перекинули спасательную веревку, чтобы я мог выбраться из этого лабиринта, неужели вообразил, что Делия сможет раскрыть для меня эту тайну?

Я пожал ей руку. А потом еще и поцеловал. Потому что она нравилась мне, и сестра ее тоже нравилась, если уж быть честным до конца; возможно даже, я испытывал к ней больше чувств, чем положено испытывать к жертвам преступления, которые расследовал. А затем направился к двери.

И, подойдя к ней, вдруг вспомнил Мерси – какой видел ее в последний раз. Перед тем, как она покинула меня, а потом быстро свыклась с мыслью, что глубокие воды безграничного океана, разделяющие нас, могут сослужить добрую службу человеку, если он разбит и потерян. И внезапно я почувствовал, что просто не в силах выйти из этой комнаты. Мерси была измучена, опустошена, убита горем. Для меня она была всем на свете, и я помню, как она стояла там, на палубе, и жестом отсылала меня прочь. Она думала, что так будет лучше, мудрее, она приняла мою помощь, а потом увидела, что я от нее отвернулся; она смотрела мне в спину, когда я уходил прочь, она уплывала в Лондон. И в самые мучительные ночные часы я, вспоминая об этом, вдруг вскипал от злобы на самого себя – да так, что руки чесались кого-то убить.