Почему мы делаем то, что мы делаем - читать онлайн книгу. Автор: Джоэл Леви cтр.№ 17

Эта тенденция не ограничена только высшими должностями. В 2008 году в США только 20 процентов мужчин на посту губернатора штата наряду лишь с 15 процентами мужчин-сенторов были лысыми или лысеющими. Сравните эти цифры со средними показателями клинического облысения среди белых европеоидных мужчин (занимающих большую часть высших выборных должностей), которые Международное общество восстановительной хирургии волос оценивает в 50 процентов среди мужчин старше сорока пяти лет и 60 процентов среди мужчин старше шестидесяти. Такая заметная разница говорит о том, что облысение как препятствие – это действительно существующее явление, а не просто статистический артефакт или распространенное заблуждение.

Неужели правда избиратели относятся с предубеждением к кандидатам, у которых мало или вовсе нет волос? Как можно столь незначительной детали, как лысина, придавать такое большое значение там, где необходимо рациональное, взвешенное решение по важным, в том числе политическим, вопросам? Если всему виной предубеждение избирателя, очевидным объяснением будет «гало-эффект» – явление, описанное психологом Эдвардом Торндайком и обозначающее форму когнитивного искажения, в котором положительное представление об одном качестве человека переносится на другие, не связанные с первым. Таким образом, тот, кого считают более привлекательным, будет восприниматься, скажем, как более умный, более ответственный и более выдающийся лидер. Это явление также называют принципом «что красиво – то хорошо». Гало-эффекту противопоставлен «эффект дурной славы», при котором отрицательное качество формирует отрицательное отношение к прочим качествам. Уверенность в том, что облысение – качество отрицательное, может привести к предвзятой оценке избирателем других, более релевантных, качеств лысого кандидата.

Два исследования утверждают обратное. Доказано, что облысение связывают с такими потенциально положительными качествами, как ум и доминантность. Например, исследование, проведенное Уортонской школой бизнеса при Пенсильванском университете, обнаружило, что люди с бритыми наголо головами воспринимаются как более мужественные и доминантные, с более выраженным лидерским потенциалом. Между тем в 1990 году группа ученых под руководством Ли Сигельмана опубликовала в «Журнале невербального поведения» результаты исследования, которые демонстрируют, что причина недостаточного представительства лысых мужчин на высоких постах вовсе не в предвзятости избирателей. Эксперимент по изучению предвзятого отношения со стороны избирателей моделировал предвыборную борьбу за место в конгрессе, где одни и те же кандидаты были представлены как лысыми, так и с профессионально наложенными шиньонами.

Никакой предвзятости избирателей выявлено не было, а значит, отмечают ученые, «связь между отсутствием волос и вероятностью быть избранным возникает, по-видимому, из-за стереотипов, присущих политическим брокерам и/или самим лысым и лысеющим мужчинам». Иными словами, успешному участию (если таковое вообще случается) лысых мужчин в избирательной компании препятствует их собственная негативная самооценка, или же они не получают от спонсоров и партийных бонз финансовой и иной поддержки, столь необходимой для успеха на выборах. То есть при прочих равных условиях лысый мужчина вполне может быть избран президентом.

Ужасы, подобные Холокосту, поставили перед психологией массу сложных вопросов: ясно, что не все вовлеченные были с детства извергами и психопатами, однако в тех чудовищных преступлениях были активно замешаны миллионы. Как это вообще возможно понять?

Психология темных сторон личности, вылившихся в нацизм, сложна и вариативна. Здесь и психология авторитарной личности, и предрассудки, и вопросы социальной идентичности, и предвзятое деление на своих и чужих (подробнее см. «Почему люди расисты?»).

Социальную психологию всегда крайне интересовало, каким образом убеждения, установки и поведение на уровне общества влияют на человека. В 1951 году Соломон Аш разработал тест на определение конформизма – степени, в которой человек готов соглашаться с большинством. Участникам эксперимента было предложено сравнить один отрезок с тремя другими. Было совершенно ясно, который из трех отрезков представлял собой правильный ответ, но Аш проводил исследование в группе, где все участники, кроме испытуемого, были подставными, и все они давали очевидно неверный ответ. Испытуемый сидел в конце ряда и на вопрос, какой из отрезков, по его мнению, был равен эталонному, отвечал последним. В ходе эксперимента в среднем треть всех участников проявила конформизм и согласилась с очевидно неправым большинством, при этом три четверти участников проявили конформизм по крайней мере однажды и лишь одна четверть не проявила вовсе.

Когда Аш спросил конформистов, почему они согласились с неверным ответом, некоторые признались, что не хотели выпадать из группы, а некоторые объяснили тем, что группа, по их мнению, была осведомлена лучше, чем они. Этот эксперимент совершенно ясно доказывает как силу принуждения к конформизму, так и готовность обычного человека подчиниться этой силе.

Эксперимент Аша неоднократно подвергался суровой критике из-за его, как говорят психологи, низкой «экологической валидности» – по сути, это означает, что схема эксперимента была крайне искусственной и не отражала реального положения вещей. Возможно также, что полученный Ашем результат оказался «продуктом своего времени», поскольку начало 1950-х годов в США было периодом конформизма. Глубокие социальные перемены 1960-х и 1970-х годов с их растущим индивидуализмом практически искоренили проявления конформизма, и когда в 1980 году эксперимент Аша повторили в Великобритании, оказалось, что лишь в одном случае из 396 кто-то примкнул к неправому большинству.

Несмотря на все недостатки, эксперимент Аша поднял важнейшие вопросы относительно готовности человека подчиниться принуждению к конформизму. Есть ли пределы такому принуждению? Один из самых известных экспериментов в психологии был задуман как исследование одной определенной разновидности конформизма: подчинения авторитету. В 1960 году, вскоре после суда, который состоялся в Иерусалиме над одним из идеологов Холокоста Адольфом Эйхманом, американский социальный психолог Стэнли Милгрэм решил провести эксперимент, исходя из того, что «Эйхман и миллионы его сообщников по Холокосту просто выполняли приказы. Можем ли мы их всех называть сообщниками?»

Другой, более известный эксперимент, проведенный в 1971 году в Стэнфордском университете, еще глубже исследовал возможные границы и силу конформизма. Американский психолог Филип Зимбардо превратил подвал на факультете психологии Стэнфордского университета в условную тюрьму и дал объявление о наборе здоровых молодых мужчин для участия в тюремном эксперименте за 15 долларов в день.