Тайна семи - читать онлайн книгу. Автор: Линдси Фэй cтр.№ 53

И тут я полностью переключил свое внимание.

Окна дома смотрели слепо. Не занавешены черной траурной тканью, но закрыты толстыми деревянными ставнями с тяжелыми запорами. Обычно так охраняют опустевшие дома, чтобы в них не поселились сразу шестьдесят или семьдесят ирландцев, и ваша расшатанная кушетка пошла бы у них на дрова. В этот момент мистер Адамс обернулся, и я заметил, что на рукаве бежевого шерстяного пальто у него нет траурной повязки. Несмотря на странное состояние окон дома, он, очевидно, ничего не знал о трагической судьбе своей жены.

– Интересно, почему… – начал я и шагнул с тротуара.

Железные пальцы тотчас впились мне в руку и рванули назад. Я ударился о деревянную раму для рекламы, восхваляющей достоинства каких-то гальванических колец – якобы они выравнивают сердцебиение, унимают ревматические боли и даже используются в лечении нервной системы – все в одном флаконе. Я не был уверен, что такое возможно. Зато был твердо уверен, что если брат еще хоть раз проявит по отношению ко мне такую грубость, я точно врежу ему прямо в глаз.

– В чем дело, черт побери?

Я вырвал руку. Валентайн смотрел через дорогу, наблюдал за действиями Чарльза Адамса, господина в пальто верблюжьего цвета и темно-синей шляпе.

– Даже не знаю, с чего и начать. – Братец осторожно высунулся из-за доски с объявлением. – Уэст Бродвей, восемьдесят четыре. Разрази меня гром! Вот почему этот адрес показался мне знакомым. Просто сразу не сообразил.

– О чем ты? С чего это вдруг такие резкие движения?

– Да будет тебе, – миролюбиво заметил он. – Никакой это не Чарльз Адамс. Это человек по имени Ратерфорд Гейтс, сенатор от демократической партии Олбани. А теперь сотри это дебильное выражение со своей физиономии. Ты должен научиться, как эффективно идти по следу. Почему я не выучил тебя этому прежде – ума не приложу!

И вот я, как тень, следовал за Валентайном, а тот, как тень, шел по пятам за человеком, которого я принял за Чарльза Адамса. Нет, это не мог быть один и тот же мужчина – Гейтс и Адамс. Это невозможно. У этих мужчин должны быть друзья, сослуживцы или партнеры по бизнесу, возможно, даже родственники.

Ясное дело.

И у меня не было ни малейшего желания размышлять над альтернативой. Потому как эта самая альтернатива казалась черным бездонным колодцем, в который даже заглянуть страшно.

– Где же тогда сам Чарльз Адамс? – все же поинтересовался я.

Достигнув Энтони-стрит, мы свернули к востоку. Вал, свистнув, подозвал разносчика газет. Парнишка уже надорвал глотку, выкрикивая новости, а сводились они к тому, что мы можем если не сейчас, то очень скоро вступить в войну или с Мексикой, или же с Англией. Брат бросил ему монетку, свернул газету трубочкой и засунул ее во внутренний карман пальто. И при этом окинул меня взглядом, который – к величайшему моему изумлению – показался почти терпеливым. А на самом деле был цепким и острым. У Вала появилась цель, он шел по следу и просто на глазах оживал.

– Где бы там ни был этот твой Чарльз Адамс, это нора сенатора Гейтса. Мне доводилось бывать здесь прежде. Ты в жизни ничего подобного не видел. Мускат, седло молодого барашка, лебедь, вырезанный изо льда…

– Я тоже здесь бывал. Там жила Люси Адамс.

– Тогда, если ты надеялся на счастливый конец, только что наметилось сильное снижение наших акций.

– Но откуда ты знаешь? Может, они вместе жили в этом доме – и Адамс, и Гейтс?

– Да потому, что я всегда знаю, откуда ветер дует, особенно если в глаз попала какая-то гадость.

Я сам до конца не понимал, почему мне так страстно хотелось, чтобы то был именно Чарльз Адамс и чтобы он любил свою жену. Ведь я собирался сообщить вдовцу скорбную новость. И тем не менее до дрожи в пальцах, до боли в суставах мне хотелось, чтобы то был именно он.

Потому что если нет никакого Чарльза Адамса, то и Люси Адамс тоже не существует. А вместо этого была одна живая, дышащая, красивая ложь, не осознающая, что она являлась персонифицированной частью некоего бессердечного замысла, а вовсе не женой.

Впрочем, далеко не живая и уже не дышащая, тут же поправил себя я.

Когда мы дошли до Бродвея, Гейтс все еще мелькал впереди. Выложенные плиткой тротуары, посередине проезжая часть, забитая санями, лошадьми, впряженными в маленькие повозки, они шустро проносились мимо, с риском для себя обгоняя более массивные транспортные средства. И еще кругом кишели люди. Черные, белые, представители самых разных человеческих рас, и одеты все по-разному, и головные уборы на них самые невообразимые. Какой-то мусульманин – на голове его красовался тюрбан из сложно и аккуратно переплетенных полосок ткани – задел меня плечом и вежливо извинился. И почти в тот же момент я ухватил за воротник мальчишку, начинающего карманника, который воспользовался тем, что я на долю секунды потерял равновесие, и запустил свои грязные пальцы ко мне в карман пальто. Я резко отшвырнул его в сторону – так рыбаки с презрением выбрасывают обратно в реку слишком мелкую рыбешку.

– Во-первых, – заметил мой брат, ловко обогнув огромную детскую коляску, задрапированную розовым шелком, – прекрати его так откровенно высматривать. Используй боковое зрение. К счастью, мы оказались на Доллар Сайд. Сечешь?

Вал всматривался в витрины магазинов, мимо которых мы проходили. Западную сторону Бродвея прозвали Доллар Сайд – за зеркальные стекла роскошных витрин, где были выставлены английские ювелирные изделия, французские шелка, бельгийские кружева, итальянская скульптура. На восточной стороне, которую прозвали Шиллинг Сайд, тянулись рестораны, где подавали мясные блюда; салуны, виднелись ступеньки, ведущие в подземные заведения, там располагались устричные. И вот я убедился, что в отполированном стекле можно отчетливо разглядеть отражение Гейтса.

– И прекрати так ходить, простофиля. До сих пор не можешь смириться с тем фактом, что ты мал ростом? Это же твое преимущество. И нечего задирать голову вверх и расправлять плечи, так тебя сразу заметят.

Он был прав. Вместо того чтобы держаться незаметно, я неосознанно выпрямлял спину и выпячивал грудь, точно задиристый петух перед боем.

– Обрати внимание, сейчас мы находимся от него на вдвое большем расстоянии, чем когда ты следил за мной. Вот главный принцип слежки. Держись подальше, но будь настороже.

Обойдя группу болтливых, как сороки, испанских туристов – все они почему-то указывали в разные стороны, – я вспомнил детство. Жаркий июльский день. Мне было пять, Валу – одиннадцать, и он вознамерился научить меня плавать. Потащил меня за собой к берегу неподалеку от Гринвич Виллидж, обвязал веревкой и бросил в Гудзон. Бросал восемь раз. На девятый я наконец смекнул, что к чему.