Проклятие из рук в руки - читать онлайн книгу. Автор: Елена Усачева cтр.№ 3

В тусклом свете ночника нехорошим блеском сверкнули Мишкины глаза. Сейчас в нем не осталось ничего от того понурого и равнодушного двоечника, что честно отсидел свои пять лет за последней партой у окна. Сейчас он был похож на дикого кота, готового броситься в смертельную схватку.

Рыбак дернулся было обратно, но Тараканов остановил его.

— Поговорить надо, — произнес он, и форточка у Мишки над головой захлопнулась.

— Не забудь рюкзак, вон он лежит. — Севка спустил ноги с кровати.

Мишка на секунду отвернулся, чтобы посмотреть в указанный ему угол. Рюкзак там действительно лежал. В следующее мгновение он получил оглушительный удар подушкой по голове и, обрывая штору, повалился под батарею.

— Чего это? — перестав обниматься с батареей, Кефаль стал озираться. — Где это я?

— Привет. — Севка дохромал до окна и протянул соседу руку. — Вот мы и встретились.

Поняв, где находится, Мишка попытался совершить обратный рывок к форточке. Но былая ловкость из него улетучилась. Максимум, на что его хватило, это оборвать последние крючки на шторе и снова свалиться на пол.

— Всеволод, что у тебя происходит? — послышался из коридора голос Севкиной мамы.

— Все в порядке. — Тараканов сделал Мишке предостерегающий жест, чтобы он ни в коем случае не заговорил. — Это я книги переставляю. Вставай, — повернулся он к Рыбаку.

Чтобы их разговор не был слышен, Севка включил магнитофон, знаками показав Кефали, что он может перестать жаться к батарее.

— Это… — Мишка переминался с ноги на ногу и тоскливо поглядывал в сторону окна. — Пойду я. А то батя заругает, что я опять поздно домой пришел.

— Подожди, разговор есть. — Севка вернулся на кровать и вытянул пострадавшую ногу. — Да сядь ты, а то упадешь. Сейчас услышишь такое — закачаешься.

— Да ладно, — слабо улыбнулся Мишка.

— А знаешь, — Тараканов продолжал насмешливо смотреть на одноклассника, — ведь ты меня убивать приходил.

— Чего? — Мишка плюхнулся прямо на ковер. — Когда это?

— А вот прямо сейчас. — Тараканов был абсолютно спокоен. — Только это был не ты, а мой черный человек. Вернее, мое проклятие. Дело в том, что я вундеркинд.

— Чего? — Кефаль покосился на далекую форточку. При таком повороте событий нужно было бежать отсюда как можно быстрее.

— Я гений. — Лицо Севки было таким же бесстрастным, как и во время чтения «Слова о полку Игореве». — Мне все очень легко дается, я любой предмет знаю в пределах первых курсов институтов. Мне давно предлагали закончить школу, получить аттестат и поступать куда-нибудь. Но я не хочу. Во-первых, я пока еще не выбрал, кем стану, а во-вторых, скучно это. Я однажды учился со старшеклассниками… Зря потраченное время. Ты меня понимаешь?

Кефаль на всякий случай кивнул, хотя в глазах у него был написан неподдельный ужас.

— Я все что угодно могу. — Севка наклонился вперед, решив, что чем ближе он будет к собеседнику, тем лучше его поймут. — Могу стихи писать, могу симфонию сочинить, как Моцарт. Музыканты еще поспорили бы, чья симфония лучше. Но это все не то.

Тараканов замолчал, внимательно глядя в лицо Мишки. Губы Рыбака дернулись в жалкой ухмылке.

— Слушай, пойду я, ладно? — попросил он.

— Подожди! — Севка схватил Кефаль за руку. — Тогда от старшеклассников я пришел со странным даром. Видимо, кто-то решил, что мне все слишком легко дается, и усложнил мою жизнь.

В дверь постучали.

— Всеволод! — Это снова была мама. — Звонила соседка. Она говорит, будто в окно твоей комнаты кто-то залез.

— Ей показалось! — отозвался Тараканов, поворачиваясь в сторону закрытой двери. — У меня никого нет! — Он дернул Мишку на себя. — У меня появился антипод.

Рыбак зажмурился и, кажется, перестал дышать.

— Отпусти, а, — прошептал он. — Я месяц в школу ходить не буду. Правда. Скажу, голова болит. Или еще что придумаю.

Глядя на Кефаль, с трудом верилось в то, что он может что-то придумать.

— Антипод — это тот, кто выступает против. Понимаешь? — Мишка попятился и замотал головой, но Севка его держал крепко. — Да погоди ты уходить! Он делает все наоборот. Если я хорошо учусь, много читаю, занимаюсь спортом, то он двоечник, лентяй и даже одного раза подтянуться не может.

Мишка перестал упираться и с тоской посмотрел на Севку.

— Мне спортом нельзя заниматься, — прошептал он и взял свой рюкзак, — у меня голова больная.

Больше не слушая Севкиных доводов, Рыбак мягко освободился от его руки, поставил стул под окно, распахнул форточку. В комнату ворвался сырой осенний ветер. Мишка сначала выбросил рюкзак, потом стал примерять, как ему будет сподручней лезть самому.

— Если что произошло, сразу я виноват? — обиженно произнес он, ставя ногу на подоконник.

— Сальери убил Моцарта. — Севка встал. — Дантес убил Пушкина, Лермонтова тоже убили. Мандельштам погиб. Ты думаешь, это все просто так? У них были антиподы. Черный человек, который мечтал их уничтожить!

Кефаль подпрыгнул, стул повалился на пол. Рама предупреждающе затрещала. Тяжелый Мишкин ботинок стукнул в стекло. Еще один такой удар…

Севка схватил Рыбака за штаны и потащил обратно.

— Ты тут ни при чем! — Мишка упирался вяло, Севке даже усилий не пришлось прикладывать. — Я уже четвертую школу меняю. И каждый раз в классе находится такой, как ты, мой антипод. Причем не сам ты хочешь меня уничтожить, а некто, вселяющийся в тебя. Ты ведь не помнишь, как здесь очутился. Ты даже не помнишь, как хотел меня в канализационный люк спихнуть. А зажигалка у тебя откуда взялась, ты знаешь?

— Что ты ко мне привязался? — не выдержал Кефаль, отталкивая от себя Тараканова. — Садись с кем-нибудь другим. Я вообще тебя видеть не хочу! Убирайся отсюда!

Мишка с грохотом поднял упавший стул. В дверь снова постучали.

— Всеволод, — голос мамы звучал очень настойчиво. — Открой! К тебе девочки пришли. Они утверждают, что ты проломил голову и теперь умираешь.

— Проходной двор какой-то, — выругался Севка, отодвигая задвижку.

Стоящие на пороге девчонки, Валька Ромашкина и Ленка Измайлова, шарахнулись в сторону, чуть не сбив с ног Севкину маму.

Тараканов удивленно обернулся. У него за спиной стоял Мишка со стулом в руках.

— Убьет! — вдруг завизжала впечатлительная Ленка, и узенький коридорчик вздрогнул от визга и крика. Севка кинулся вперед, пытаясь успокоить побледневшую мать. Ленка рвала ручку входной двери, Ромашкина по стеночке двигалась в сторону безопасной большой комнаты, откуда выглядывал Севкин отец. Один Мишка стоял, довольно улыбаясь.

— Ну, прямо как у меня дома, — произнес он. — Такой же шум.